Тайна шести подков (СИ) - Торин Владимир - Страница 65

И хоть финальный трюк был сорван, мадам едва ли не пританцовывала от восторга… Она уже предвкушала новое представление и последующие заголовки в газетах. Но Труффо, переживший то, чего и врагу не пожелаешь, ее радости не разделял. «Ни за что! Ни при каких обстоятельствах я не дам ей повторить со мной это! Лучше — смерть!» — решил Здоровяк.

Первым делом он отравил своего слона. Труффо любил Оливера, но это был единственный выход: без слона номер бы не удался и пришлось бы придумывать что-то новое — так и вышло, и карлик выиграл немного времени. Теофиллиус Труффо впустую не потратил ни секунды из этого времени. Он не мог допустить, чтобы мадам снова вколола ему эту дрянь. И он добился своего: довольно сложно кому-либо что-то вкалывать, когда ты мертва.

И вот прошли годы, мадам давно нет, но случилось худшее. «Карамболем» завладел тот, кто был намного хуже старой хозяйки цирка. Труффо был в ужасе от одних мыслей о том, что этот мерзавец может сделать с микстурой. Карлик пытался предупредить господина Помпео, но тот не придал его словам никакого значения…

Гораций Помпео был эксцентричным и взбалмошным джентльменом, склонным к непредсказуемым и совершенно необъяснимым поступкам. Кто-то даже назвал бы его самодуром, но правда заключалась в том, что дурил он лишь других.

Труффо знал, что уж кто-кто, но господин Помпео беспечностью не отличается, что он — хитрый, коварный и изворотливый, что продумывает все на несколько шагов вперед, но сейчас карлик совершенно не понимал, почему его хозяин недооценивает угрозу. И это непонимание пугало Теофиллиуса Труффо до дрожи в ногах.

— Ну хоть где-то в этом заплесневелом городе нас ждут! — рассмеялся господин Помпео.

Ворота были широко раскрыты, над ними висела светящаяся гирлянда, вырывающая из ночной темноты старую вывеску: «Добро пожаловать в цирк мадам Д.Оже».

Новый хозяин цирка, двое его чернокожих громил и Труффо прошли под аркой и оказались на пустыре, заросшем трехфутовыми мухоловками. Растения тут же повернули к ним свои бутоны-ловушки. Обезьянка, сидевшая на плече одного из громил, взвизгнула и перебралась к нему на голову, устроившись на котелке и с опаской глядя на покачивающиеся со всех сторон плотоядные растения.

— Какое грустное зрелище! — воскликнул господин Помпео, обводя тростью заброшенный цирковой двор. — А ведь когда-то это место было самым ярким фонарем во всем Габене!

Из чемодана, который он держал в руке, раздался хриплый смех, после чего тот, кто сидел внутри, сказал:

— Не ты ли, мой дорогой, привел к этому?

Господин Помпео кивнул.

— И все же я не знал, что цирковая война закончится именно так, — с легким сожалением сказал он. — Я-то рассчитывал на эффектную фантасмагоричную дуэль с мадам Д.Оже. Целых два года я вызывал ее — даже переполовинил свой гардероб перчаток, но… кто бы мог подумать, что все придет… к тому что пришло.

Теофиллиус Труффо хмуро молчал. Возвращение сюда спустя двадцать лет разбередило старые раны — все здесь было неприятно знакомым. Нет, он провел в цирке мадам Д.Оже свои лучшие годы, но все хорошие воспоминания исчезли, задавленные одним-единственным воспоминанием, будто ногой его слона Оливера. Мысли о том, что они с труппой сделали, не оставляли его, как бы далеко от Габена он ни отъехал, и события той ночи раз за разом возвращалиськ нему в кошмарах. И вот его кошмары начали обретать плоть…

Если не кривить душой (какой в этом смысл спустя столько лет?), то это не столько Помпео, сколько именно он, цирковой карлик по прозвищу «Здоровяк», виновен в том, что произошло с этим местом.

Мадам Д.Оже не напрасно опасалась шпионов Помпео, но она и предположить не могла, что ее самый старый и, казалось, самый преданный артист — тот самый шпион. И Труффо сделал то, что от него требовал господин Помпео. Он строил козни и интриговал, одного за другим настраивая циркачей против мадам. Его финальной ложью стал разговор с Бабулом, в котором карлик сказал силачу, будто узнал, что мадам подумывает подыскать Бетти Грю замену и очень интересуется Поггом Подбитым Глазом, клоуном из Гамлина. Разумеется, он знал, что Бетти Грю подслушивает и догадывался, к чему все приведет. А еще именно он заметил в зале Мариетту Лакур, которая стала свидетелем сговора…

— Мы все восстановим, — сказал тем временем Помпео, сунув подкованный конец трости в пасть-ловушку одной из мухоловок. — И этот цирк снова засияет. Мы выкорчуем все сорняки, сделаем здесь ремонт, а возле ограды обустроим причальную станцию для дирижаблей. Ты ведь знаешь, мой дорогой Труффо, я всегда ненавидел шапито: эти шатры, фургоны, бесконечную жизнь в дороге.

— Вы говорили, сэр, — угрюмо кивнул карлик.

— Наконец «Великий цирк семьи Помпео» осядет на одном месте. И более того — мы сделаем так, что это место станет центром Фли. Скоро каждый по эту сторону канала встанет в очередь за билетиком. Грядут перемены!

— Так и будет, сэр.

— Вперед, Труффо, представь мне труппу!

Карлик кивнул и потопал по заросшей бурьяном дорожке, ведущей к главному входу в здание цирка. Господин Помпео и два его чернокожих громилы пошагали следом.

— Мой новый цирк! — восторженно приговаривал Помпео, а идущий впереди Труффо лишь ежился от охватившего его внезапно озноба. — Подумать только: я столько лет мечтал о том, чтобы завладеть им и вот этот момент настал… Прекрасно! Просто прекрасно!

Стоящие по обе стороны от входа статуи клоунов глядели на пришельцев с презрением, большие часы на фасаде довольно громко тикали (их недавно запустили вновь — впервые за двадцать лет), и на миг Труффо показалось, что из проделанного в циферблате круглого окошка кто-то на него глядит.

— Прошу за мной, сэр, — проглотив вставший в горле ком, сказал карлик, и первым поднялся по засыпанной опавшими листьями лестнице.

Дверь цирка была широко раскрыта. Из прохода в ночь тек рыжий свет. У порога лежали цепь с замком и сорванная печать «Ригсберг-банка».

В вестибюле горела люстра, с ее витых кованых рогов свисали нити паутины. На полу в пыли валялись старые афишки, отрывные билетики и резиновые клоунские носы. На стойке слева разместился ряд пожухлых комков розоватой сахарной ваты на палочках, справа грустно пустовали крючья вешалок гардероба.

— Где все? — спросил господин Помпео. — Почему меня не встречают?

— Труппа готовится к демонстрационному представлению, о котором я вам писал, сэр.

— Хм. Будем надеяться, Труффо, что твои старые друзья не растеряли свой талант… Если они меня разочаруют…

— Не разочаруют, сэр, — поспешно сказал карлик. — Прошу вас, пройдемте в зал.

Он встал у открытой высокой двери и рукой указал на проход. Наделив его подозрительным взглядом, господин Помпео, в сопровождении своих громил, зашел в зал. Труффо напоследок оглядел вестибюль и последним переступил порог.

Зал цирка тонул в темноте — ни люстра над проходом, ни круглые глаза-лампы, вмонтированные в ограждения балкончиков и лож, не горели. Лишь манеж в его центре походил на остров посреди бескрайнего черного моря, освещенный закрепленными под куполом прожекторами.

— Я чувствую, — негромко сказал господин Помпео, остановившись и завороженно уставившись на манеж. — Это место сейчас спит, но скоро я разбужу его. Я уже слышу, как зал заполняет смех, как по рядам кресел проносится волнами восхищенное «Ах!». Я вижу улыбки, расширенные глаза и пот, стекающий со лбов. Ты чувствуешь это, Труффо? Труффо?

Господин Помпео обернулся. Карлик стоял у двери, сжимая в руке рычаг. Труффо толкнул его, и дверь закрылась; один за другим щелкнули замки.

— Зачем это?

— Чтобы не нарушать атмосферу, сэр. Правило цирка — мы всегда запираем дверь перед представлением. Больше зрителей не намечается… хи-хи…

Что-то в словах карлика, в его взгляде и напряженной фигуре было странным. Тот был явно испуган. Господин Помпео не придал этому значения, списав все лишь на то, что Труффо испытывает — должен испытывать — смешанные чувства, вернувшись в свой старый цирк.