Секта (СИ) - Булавин Иван - Страница 39

— Ну, мы-то не скотоводы, — заметил я. — Да и со злым духом накоротке, что нам помешает?

— Я о чисто технических трудностях, в любом случае, сгонять туда не получится. Это будет полноценная экспедиция, которая займёт отнедели до месяца, возможно, ещё больше. Скольких за это время успеют убить?

— Многих, — согласился я и снова задумался. — А патриарх сейчас в Сибири.

— Предположительно, — напомнил Рязанцев.

— А какова вообще география его действий? За границей он отметился?

— Не дальше Прибалтики. Был один случай в Литве. Он вообще западное направление не жалует.

— Какая в этом логика?

— Ну, в Сибири может быть больше укромных мест, где можно проводить обряды.

— Для этого нужно залезть в глухомань, а он предпочитает вербовать адептов в крупных городах. А вокруг сибирских городов плотность населения не ниже, чем на западе.

— К чему ты об этом заговорил?

— Есть у меня мысль, что адепты, как только наберут критическую массу, отправятся в паломничество туда, в Монголию. Проведут там обряд и воскресят уродливых тварей. Тогда имеет смысл держать кружки сектантов поближе, чтобы могли добраться быстро.

— Непринципиально, — возразил он. — Это раньше имело значение, а теперь, в двадцать первом веке, собрать людей живущих от Калининграда до Владивостока можно…

Он осёкся, некоторое время обдумывал мысль, после чего сказал:

— Пленный что-то говорил о том, что адептам неприятны полёты. Отрываться от земли надолго они не могут, то есть, могут, но при этом сильно слабеют, уходит магическая сила. Если для обряда воскрешения требуется зарядить адептов под завязку, то везти их туда придётся на машине. Или вовсе гнать пешком.

— Тогда имеет смысл держать их на расстоянии вытянутой руки, — согласился я. — А перед отправкой можно просто собрать в кучу и провести массовый обряд, благо, конспирация уже не понадобится.

— И нам нужно начать действовать именно в этот момент, прямо перед отправкой, они будут в одном месте, адепты и артефакты, а с ними сам патриарх. Такой шанс нельзя упустить.

— Надо ещё раз допросить пленного, — предложил я.

— А вам не кажется, что вы всё это из пальца высосали? — спросила Маша. Её всё ещё мучили головные боли, потому и сидела молча весь разговор, изредка отхлёбывая остывший кофе из кружки.

— Может быть, и так, но проверить мы должны, — заявил Рязанцев. — Сиди здесь, а мы сходим.

Я был с ним полностью согласен.

Меня уже давно подмывало спросить, где они взяли такую замечательную дачу? Если бригада охотников за привидениями постоянно кочует из города в город, то жильё у них по определению временное. Умудрились снять жильё с огромным подвалом, в котором достроили стены? Или его Павел Сергеевич выкопал сапёрной лопаткой?

Помимо оружейного склада в подвале нашлась полноценная камера пыток, тесная каморка, размером два на три метра или около того, стены которой были обиты войлоком. У дальней стены стоял железный стул, привинченный к полу. На нём и сидел пленный адепт, раздетый до трусов. Руки его были прикованы к подлокотникам блестящими наручниками, при этом глаза у него были завязаны повязкой из плотной ткани. Он был в сознании, но абсолютно невменяем, постоянно раскачивался и что-то бессвязно бормотал.

Напротив него за небольшим столиком сидел Павел Сергеевич, деловито разложив перед собой орудия пыток. Прогресс брал своё, теперь, вместо железной девы и испанского сапога, использовались препараты. Один большой шприц, пара маленьких, уже использованных, две ампулы с мутной жидкостью.

— Юрьич, — палач повернулся к нам, как только мы вошли, — ты скажи, он нам ещё нужен? Просто нельзя вечно на препаратах держать, он скоро копыта откинет.

— Это уже неважно, у нас только один вопрос остался, но он, увы, не знает ответа. Думаю, пора…

— Дайте мне попробовать, — попросил я.

— Попробуй, — Павел Сергеевич скептически махнул рукой. — Только бесполезно, он уже в овощ превращается.

Я подошёл и присел рядом. Маша спрашивала, чувствую ли я их. Не уверен, кое-что, возможно, чувствую, но пока не разобрался в своих чувствах. Я взял его за руку и прислушался к себе, рука была абсолютно безвольной, как у паралитика.

— Как тебя зовут? — спросил я, чтобы хоть что-то услышать в ответ.

— Гриша, Григорий.

— Скажи, Григорий, ты знаешь, где патриарх?

— Не знаю, — глухо отозвался он. — Патриарх никому не рассказывает.

— Ты видел его?

— Да, он силён. Ему никто не страшен.

— Что он хочет делать?

— Он собирает адептов, собирает тех, кто поклоняется Древним. Он одаривает их силой, но взамен требует верности. Никто не смеет…

— Григорий, — перебил я его. — Я не о том спрашиваю, меня интересует, что он будет делать потом?

— Попроще фразы строй, — шёпотом посоветовал Павел Сергеевич, — он так не поймёт.

— Григорий, что будет потом? Что вы будете делать потом? Что прикажет вам патриарх?

— Потом мы, патриарх говорил… он говорил про поход, про нашу миссию, мы должны… должны открыть врата, выпустить…

— Кого вы должны выпустить?

— Того, кто был заточён, кого держали в плену, кто не видел света… Патриарх однажды говорил о них…

На этом силы покинули Григория, он уронил голову на грудь и затих. Попытки привести его в чувство результата не дали, да мы особо и не старались, вряд ли услышим что-то ещё. Но и того, что сказано, достаточно, чтобы делать выводы. Патриарх каким-то образом собрался освободить представителей древней расы.

— Знаешь, что, Максим, — сказал мне Рязанцев, когда мы выносили тело Григория из подвала. — Ты, наверное, переезжай сюда с концами. Сейчас нужно, чтобы все бойцы под рукой были.

— Хорошо, только вещи перевезу, завтра к вечеру переберусь.

В самом деле, чего мне собираться? Возьму ноутбук, да оружие. Ну и из одежды что-нибудь. Всё равно потом из города уезжать.

Труп Григория закапывали в темноте. Выбрали подходящее болото, такое место, куда ни один человек в здравом уме не сунется. Земля была мягкой, но в яму тут же набиралась вода, с великим трудом выкопали около метра в глубину, после чего опустили туда тело. Перед тем, как закапывать, Павел Сергеевич полил голову и руки какой-то жидкостью из двухлитровой бутылки. Раздалось шипение, он выждал минут пять, после чего велел закапывать.

Яму быстро закидали землёй, сверху уложили слой дёрна. Через пару месяцев даже следа не останется. Не будет у него нормального погребения, но он это заслужил.

Когда настал час Х, мы были готовы. И не только мы. Григорий указал место и время проведения обряда. А прослушка установила тот факт, что, несмотря на потерю одного из членов секты, никто не собирается отказываться от обряда.

Сам сеанс прослушки был довольно интересен. Там присутствовали трое, каждый орал на других, нарастала паника. Они были напуганы, но ситуация оказалась безвыходной.

— Надо просто валить! — едва не крикнул один. — Бросать всё и валить. Иначе…

— Нельзя валить, ты сам прекрасно знаешь, что будет! — отозвался, перебивая его, второй, голос его срывался на визг.

— Заткнитесь оба, — третий сохранял хладнокровие или просто пытался не подать вида. — Мы всё сделаем, как планировали. Потом поедем к патриарху, упадём ему в ноги и будем просить. Он простит, наверное. Но для этого нам нужна сила. Слышали меня? Сила, которую даст обряд. Круг почти завершён, мы добились многого.

— Гриша пропал, — напомнил первый. — Понимаешь, не убит, а просто пропал. Что, если его захватили и пытают? Может, хоть место обряда сменим?

— Нет, ничего менять не будем, там всё уже готово, слишком многое переигрывать… Тот, кто убил наших, не следователь, не Джеймс, мать его, Бонд, он просто убийца-одиночка. Понятно это? Он не проводит расследование, он просто находит и мочит. Не знаю, как находит, но он нашёл не всех. Гришу жалко, но его не вернуть.