Другой сценарий (СИ) - "Ande" - Страница 27

— А запаска-то есть?

— Да! Сейчас достанем.

Дальше, без каких-либо распросов с моей стороны, он рассказал, что они снимали дачу неподалеку, сегодня уезжали обратно в город. Неподалеку действительно виднелись крыши дачных домиков.

Я открыл свой багажник, и достал нормальный гидравлический домкрат. Собчак открыл свой багажник и начал вытаскивать сумки. Под ними у него запаска. Баллонный ключ сейчас, это не изогнутая загогулина. А именно ключ, в который вставляется монтировка. Я сорвал гайки, сунул домкрат, и поддомкратил. Руками скрутил гайки, и откатил колесо. И понял, что дело плохо. Обернулся. По дороге, не очень и торопясь, приближались трое. В резине сидел ёж — сваренный из половинок трех гвоздей-соток прибамбас, что кидают на дорогу. Как бы ни упал, все равно острием вверх.

— Анатолий Александрович! Прошу вас. Возьмите ребенка, жену и встаньте за машиной, — сказал я. Вытащил монтировку из ключа, и элегантно ею помахивая развернулся к троим уголовникам.

— Далеко уехал, бля! — прорычал самый крепкий из них.

— Вы меня знаете? — удивился Собчак. Потом обернулся к парням. — Прекратите выражаться!

Нарусова сообразила все гораздо быстрее. Схватила Ксюшу, споро отошла за машину, и усадила ребенка на заднее сиденье.

— Рот закрой, бля! — сказал старший, доставая нож. Они встали передо мной, двое разошлись по сторонам.

— Пацан! — обратился он ко мне. — К тебе у нас дел нет, можешь ехать.

— И поеду, — ответил я, доброжелательно улыбнувшись. — Помогу, вот, мужику, и вперед.

Дальше произошло сразу несколько событий. Собчак воскликнул традиционно-интеллигентское. — Вы что себе позволяете, и направился в их сторону. Нарусова закричала: «Толя!» А я ногой кинул песок в глаза правому, монтировку в левого и, присев, пробил кулаком по шарам самому крепкому. Он, к его чести, успел махнуть ножом. Но я, не останавливаясь, докрутил влево и, вставая, крюком снизу положил второго. Только продравшего глаза третьего, я вырубил локтем по почкам. И лишь теперь почувствовал, что по шее течет кровь. Твою мать! Он задел все же ножиком ухо! Впрочем, не сильно. Тут подошел Собчак. И замер.

— У вас носового платка не будет? — спросил я, поднимая монтировку. Он, вовсе не растерянно, а несколько отстраненно разглядывал натюрморт. Нарусова опять сообразила быстрее. Она полезла в машину, достала сумочку, а из нее, белый носовик. Что самолично приложила к моему уху.

— Спасибо, Людмила Борисовна, — сказал я, убирая её руку, и прижимая платок. — А воды у вас нет? Просто воды?

Она снова пошла к своей машине. А я ждал развития. Мужики зашевелились. Я, левой рукой, подобрал из травы нож. Главный бандит тихо скулил. Левый сел на земле и мрачно смотрел на меня. Правый тяжело задышал и блеванул.

— Забирай их, и вали, — сказал я. Левый встал, подхватил обоих под руки, и они ухромали обратно в лес.

— Внимательней, нужно, Анатолий Александрович, — сказал я. Нарусова принесла стеклянную бутылку с водой. Отобрала у меня платок, и принялась вытирать кровь.

— Ничего страшного, кровь уже остановилась, — сказала она. — Спасибо вам.

Снова пошла к машине.

— А как вы поняли, что они уголовники? — спросил Собчак.

Я показал ему ежа. Тут прибежала Нарусова с пластырем. И заклеила мне ухо. Идиотизм. Дальше я помог поставить колесо, и спустил домкрат. Сунул в багажник.

— Вы так и не сказал, откуда меня знаете. И как вас зовут?

— Зовут меня Коля, — засмеялся я. — Я ходил в универ вас послушать, Анатолий Александрович. Заодно мне вас, и вашу жену показали.

Между ними всунула нос маленькая Ксюша.

— А вы, маленькая леди, Ксюша?

Нарусова заулыбалась. И я вдруг понял, что Людмила Борисовна — ничего такая. Справная барышня.

— Да! Я — Ксюса! — важно заявила девочка.

Собчак сложил баулы обратно в багажник. Потом повернулся и задумчиво посмотрел на меня. Протянул визитку. Сейчас визитки — это типо круто.

— Большое вам спасибо, Николай. Я думаю, денег вы не возьмете? Но при любой нужде, вы можете мне смело звонить, и домой и на работу. Договорились?

— Договорились. Вам лучше ехать впереди.

Выехав на плошадь возле ж/д-платформы, они остановились. А я бибикнул, и поехал уже в город.

Поезд в Тихвине стоит пять минут. Прибывает в три ночи. Это беда всех небольших городов. Скорые поезда идут через них глубокой ночью. В данном случае поезд Ленинград — Вологда.

Оказывается, в Ленинграде есть такое отделение «Общества дружбы с зарубежными странами». Дружит со всем миром. Суркову позвонил наш друг Фред, и сказал, что нам нужно туда сходить, на торжественный вечер. Это упрощает получение выездной визы, Сурков. Потом поймешь. Мы встретились с людьми, что нам делают вызов. Они нам вручил приглашения.

В этом здании на Васильевском острове потом будет консульство какой-то прибалтийской страны. А сейчас — то самое «Общество дружбы». В данном случае с Финляндией. Обычное торжественное заседание по поводу. Все как положено, президиум, народ в зале, сорокаминутный доклад председателя. Сурков виртуозно дремал. А я докладом заинтересовался. Той частью, где — будем расширять, и налаживать связи вепсов друг с другом, методом родственных поездок. Потом потолклись в фойе, позырили на публику, публика позырила на нас. Да и пошли по домам. Концерт народной музыки слушать не стали. Алкоголь в буфете почему-то не продавали, а без него это слушать трудно.

А потом я задумался. После столкновения на дороге в Сестрорецке, я слегка загрузился. И тем, что меня задели. И тем, что плохо представляю себе сурковские кондиции. Нет, я знаю, что в драке на Серегу можно положиться. Но я планирую настоящую спецоперацию, с уходом лесом, отрывом от возможного преследования, и возможными попытками силового захвата. Так что притереться и понять, что ждать от напарника в экстремальной ситуации, будет не лишним. Плюс Суркову будет полезно посмотреть места компактного проживания народности, к которой мы вроде как принадлежим. И откуда наши с ним вроде как родственники. Мало ли.

Поэтому я объявил длительный переход. По пересеченной местности, в сложном ландшафте и погодных условиях. Как ни странно, Сурков идею одобрил. Кто тебя, Душина, знает. Напланировал там, а сам, в первом же овраге ноги сломаешь.

Собрались, сели в поезд, и поехали. Мы намерены за два дня пройти маршрут от Тихвина до Лодейного Поля. Сто тридцать километров. Но это по прямой.

Погода в Тихвине не радовала. Мелкий дождь, и плюс семнадцать. Август в этих местах бывает теплым. Но нам не повезло. Хотя, как посмотреть. Сурков начал бурчать, про мудацкие идеи, некоторых деятелей. Но я был неумолим.

— Как вепс вепсу, я тебе, Серега, скажу одно. Взял рюкзак и побежали.

Народ в Тихвине простой. На вопрос, как нам выбраться из города, какой-то дядька в форме железнодорожника, сообщил, что сейчас пойдет служебный автобус. Повезет ночную смену по домам. С ними и доедете до Светилово. Нет, платить не нужно. Просто попроситесь вежливо.

Так и вышло. ЛиАЗ, полный работяг, отвез нас к выезду из города. Мы покурили, и пошли вдоль обочины. Дальше виднелась еще какая-то деревня, и уходить в лес сейчас было глупо. Но не успели мы докурить, нас подобрал попутный ЗИЛ-131. И провез еще километров пятнадцать. Мы не просились. Водила сам остановился и предложил. Было неудобно отказываться. Но, в конце концов, вылезли. Я скинул из кузова рюкзаки.

Мы оба одеты как типичные туристы. Правда, и Сурков и я в кирзачах. Но местный народ это отметил скорее благожелательно. А так… Штаны от итровской спецовки. Брезентовые куртки на футболки. Балаклавы на голове. Тяжелые «Ермаковские» рюкзаки. Я лично проследил, чтоб у Суркова рюкзак весил тридцать кг. Тебе, Серега, с этим весом нужно будет скрыться с места акции, и пройти километров пятьдесят. Так что не жужжи. В общем, у него в рюкзаке восемь обычных кирпичей. Сухая одежда и портянки. Немного бутеров, термос и прочее. У меня аналогично.