Другой сценарий (СИ) - "Ande" - Страница 16

Он не струсил, кстати. А, как ему казалось резко, принял стойку. Ну, как в кино — боксодзюдокарате. И сурово уставился на меня. А потом его взгляд изменился, и он вдруг сказал:

— А я тебя знаю! Ты на открытом городе от области выступал. До шестидесяти семи. Пару лет назад.

Имеется в виду, что на открытом чемпионате Ленинграда по дзюдо среди юношей, я выступал от команды области в весе до шестидесяти семи килограмм. Правда гораздо раньше, а не пару лет назад.

— Вы же возле Русского музея стоите! Или решили и здесь встать?

Это посыл тоже понятен. Ребята — бывшие спортсмены, из нашего города, сейчас контролируют торговлю с рук, фарцовку и валютчиков возле Русского музея.

Я искренне смеялся утверждениям, что ОПГ появились в девяностые. Чушь и ложь. Оргперступность утвердилась и окрепла с начала восьмидесятых. И в других городах, и здесь. Просто она стала заметна, когда в город пришли свободные деньги. Вместе с челноками, и прочими торговцами. А так-то, все легенды бандитского Питера — уже функционируют и занимаются своим криминальным делом. Правда Кумарин — сидит. Но скоро выйдет. А остальные — бодры и веселы. И Могила, и Михайлов, и вот — спортсмены из тамбовских.

— Это было давно и неправда, — я выдохнул. — А ты что, тоже дзюдоист?

— Ага! Мы здесь стоим. Этих вот, — он кивнул на моего собеседника, — пасем. Если ты с пробивкой, то надо бы перетереть.

— Спокуха! Я по делу, вот с Евгением переговорить нужно. А ваши дела мне без разницы.

Чувак, словивший в живот, разогнулся и сказал:

— А хули сразу драться?

— А хули сразу пихаться?

Второй сидел на кортонах, и плаксиво причитал:

— Он мне ногу сломал сука!

— Не трынди, бля. Хотел бы сломать — сломал бы. Завтра как новый будешь. Что делать — знаешь. Лед там, покой.

Повернулся к главному:

— Слушай, пойдем мы. Если ко мне претензии — говори. А этого, — я кивнул на мужика в галстуке. — Я с собой беру. Он мне нужен щас. Как, устроит?

— Да он нам денег должен!

— Много?

— Четвертак.

— Вот тебе четвертак.

— Хм. Он все равно под нами работает.

— Да мне без разницы. Но сейчас все ровно?

— Ну да. Меня Кролик кличут. Если что нужно, лучше меня здесь другой раз найди. А не ходи как не местный.

— Я — Коля. Договорились.

Пожали руки и разошлись. Отбитый мной квартирный маклер, шел за мной как привязанный.

— Меня зовут Евгений Михайлович, — сказал он немного спустя. — Вы зря с ними сцепились. Они жестокие люди. Я бы сам с ними все решил. Вот вам двадцать пять рублей.

— Я — Николай. И не торопитесь, Евгений Михайлович. Теперь вполне очевидно, что вы тот, кто мне нужен. Помогите с квартирой. За хороший вариант я вам еще должен останусь. И вообще, посоветуйте, где здесь можно перекусить.

Дальше уже спокойно, прошли на угол Садовой и Алексеева и устроились в шашлычной.

Я попросил халдея быть к нам внимательным. Обменялись понимающими улыбками. Но разносолов не было. Салат «Столичный», солянка, люля. Под яблочный сок и коньяк. В неспешной беседе Михалыч поведал, что работает ученым, в секретном НИИ. Но его шеф, академик и ученый секретарь НИИ, недавно скончался. Возраст. Перспективная тема, что они вели, была уже готова к реализации. Но на нее наложил лапу замдиректора. Возглавив направление и оформив работы на свое авторство. Так Евгений Каверзнев, кандидат наук, оказался ни пришей, ни пристегни. Ему оставили должность, но вывели из штата лаборатории, и порекомендовали заняться докторской. Не особо отсвечивая в институте. Выделили изрядно академических часов, когда он должен дома, или в библиотеке, работать с литературой. А сами двинулись прямиком к наградам и плюшкам. Он, от тоски, принялся подрабатывать серым риэлтором. Грустно пошутил, что заработок больше, чем на науке.

Парни, что пытались на него наезжать — смотрят за этим бизнесом здесь, на Мира. Студенты института Лесгафта. Ты напрасно, Коля, полез. Они, скорее всего, по твоему виду, решили, что я сговариваюсь с кем-то из их конкурентов. Все бы разъяснилось. Берут двадцать пять рублей в неделю. Пару раз крепко выручали, когда недовольные клиенты приходили качать права.

— Так с квартирой-то, поможете?

— После того, что у нас было, как честный человек я просто обязан, — грустно пошутил он. — Ты так и не сказал, что хочешь.

Рассказал, что перевелся в финэк, и хочу квартиру поблизости. Двухкомнатную, с телефоном, на длительный срок. В идеале — на канале Грибоедова. Но по любому — центр, и не очень далеко. В средствах я не особо стеснен¸ так что могу выбирать.

Он, с непонятным вниманием, некоторое время меня разглядывал. Потом кивнул, и сказал, что есть пара вариантов. На Грибоедова ничего нет, но на Фонтанке сдается отличная квартира. Или на Петроградской. Решили закончить обед и ехать на Фонтанку.

Ну, про Фонтанку — это рекламное преувеличение. Но, поднатужившись, из окна одной из комнат, набережную можно увидеть. Третий этаж без лифта. Две достаточно больших комнаты, чулан с унитазом. Ванна с душем стоит на кухне. Обычная, дурацкая, питерская квартира. Мусор относить во двор.

Сто семьдесят рублей в месяц. И что, что год вперед? Не влияет. Я беру за услуги — месячную оплату. Хозяева — мои коллеги из института. Живут в доме родителей жены, в Белоострове. Если мы договорились, завтра познакомишься. С ними и рассчитаешься. Сегодня можешь уже остаться здесь. Что где — разберешься. Оплата коммуналки входит в стоимость. За телефон плати сам. Вот ключи. От квартиры, от почтового ящика. Запиши мой телефон.

— Евгений Михайлович! Я все же хотел бы, чтоб вы посмотрели что-нибудь на Грибоедова.

— А с этой квартирой как тогда?

— А здесь будет жить мой школьный друг. В отличие от меня — очень интеллигентный молодой человек. Я все равно был намерен к вам обращаться, про квартиру для него.

— Давай будем на связи. Если что — я отзвонюсь. А сейчас я пойду. До завтра. В десять утра устроит?

Снова он как-то пристально меня разглядывал. Похоже, есть какой-то вариант, только он, почему-то менжуется. Не стал настаивать, в принципе — какая разница, в конце концов? Просто район на канале Грибоедова мне неожиданно понравился. Вроде и центр, а тихо и безлюдно. Он взял свою оплату и отбыл.

Оставшись один, еще раз осмотрелся. Мебель с бору по сосенке. Щербатые тарелки и алюминиевые ложки. Черно-белый телевизор. Над ванной висит газовая колонка. В шкафу над мойкой обнаружил мятую турку. Пошел в магазин за продуктами.

Но расположение — приятное. Рядом Летний сад, Инженерный замок, цирк, Аничков мост с конями. Центр.

— Пойми простую вещь, Колян. Флобер — отец всех этих перверсий. Когда мужик ведет весьма подробный рассказ от имени Госпожи Бовари — это неспроста.

Я зачерпнул лопатой мусор, закинул в носилки. Фред тоже кинул туда же лопату помоев, и продолжил:

— Смирись, история культуры и политики человечества, сильно завязана на гомиков.

Мы начали с обсуждения «Пером и шпагой», но быстро перешли к обобщениям.

Этой интеллектуальной беседе, предшествовала моя напряженная возня по обустройству на новом месте. Жить с комфортом, в советском городе, не только дорого. Еще это отнимает кучу времени.

На следующий день, после вселения, я познакомился с хозяевами. Приятные ребята лет тридцати. Вадим и Лена. Работают в Институте постоянного тока. Для советских людей парень, готовый заплатить за раз годовую зарплату инженера — человек подозрительный. Вместе с Евгением Михайловичем как могли их успокоили. И только они вроде как успокоились, я достал из рюкзака пачку сотенных, и отсчитал им за год. Пришлось еще некоторое время объяснять, что я хороший, и старушек-процентщиц, с последующими конфискациями и оргвыводами не предвидится.

Евгений Михайлович, проводив хозяев, испросил разрешения остаться и воспользоваться телефоном. Двушек не напасешься, Коля, с этой деятельностью. Это еще если быстро автомат найдешь работающий.