Аннигилятор (ЛП) - "РуНикс" - Страница 26

— Каждую, каждую, секунду.

Его большой палец провел по ее нижней губе, его глаза напряженно смотрели на нее, его тело прижималось к ее телу, все в нем было яростным, сильным и таким темным, что она хотела все это для себя.

— Ты прошла через все это не одна.

Каким-то образом знание того, что он видел это, что он пережил это вместе с ней, заставило ее почувствовать себя немного менее потерянной.

Знание того, что он видел, как ее использовали и выбросили, и то, что он все еще хотел ее, заставляло что-то в ее груди сжиматься так, что сердце расцветало. Он видел ее в худшем состоянии, видел, как ее ломали, как она оказалась в пасти смерти, и каким-то образом он все равно нашел ее достойной спасения. Даже после всего этого он привел ее в свой дом и дал ей безопасное пространство для исцеления. Что-то в ее раздробленном сердце смягчилось.

Они долго смотрели друг на друга в тишине.

— Я твоя.

До него доходило, действительно доходило, насколько она его. Мужчина не был свидетелем того, что он делал для нее каждый день просто так. Он мог не испытывать эмоций, как он говорил, но между ними было что-то твердое, осязаемое, нерушимое, и они оба это знали.

Его нос снова коснулся ее носа.

— Все мое.

Она могла точно определить момент, когда шесть лет назад изменился ход ее жизни.

И сидя там, на столешнице, шесть лет спустя с тем же мужчиной, с маленькими кусочками секретов и молчания, она знала, что ход ее жизни снова меняется.

Глава 15

Лайла

Следующие несколько дней прошли в адаптации к новой жизни за пределами ее спальни.

Каждый день она просыпалась с видом на прекрасные горы с одной стороны и море с другой. Как и нахождение свежей красной розы и маленьких записок на прикроватной тумбочке.

Записки вызывали у нее разные реакции.

От записки «Я сделал пирсинг для тебя» у нее перехватывало дыхание.

Записка «А ты знаешь, что храпишь?» заставляла ее хмуриться.

От «Мне понравилось платье, которое ты вчера надела» у нее потеплели щеки.

И так далее, и так далее.

Маленькие записки, каждый день. Она наслаждалась долгим душем, избегая ванны, в основном из-за воспоминаний, связанных с пребыванием в ванне. Она начала использовать свой планшет для всего. От поиска «как долго варить макароны» до «нормально ли, что жертвы изнасилования хотят снова заняться сексом» и «лучшее телешоу для просмотра».

А те ответы, которые она не находила, она спрашивала у доктора Мэнсона, который сказал ей, что да, это совершенно нормально для жертв изнасилования снова хотеть близости.

Поиски стали более разнообразными, а жизнь приобрела новый ритм.

Она пробовала разные вещи и узнала, что у нее нет таланта к рисованию, ей не нравится сидеть в Интернете дольше нескольких минут, и ей не нравится делать украшения.

Что ей нравилось, так это готовить — точнее, учиться и экспериментировать — и читать, хотя читала она медленно. И это была не физическая книга из библиотеки, которую она с удовольствием читала, а та, которую она нашла в Интернете и попросила Бесси помочь ей купить.

Эта книга появилась в поисковике, когда она искала «роман с изнасилованной героиней». Она была скептически настроена, что таких романов будет немного, но, к удивлению и трагедии, они были.

Похоже, принуждение было более распространенным явлением, чем она думала, даже во внешнем мире.

В книге, которую она читала, рассказывалось об обычной женщине, которую изнасиловали на вечеринке, о ее борьбе и о том, как она снова полюбила прекрасного человека.

Отчасти Лайла могла с этим согласиться.

Эти части — ощущение себя грязной, ненависть к своему телу, депрессия — заставляли ее чувствовать себя увиденной, признанной, как будто кто-то проник внутрь нее и сказал ей, что это нормально — чувствовать то, что она чувствует.

Но другие части, в основном те, где героиня влюблялась в нежного, заботливого мужчину, который на каждой странице говорил ей, как сильно он ее любит и какая она красивая, она не могла воспринимать.

Она отложила планшет и уставилась на море, представляя, на что это было бы похоже. Она представляла себе симпатичного, незлобивого, нежного мужчину, представляла, как он нежно целует ее, представляла себя спящей с ним до конца жизни… и ничего не чувствовала.

Чем больше она узнавала о себе, тем больше понимала, что любовь в фильмах, которые она смотрела вместе с ним, — это не то, что она когда-нибудь поймет.

Сцена в ее сознании изменилась.

Она представила, как бежит в темноте, а ее ловит мужчина, который сам был темнотой, говорит ей, что она его, когда он берет ее, заставляя ее чувствовать себя в безопасности, защищенной и недосягаемой для других чудовищ.

Ей не нужен был хороший человек, говорящий ей, что любит ее, ей нужен был темный дьявол, говорящий ей, что она его.

И, возможно, Дэйнн был таким человеком.

А может, и нет.

Она покачала головой. Кого, черт возьми, она обманывала? Она знала, что он тот самый мужчина для нее, знала уже много лет. Неужели мозг научил ее верить в это? Возможно.

Было ли это «здоровым», как она читала в статьях? Вероятно, нет.

Но, как снова напомнил ей доктор Мэнсон, определение здорового образа жизни, данное другими людьми, не может быть ее определением. Ее опыт был другим, ее прошлое было другим, и все, что заставляло ее расти и исцеляться, было здоровым для нее. Вся информация, которую она поглощала в течение нескольких дней, просто заставляла ее думать — думать, чтобы она могла следовать различным направлениям мысли и решать для себя, с чем она согласна, а с чем нет. Она открывала себя, медленно, но верно, и это было все, что она могла сделать.

Нож на прилавке все еще иногда выглядел заманчиво, но она работала над этим. Встав с удобного мягкого кресла в кабинете, она подошла к столу и взяла маленький блокнот, который завела для себя, и открыла его на последней записи.

«Приготовить пасту на ужин.»

Один шаг за раз. Именно это она и начала делать по совету доктора Мэнсона.

Каждое утро она писала для себя задание на день, и в течение дня концентрировалась на нем.

Она прочитала об этом в одной из полезных статей о том, как предотвратить суицидальные мысли, и это помогло ей сосредоточиться.

Теперь каждый раз, когда у нее появлялась мысль, она открывала блокнот и проверяла, что ей нужно сделать в этот день, и в конце концов мысль проходила.

Проверив время и увидев, что солнце уже садится, она направилась на кухню — единственное место в доме, которое она постепенно превращала в свое убежище. Хотя она все еще не была экспертом, она все больше и больше экспериментировала, искала рецепты в Интернете, смотрела видео о том, как нарезать овощи или разделать курицу, и становилась все более уверенной в простых, базовых вещах. Но только она попробовала свою еду, и впервые она собиралась приготовить полноценное блюдо.

Даин, она все еще привыкала называть его так, как внутри, так и снаружи — возвращался домой только поздно вечером.

Они начали обедать вместе, но если его не было дома, она обычно ела и ложилась спать, в основном потому, что стала просыпаться с рассветом, чтобы просто любоваться восходом солнца на палубе каждое утро. К тому времени, когда она ужинала за просмотром телевизора в такие вечера, она была вялой.

Прошлой ночью она заснула на диване, а проснулась только тогда, когда он взял ее на руки, отнес в постель, уложил и оставил спать.

Она хотела, чтобы он вернулся в спальню. Она хотела заняться с ним сексом, да, но она также хотела большего, гораздо большего. Она хотела засыпать в его объятиях и просыпаться в них, она хотела говорить с ним в темноте ночи и запоминать его слова на весь день, она хотела найти его гипнотический, напряженный взгляд на себе утром и дать ему ту реакцию, которую он хотел.

Она хотела всего этого с ним.

И может быть, она была глупа — скорее всего, так оно и было, — но желание обладать им, держать его, обнимать его было постоянным голодом под ее кожей. Она хотела принадлежать ему.