Близнецoвoе Пламя (СИ) - "Моона" - Страница 69

— Ждите, — сказал Ёнико, — дорога появится.

Мэл слышала треск за спиной, но не оборачивалась. Могильная сырость витала в воздухе. Херувимка гипнотизировала черноту перед собой. Руки тряслись, но не от напряжения, губы посинели. Распорки, оставленные Ёнико, разламывались, как ореховая скорлупа. Камень осыпался сзади. Проход сужался.

— Прыгайте!

И Мэл прыгнула в пустоту. Она ударилась стопами о поднимающуюся платформу. Ёнико перекувыркнулся и встал, указал пальцем на тоннель. Близнецы бросились туда. Буквально у их пяток выстреливали колья, что могли прошить человека насквозь. Мэл старалась не смотреть под ноги.

Сеилем вырвался вперёд. Затем шёл Ёнико, и после — Мэл. Она уже запыхалась, икры и бёдра болели, руки устали махать, было жарко. Ёнико споткнулся.

Прошлая Мэл остановилась бы. Но эта кинула факел Сеилему, подцепила Ёнико под мышки и на крыльях бросилась вперёд. Они упали на пол, покатились клубком и развалились на земле, хрипя. Мэл чувствовала каждый ушиб, каждый синяк и царапину. Она встала.

Стены с постоянным шуршанием наползали на них. Их клетушка становилась всё теснее. Они подошли вплотную, всё ждали, что вот-вот откроется путь. Сеилем вытянул руку с факелом наверх.

— Ну он же должен…— Мэл не закончила.

Ёнико прорубил трещину в стене. Навалился на неё, просунул пальцы в проём, и развёл половины в стороны. Они образовали коридор.

— Бегите.

Близнецы пригнувшись пролезли у него под руками. Ёнико с рыком втиснулся внутрь и упёрся в камень. Он держал проход, пока близнецовые пламена перебегали на другую сторону. Лицо Ёнико влажно блестело, со лба падали капли.

— Пещера слева. Он там, — он говорил сдавленно, сипя.

Близнецы ступили на дорожку к пещере, до сих пор вымощенную плиткой. Они обернулись на Ёнико. Его лицо и шея покраснели, вены вздулись.

— Пап? — Сеилем подошёл ближе. — Пап, идём.

Ёнико помотал головой. Сердце подскочило и сорвалось в бездну. Кровь стучала в ушах. Мэл поняла: как только Ёнико опустит руки — коридор схлопнется. Зажатый меж плит, он уже не мог выбраться. Мэл обхватила Сеилема поперёк туловища.

— Аамо ждёт меня, — сказал Ёнико.

Время остановилось. Раздался хруст выворачиваемых суставов, а затем плиты с грохотом сошлись, выплюнув облачко пыли.

— Нет!

Сеилем рванул вперёд. Мэл отклонилась, чтобы удержать его. Чтобы он не сиганул следом за отцом. Сеилем кричал, бросил факел на землю, исполосовал монолитную гору водой. А Мэл прижималась к его спине, вцепившись мёртвой хваткой, и молча плакала.

Ёнико всегда думал на шаг вперёд.

***

— Ты хоть немного любишь меня? — Лиен тоже умела давить.

Рюдзин толкнул к ней глыбу. Принцесса отшагнула, но камень ударил её в плечо. Лиен упала и покатилась по полу. Сцепив зубы, она приподнялась на локтях. Если не встать — отец прибьет её к плитке колом в сердце. Принцесса перекатилась вбок. Камень врезался в колонну, адуляр дал трещину.

Рюзин послал под землёй импульс. Столб должен был вытолкнуть Лиен за пределы ринга. Она рывком встала, взбежала по колонне и оттолкнулась. Толпа, разинув рты, провожала её полёт взглядом. Лиен прямым телом перенеслась отцу за спину, тут же выстрелив в него. Рюдзин обернулся и пригнулся. Ещё один камень, ещё и ещё. Теперь Лиен теснила его.

Рюдзин врезался спиной в колонну и заскулил. Лиен ухмыльнулась, смахнула выбившиеся пряди с лица. Ноги шагали к отцу, но Лиен будто не управляла ими. Она должна была нанести последний удар. В животе всё сворачивалось в комок. Она должна была убить его, если хотела спасти друзей и свой народ.

Лиен остановилась, сделала вдох, собираясь. Рюдзин сверкнул глазами повыше её плеча. Уловка, чтобы она обернулась.

— Меня не-

Отец толкнул её на пол. Лоб ударился о ступень трона, зазвенело в ушах. «Сейчас он убьёт меня». Но Король не спешил. Папа смотрел прямо распахнутыми глазами. Его зрачки сузились до точек, губы дрожали. Струйка крови вытолкнулась у него изо рта. Только тогда Лиен заметила арбалетный болт, торчащий у него в груди.

Лиен не слышала свой крик, когда слабеющее тело отца осело на пол. На колонне осталась кровавая полоса. Лиен обернулась. Страж, что выстрелил, всё ещё стоял в ринге, трясущимися руками держа нацеленный, но разряженный арбалет. Он не хотел убивать Короля. Он стрелял в Лиен. Каменный кол зашёл ему в спину и с чавканьем вырвался из груди.

Лиен уложила отца себе на колени, убрала со лба мокрые от пота волоски. Её подбородок дрожал. Она сжимала его сухие, холодеющие руки.

— Всё хорошо, сейчас придут целительницы, — Лиен закусила губу.

Амаранти бросилась в ринг, подбежала к ним. Очередная порция крови вылилась у Рюдзина изо рта. Он закашлял, и алые капли попали на Лиен. Рюдзин с трудом перевёл стекленеющий взгляд на Амаранти, затем на дочь. Сжал в ответ её руку. Произнёс, захлёбываясь:

— Ты будешь… хорошим королём… А-Лиен.

Принцесса закивала, улыбаясь сквозь слёзы.

— Я знаю, папа, я знаю.

Это была её судьба.

***

«Омниа». Мэл говорила Сеилему о нём, оттягивая близнеца от горы, ведя его по дорожке, заталкивая в пещеру… «Омниа, Омниа, Омниа». Только он напоминал Сеилему, зачем они здесь. Мэл отпустила близнеца, приваливаясь рядом с ним ко прохладным стенам. Херувимка расстегнула ворот. Они только отдышатся чуть-чуть, совсем немного.

Мэл повернула голову на свет. Она и раньше видела лунные камни, холодно-белые, с перламутровой лазурью внутри. Этот же тускло светился болезненно-зелёным. Мутный шар наполовину показывался из горной породы. Он мог вместить в себя херувимку целиком. Мэл переключилась на энергетическое зрение.

Внутри камня «плавали» частицы хаоса. Они выходили ровным, слаженным потоком, сплетавшимся, как канат. Другой канат, питающий Лунный Камень, словно обрывался: часть энергии попадала внутрь, но другая выбрасывалась обратно. Отвергнутые, взбесившиеся нити хаоса разбегались, уплывая врассыпную.

Мэл наугад схватила одну. Та застряла у неё между пальцев. Пересиливая ноющую боль во всем теле, херувимка подошла к центру камня. Она села на стопы и попыталась вплести нить во входящий поток. Частица снова выскочила. Мэл уронила одеревеневшие руки на колени. «Чем же мы должны чинить канал, если не свободными нитями?» — точка между бровей болела от того, как она хмурилась.

Сеилем поднялся и прошаркал к Мэл. Она медленно обернулась. Между пальцев у него сияла толстая ослепительно-белая нить. Она начиналась в его Источнике. Мэл сглотнула, и здесь это прозвучало особенно громко. Кожа похолодела. Сеилем сел рядом и протянул конец близнецу. Мэл схватилась за неё двумя пальцами и вскрикнула.

Жар. Жжение. Даже воздух вокруг причинял боль. Эхо её крика разлетелось по западной галерее. Мэл посмотрела на руку, что баюкала, прижав к себе. На подушечках остались красные пятна. Тоненькие линии на них сплавились. Тело забило дрожью. Она только прикоснулась к чужому Источнику.

— «Хочешь, я это сделаю?» — Сеилем легонько взял её за подбородок.

Мэл опустила взгляд на его изящные музыкальные пальцы. Сможет ли он перебирать ими струны после этого? Она покачала головой и взялась за нить.

Мэл будто латала порванный край, доделывая плетение. Она знала, что делать. Так же, как Сеилем знал, что из Источника можно достать нить. Красные рубцы появлялись каждый раз, как Мэл перехватывала сияющую нитку. Она плакала, не вытирая слёзы, только стараясь, чтобы солёная влага не попадала на раны. Скоро на обеих ладонях не осталось живого места, и рубцы пошли наноситься по второму кругу.

— «Я так больше не могу» — Мэл смотрела на раскрытые окровавленные ладони.

Её руки дрожали от усталости и боли. Она всхлипнула ещё и ещё, но жжение не прекращалось.

— «Давай поменяемся».

Она снова посмотрела на Сеилема. Вспомнила, как он играл на лире и пел, пока они были вдвоём в лесу. С каким удовольствием он подбирал ноты для новых песен. Тепло, тяжесть разливались в груди. Сквозь боль Мэл улыбнулась краешком губ. Нет, кто угодно, только не он.