Близнецoвoе Пламя (СИ) - "Моона" - Страница 56

***

Перед Лиен возвышались шесть колонн. Они были выше неё в полтора раза, подняться на капитель любой из них было почти подвигом. Блики от воды играли на сером камне, подсвечивали основания. «Заберись на верх акведука, и я стану учить тебя дальше» — сказал Ёнико, поднял постамент на берегу и уселся в позу лотоса. Зря Лиен надеялась, что он отправится первым.

— Что, если я упаду? — спросила она, подойдя к воде.

— Просто прыгай в озеро. Здесь глубже, чем кажется, — ответил учитель.

Лиен выдохнула: значит, дойти вброд до колонны и поднять столб от речного дна у неё не выйдет. В голове звенел гонг. Она словно забыла всё, чему Ёнико учил её.

Принцесса подняла платформу над водой и взобралась на неё. Мышцы бедра и икры напряглись. Она чувствовала себя почти в безопасности, возвышаясь на какие-то полметра. Перед каждым шагом принцесса воздвигала новую опору чуть выше, и выше.

На высоте колонны Лиен начало покачивать. Она наступила на капитель, полностью перенесла вес тела на эту ногу, приставила к ней другую… Подул ветерок. Лиен присела на корточки, вцепилась в камень руками. Вдох-выдох. Она посмотрела вниз, и камни на дне реки закружились. Лиен зажмурилась. Никто не боится высоты, пока не оказывается на ней.

Ёнико поставил условие — Лиен должна перепрыгивать с колонны на колонну. С третьей попытки принцесса выпрямилась и посмотрела вперёд. «С какой силой нужно оттолкнуться? Что если я перевернусь и ударюсь головой? Сломаю ногу?» — крутилось в голове.

Она напрягла все мышцы. Колонна под ней опустилась, затем поднялась, выталкивая девушку. Навершие было так близко… Лиен взвизгнула, когда оно начало наплывать на неё. Тело колонны было прямо перед носом. Ёнико что-то крикнул.

Лиен обхватила фуст{?}[средняя часть или стержень колонны. Находится между базой и капителью] и счесала ладони. Прижала к нему стопу и выдвинула ступеньку. Она была такой узкой — того гляди свалишься. Руки жгло. На камне остались кровавые полосы.

Лиен подпрыгнула и зацепилась за край капители. Шероховатый камень впился в содранные ладони. Ступенька отвалилась, плюхнулась в озеро.

— Прыгай в воду! — Ёнико стоял на берегу и массировал точки на кистях.

«Но… Я же ещё не провалила задание» — Лиен сделала другую ступень повыше. Она подтянулась и переставила ноги на окровавленную капитель. Лиен выпрямилась и настроилась на следующий прыжок. Больше она не промахивалась.

Принцесса кубарем прокатилась по акведуку — появятся ссадины. Она прижала к себе расцарапанные ладони. Ей было тепло, словно она забралась в горячую ванну. На лице расцвела блаженная улыбка. Ёнико одним махом забрался к ней, будто с цепи сорвался. Он схватил и перевернул её ладони, осмотрел, недовольно нахмурился.

— Почему ты не прыгнула в воду, как я говорил?! — учитель смочил платок водой из фляги и протирал её раны.

Лиен молчала, размышляя над этим. Она поступила так, не задумываясь.

— Я просто… не хотела сдаваться. У меня была эта попытка, и нужно было держаться за неё до конца. В бою ведь… Ай! — принцесса поморщилась: ладони защипало. — Нельзя прыгнуть в воду и начать сначала.

Ёнико убрал грязный платок и серьезно посмотрел на неё. Лиен не понимала, чудится ли ей лёгкая улыбка на его лице.

— Однако, Вы боец, Лиен-эри, — учитель невесело усмехнулся. — В бою и правда каждая ошибка может стоить жизни. — Он поднялся и подошёл к краю площадки. — Хотя я не собирался давать такой урок. Позову Амаранти, чтобы вылечила раны, и продолжим.

— Продолжим?!

— Конечно! — ответил уже привычный весёлый Ёнико, — Ты молодец, но будешь совсем молодцом, если повторишь это в десять раз быстрее!

Он спрыгнул столбиком вниз. Сердце успело ёкнуть. А потом Ёнико медленно поднялся обратно на растущей колонне.

— Хотел посмотреть, испугаешься ли ты за меня, — сказал он.

— Я? Да ни разу! — Лиен скрестила руки на груди и надулась.

***

Дождь настиг их посреди тренировки. Увлечённые боем, юноши не замечали, как сгущаются над головами тучи, как сереет небо над Сиитлой. Первая капля упала Сеилему на нос, и он забавно сморщился, как котёнок. Но то была первая капля настоящего ливня. Омниа никогда не видел столь яростных.

— Сезон дождей начался, — Сеилем схватил принца за руку, и побежал.

Омниа старался поспевать за ним и смотреть под ноги: он так плохо знал Сиитлу, что ему ничего больше не оставалось. Холодная вода низвергалась с неба стеной, и оба промокли до нитки за считаные минуты. Серые плиты скользили под ногами, и Омниа часто подлетал на крыльях, чтобы не упасть. Сеилем же двигался выверенно и быстро, как волна прибоя.

Они укрылись в простенькой ротонде. С волос, с одежды падали капли. Омниа дрожал.

— Сними верх, — сказал Сеилем и стянул накидку.

Омниа медлил: всё же по херувимским меркам это довольно откровенно. Но мокрый шёлк облипал кожу, неприятно тащился по ней при каждом движении. Омниа поддел края и замер, не зная, стоит ли ему отвернуться. Почему-то сейчас ему было неловко за свои рельефные, объёмные мышцы, за потемневшую кожу, за дорожку золотистых завитков. Он стянул майку через голову. Выжал её, повторяя за полукровкой. Выкрутил мокрые волосы.

— Я нагрею воздух, — сказал херувим.

Но руки дрожали от холода, а сморщенные пальцы плохо гнулись. Такими не подчинить потоки. Принц попробовал и виновато улыбнулся, когда у него не вышло. Вытер ладони о штаны. Мокрые. Сеилем лишь усмехнулся.

— Иди сюда.

Полукровка взял кисти Омниа в свои, всегда горячие. Сейчас они казались почти обжигающими. Сеилем подышал на руки, и кончики пальцев будто укололи сотни иголочек. Он разминал точки на кистях, и плечи Омниа вздрогнули. Сеилем грел его пальцы, но кровь приливала совсем не туда.

Он наклонился ближе к рукам и коснулся кожи губами. Наверно, Омниа должно было в этот момент отстраниться или хотя бы спросить: «Что ты делаешь?!». Но правда в том, что он не хотел. Омниа смотрел на это действо из-под дрожащих ресниц едва дыша, будто с каждым поцелуем на его кожу садилась невидимая бабочка и ни в коем случае нельзя было их тревожить.

Сеилем продолжал, с каждым прикосновением губ заставляя кровь закипать. Омниа давно уже не было холодно.

О чём там шептались однокурсники из Цитадели? Это всё казалось вульгарными, грубыми излишествами по сравнению с тем, как Сеилем ювелирно и просто доводил его до изнеможения прямо сейчас.

— Сеилем, — Омниа не мог узнать в этом умоляющем придыхании свой голос.

Он прекратил свою нежную пытку и смотрел, всё так же наклонясь над его пальцами.

— Да? — его голос глубже, чем мировой океан, и мягче императорского бархата.

Омниа заглянул в пронзительную зелень глаз, скользнул вниз, задержался на ярких губах, и, будто подсмотрев запретное, побежал обратно. А душа металась на пороге.

— Поцелуй меня.

Сеилем ждал этого, ждал слишком долго, чтобы прятать в глазах искрящееся торжество. Но держал своё желание на коротком поводке, чтобы не дай бог не спугнуть. Положил его руки на свои плечи. Подошёл вплотную. Кожа к коже.

Это было похоже на секунды до прыжка в воду: тело напряжено, движения осторожные, всё внимание нацелено на то, чтобы не растратить себя раньше времени.

Сеилем целовал аккуратно, будто давая себе и ему возможность примеряться. Омниа отвечал жадно, углубляя поцелуй, растягивая момент. Сеилем подыгрывал ему, проходясь языком по нёбу, сжимая пальцами талию, легонько прикусывая нижнюю губу напоследок.

В мире существовали только Омниа, Сеилем и тепло, что разливалось между ними. Остальное не имело значения.

Они разорвали поцелуй только когда воздух в лёгких закончился. Омниа учащённо дышал, сердце барабанило. По капле до него начало доходить, что произошло — он поцеловал Сеилема.

«Проклятье» — и на один леденящий миг мир остановился.

Что он натворил? Он принц, будущий император. Ему должно взять жену и обеспечить империю наследниками. Нельзя. Всем остальным можно, но он — исключение. Омниа вывернулся из тёплых объятий Сеилема. Подхватил майку. Бросился под дождь. Вода застилала ему лицо, и он бежал куда-то. Куда-то подальше от Сеилема, что звал его. Он — соблазн, он — искушение, он — грех. А принц не мог позволить себе ничего из этого.