Летящий ястреб, рыжая лиса (СИ) - "Мурзель" - Страница 72

Магнат взял из коробки трюфель и, откусив кусочек, протянул половинку ей.

— Миндальная начинка. Очень вкусно. Хотите?

— Нет.

— Как хотите. — Пожав плечами, Вудвилл закинул конфету в рот и, прожевав, добавил: — Ну что ж, я вас в какой-то мере понимаю. Этот индеец… Брайан… довольно красив. Я бы даже сказал, очень красив. Кто бы мог подумать, что среди неразвитых дикарей попадаются такие экземпляры? Ведь, согласитесь, большинство из них похожи на обезьян — эти раздутые скулы, покатые лбы, близко посаженные глаза… — Вудвилл немного помолчал, поглаживая тонкими аристократичными пальцами пепельницу-череп, затем продолжил: — Впрочем, ваш любовник — полукровка, и его черты не столь грубы, как у его сородичей.

Кэтрин не проронила ни слова, не зная, как реагировать на подобную чушь. Украдкой оглядываясь по сторонам, она увидела над камином потемневший от времени портрет. На нем был изображен мужчина с узким бледным лицом, рыжеватыми усами и клиновидной бородкой. На широкой синей ленте, наискось пересекающей его грудь, красовался большой овальный медальон, выписанный столь тщательно, что Кэтрин даже различила на нем всадника, пронзающего копьем дракона под копытами своего белого коня.

— Сэр Ричард Вудвилл, рыцарь Ордена Подвязки и отец королевы Елизаветы Вудвилл, — горделиво пояснил магнат, заметив, куда она смотрит. — Наш род ведет свое начало с двенадцатого века. Мои предки — британские бароны и графья.

— И что же привело вас в Америку? — хмуро поинтересовалась Кэтрин.

— Простор, моя дорогая, свобода и простор. Старушка Европа слишком тесна для человека моего размаха. Закостенелые традиции, замшелый уклад… Мои амбиции куда шире, чем запивать чаем овсянку и заседать в Парламенте среди чванливых дураков. Здесь, в Америке, мои возможности ограничены лишь моими способностями.

Вудвилл поднялся с дивана и, взяв с подставки бильярдный кий, принялся натирать его мелком.

— Впрочем, вернемся к вам, моя дорогая, — сказал он. — Вы так и не ответили на мой вопрос.

— На какой?

— О, у меня их много…

Склонившись над бильярдным столом, магнат отвел кий назад. Удар — и шары забегали по зеленому полю, со стуком сталкиваясь и разлетаясь вновь. Бух, бух, бух — три шара закатились в лузы.

Вудвилл выпрямился и повернулся к Кэтрин.

— На кого вы работаете, мисс О’Доннелл? — жестко спросил он, буравя ее пристальным взглядом пугающих глаз.

— Что вы имеете в виду? — вжимаясь в спинку дивана, пролепетала она.

— Кто вам велел выкрасть мои документы? Лавленд? Байерс? Питкин? Отвечайте!

Кэтрин попыталась собрать мысли в кучу, чтобы половчее соврать, но Вудвилл не дал ей этого сделать. Он подошел вплотную и, схватив двумя пальцами за подбородок, заставил ее поднять голову.

— Только не вздумай мне врать, девочка! — склонившись над ней, процедил он. — Я не люблю бить женщин, но зато он — любит.

Вудвилл кивнул в сторону двери, где по-прежнему стоял Шифоньер. Тот бросил на Кэтрин свирепый взгляд и осклабился.

— Мы ни на кого не работаем, — промямлила Кэтрин, чувствуя, как между лопатками ползет предательская струйка пота. — Мы просто не хотим, чтобы ваша дорога прошла через земли индейцев.

Несколько секунд Вудвилл неотрывно вглядывался в ее лицо, приблизившись настолько, что Кэтрин ощущала запах виски и табака у него изо рта.

— Да. Пожалуй, я вам верю. — Он, наконец, отстранился. — Если бы за этой историей стоял кто-то из моих недругов, о ней бы уже вовсю трубили в газетах. Выходит, дело действительно лишь в кучке дикарей?

— Это не кучка дикарей! — неожиданно для себя самой огрызнулась Кэтрин. — Это люди, которые живут на своей земле и хотят, чтобы их оставили в покое!

Магнат снова подошел к столу и, взяв кий, прошелся по кругу, примеряясь к шарам.

— Нет, мисс О’Доннелл, вы не правы. — Он ударил кием по белому шару, а тот, в свою очередь, стукнулся о красный и загнал его в лузу. — Индейцы — они как животные. Как стая волков. Вы же не предлагаете отдать лес — зверям, которые в нем живут, а реку — рыбам, которые в ней плавают?

— Вы с ума сошли? — с возмущением выпалила Кэтрин. — Индейцы — это люди, такие же, как и мы с вами, нравится вам это или нет!

Вудвилл презрительно хмыкнул и кивнул на стойку с киями.

— Умеете играть?

— Нет.

— Очень жаль. — Он закатил еще один шар и вновь повернулся к ней. — Вы заблуждаетесь, мисс О’Доннелл. Сам Господь поставил нас, англосаксов, над остальными народами… Впрочем, вы ведь ирландка?

— Наполовину.

— Тогда все с вами ясно. Вряд ли вы знакомы с трудами Джона Беддо. Он писал, что англосаксы обладают тонкими чертами лица, и это определяет наш характер — предприимчивость, сдержанность и глубокомыслие. А вот кельты с их большими челюстями тяготеют к войне и ненавидят порядок и упорный труд. По строению черепа ирландцы скорее ближе к неграм, чем к англичанам, поэтому ничего удивительного, что вы сошлись с этим дикарем. Низшим расам свойственно животное влечение без оглядки на последствия и мораль.

Произнося эти слова, магнат один за другим забивал шары в лузы, а Кэтрин в ступоре сидела на диване, даже не пытаясь вникать в его напыщенный бред.

Вскоре на столе осталось два шара — черный и белый.

— Господь сотворил нас неравными, — заключил Вудвилл, нацеливая кий на белый шар. — Кто-то должен властвовать, а кто-то повиноваться. Даже в бильярде — цветные шары покоряются белому.

Он с силой ударил кием по белому шару. Тот со звонким стуком врезался в черный и загнал его в лузу.

— Ну так что, мисс О’Доннелл. — Магнат повернулся к Кэтрин. — Где документы?

— Какие документы? — Она притворно захлопала ресницами, понимая, впрочем, что ей это не поможет.

— Не играй со мной, девочка! — Он с недобрым прищуром заглянул ей в глаза. — Иначе я сделаю тебе больно… Очень больно…

— Я правда не знаю, — пролепетала она, чувствуя как все тело пробирает дрожь. — Он… Брайан… не сказал мне, куда их спрятал…

— Очень плохо. Для вас. А ведь вы могли бы спастись. Мне плевать, кого вы там пристрелили в своем городишке, если бы вы сказали, где мои бумаги, я бы вас отпустил. Слово джентльмена. Даже дал бы вам денег. Тысячу долларов. Вы когда-нибудь держали в руках тысячу долларов?

Тысяча долларов… Кэтрин шумно сглотнула. На эти деньги можно было бы уехать в большой город, начать новую жизнь… Перед глазами встали дымящие трубы, обшарпанные стены и толпы людей, струящиеся по грязным улицам… Разве этого она хочет?

Картинка перед внутренним взором сменилась. Синие горы, звенящие водопады, густые леса. Светлые ти́пи с закопченными верхушками, смуглые дети, бегающие вокруг…

— Нет, — твердо сказала Кэтрин. — Я не знаю, где документы.

Вудвилл тяжело вздохнул.

— Что ж, очень жаль, — не спуская с нее пытливого взгляда, протянул он. — Тогда, может, вы знаете, где ваш дружок? Почему его не было с вами в номере? Куда он пошел?

— Не знаю. Он не сказал.

Магнат недоверчиво изогнул бровь.

— Советую вам хорошенько подумать, мисс О’Доннелл, иначе, с вами буду разговаривать не я, а мои помощники. — Он кивнул в сторону двери, возле которой подпирал стену Шифоньер. — Они все еще сердятся на вас за то, что вы убили их коллегу в Лошадином Ручье. Он ведь был застрелен из вашего дерринджера, не так ли? А вы знаете, ЧТО трое раздосадованных мужчин могут сделать с одной юной леди? Лучше бы вам этого не знать…

Шифоньер осклабился, а Кэтрин похолодела. Вудвилл играет с ней как кот с пойманной мышью. До сих пор он легонько подталкивал ее мягкими лапами, но уже готов выпустить острые когти, которые вонзятся в ее бока.

— Я правда ничего не знаю, — дрожащим голосом пробормотала она.

Пальцы магната цепко сомкнулись вокруг запястья, причиняя боль.

— Вставайте! — приказал он, рывком поднимая ее с дивана. — Браун, займитесь ею! Развяжите этой суке язык!

Вудвилл толкнул Кэтрин так сильно, что она перелетела через всю комнату и попала прямиком к Шифоньеру в лапы. Тот, привычным движением заломив ей руку за спину, отчеканил: