Летящий ястреб, рыжая лиса (СИ) - "Мурзель" - Страница 71

Кэтрин оглянулась по сторонам. Слезы набегали на глаза, но она различила витые ограды, ухоженные газоны и роскошные особняки. Значит, ее действительно привезли не в полицейский участок, а прямиком к Вудвиллу.

— Чего встала? Пошла! – грубый оклик заставил вздрогнуть.

Сопровождающие ее «пинкертоны» походили друг на друга как две капли воды – коричневые костюмы, котелки, бычьи шеи, квадратные челюсти и жиденькие щеточки усов над верхней губой. Единственная разница между ними состояла в том, что один из них был высокий и массивный, как шифоньер, а второй низенький и квадратный, словно комод.

Они подхватили ее под руки и повели. Дорожка, клумба, фонтан и дом, похожий на небольшой дворец. Кэтрин вспомнила, как они с Брайаном проезжали здесь в экипаже, чтобы бросить письмо. Наивные дураки! Нужно было предвидеть, что этим все и закончится, что Вудвилл до них доберется, и все пойдет прахом.

Через боковую дверь ее завели в особняк и заставили спуститься по лестнице в подвал.

— Стой! – велел Комод Шифоньеру, когда тот собирался отпереть одну из дверей. – Сперва нужно ее обыскать. Кто знает, где эта рыжая стерва припрятала пушку.

— Хе-хе, я б сказал где, — осклабился Шифоньер.

Кэтрин похолодела, услышав эти слова, но не успела и глазом моргнуть, как ее развернули и впечатали носом в стену. Грубые руки бесцеремонно зашарили по телу, похотливо облапывая ягодицы и грудь. Кэтрин не сопротивлялась, только все тело напряглось и одеревенело, а щеки загорелись от унижения и стыда.

Сыщики знали свое дело, и через несколько секунд они наткнулись на пистолет.

— Что я говорил! – торжествующе произнес Комод, демонстрируя находку своему напарнику. – Эта сучка полна сюрпризов.

— Нужно раздеть ее догола, вдруг она что-то заныкала в одной из своих дырок.

— Нет, пожалуйста! – умоляюще пролепетала Кэтрин. – У меня больше ничего нет. Правда.

— Ты гляди, как мы заговорили! — глумливо протянул Шифоньер.

Он резко нагнулся и, задрав юбку, накинул Кэтрин на голову ее подол. Оба дружно гоготали, пока она выпутывалась из складок, судорожно пытаясь вернуть себе благопристойный вид.

— Ладно, пойдем уже, — наконец сказал Комод. — Пускай с ней дальше развлекается мистер Вудвилл.

Шифоньер распахнул дверь и втолкнул Кэтрин в тесный чулан. Она не успела толком ничего разглядать, как створка захлопнулась, погружая комнатушку в непроглядную черноту, и в замке провернулся ключ.

В воздухе витало так много пыли, что в носу засвербело, и Кэтрин чихнула. Раз, другой, третий — до тех пор, пока из глаз ручьями не потекли слезы. Она ощупала стены вокруг себя. Помещение было крохотным – где-то полтора на два ярда, и совершенно пустым. Кэтрин припала ухом к двери, но ничего не услышала. Она подергала ручку, даже пару раз ударила створку плечом… Бесполезно, дверь даже не дрогнула.

Ничего не оставалось делать, как сесть на голый пол, подтянуть колени к груди и покорно ждать своей участи.

Кэтрин не знала, сколько она так просидела, бесконечно гоняя по кругу невеселые мысли. Она пыталась отвлечься, заставить себя думать о чем-то другом – считать до тысячи, воскрешать в памяти перипетии прочитанного романа, даже молиться – но тревога так и продолжала сжимать сердце ледяными тисками, а воображение в красках рисовало способы, какими Вудвилл будет выбивать из нее информацию. А вишенка на торте — виселица, которая, несомненно ждет впереди.

Но еще больше, чем за себя, Кэтрин волновалась за Брайана. Где он? Что с ним? Его поймали? А может, он уже мертв? Вопросы без ответов кружились в голове как стая назойливых мух. Хоть бы он успел передать документы этому Лавленду, чтобы мерзавец Вудвилл поплатился за свои грехи!

Кэтрин до боли стиснула кулаки. Что бы Вудвилл с ней ни делал, нужно держаться до последнего, чтобы дать Брайану… если он еще на свободе… больше времени для маневра. Его дело, его борьба не должны потерпеть неудачу из-за ее слабости!

Снаружи раздались шаги. Сердце зашлось в неистовом ритме, подмышки вспотели. Кэтрин вскочила на ноги и в панике вжалась в стену.

«Это за мной! За мной!» — грохотом отдавалось в висках.

И действительно, в замке заскрежетал ключ, и дверь распахнулась, впуская в каморку свет. На пороге стоял Шифоньер.

— Идем, цыпочка, босс хочет с тобой потолковать, — пробасил он, хватая ее за предплечье.

Ноги подкосились от страха, и Кэтрин едва не растянулась на полу.

— Ты пьяная, что ли? – буркнул здоровяк, не дав ей упасть.

Он выволок ее в коридор и, заломив ей руку за спину, заставил подняться по ступеням. Они оказались в просторном холле. Кэтрин на миг застыла, ослепленная ярким светом, который лился из высоких окон, сверкал на позолоте мраморных колонн, переливался в хрустальных люстрах и отражался в начищенном до блеска паркете.

Среди этого великолепного убранства, она еще острее ощутила свою беспомощность и ничтожность.

На второй этаж вела широкая лестница, устланная вишневым ковром. Конвоир подтолкнул Кэтрин к ступенькам.

— Вперед! Что встала как вкопанная!

Пройдя по коридору, на стенах которого картин висело больше, чем в картинной галерее, Кэтрин и ее соглядатай оказались перед высокими дверями, украшенными затейливой резьбой. Здоровяк нерешительно постучался.

— Войдите! – послышался властный голос, и внутренности скрутило от страха.

========== Часть 31 ==========

Громила распахнул дверь и втолкнул Кэтрин внутрь. В глаза сразу бросился бильярдный стол, на зеленом сукне которого блестели сложенные треугольником разноцветные шары.

Несмотря на июль, в мраморном камине горел огонь, бросая оранжевые блики на натертый паркет. В глубине комнаты стоял дутый бордовый диван, а на нем вальяжно развалился Томас Вудвилл. Одетый в халат из узорчатого белого шелка, он курил сигару, небрежно зажав ее в уголке рта. Он поднял на Кэтрин свои прозрачно-серые глаза, и ее до костей пробрало ледяным ознобом.

— Прошу, мисс О’Доннелл. — Вудвилл кивком указал на место возле себя. — Присаживайтесь.

Кэтрин судорожно сглотнула, не в силах пошевелиться.

— Ты что, оглохла? — прошипел Шифоньер, подталкивая ее к дивану.

Приблизившись, Кэтрин села на самый краешек и напряженно застыла, до боли переплетая пальцы.

— Что там с индейцем? — поинтересовался Вудвилл у ее соглядатая.

— Пока не поймали, — ответил тот. — Краснокожий ублюдок то ли еще не показывался в ночлежке, то ли его спугнули, и он сбежал.

Кэтрин не смогла сдержать вздох облегчения, и Вудвилл с легким прищуром посмотрел на нее.

— Переживаете за своего дружка, мисс О’Доннелл? — глумливо поинтересовался он.

— Не ваше дело! — буркнула она себе под нос.

Магнат насмешливо изогнул бровь.

— Ну надо же! А он вас, похоже, бросил. Испарился, оставив безутешную любовницу на произвол судьбы. Вы ведь его любовница?

— Нет.

Вудвилл затянулся сигарой.

— Маленькая лгунья, — произнес он, выпуская Кэтрин в лицо удушливую струю. — Разве вас не учили всегда говорить правду?

От горького дыма запершило в горле, заслезились глаза. Кэтрин отвернулась, задерживая дыхание.

— Он так хорош в постели? — Следующий вопрос поставил ее в тупик.

— Кто? — глупо переспросила она.

— Ваш краснокожий любовник, — спокойно уточнил Вудвилл. Он потянулся к столику и, взяв с него открытую коробку шоколадных трюфелей, поставил ее на сиденье. — Угощайтесь.

— Вам-то какая разница? — неприязненно спросила Кэтрин, не притронувшись к конфетам.

Вудвилл вынул изо рта окурок сигары и с силой вдавил его в пепельницу, сделанную из человеческого черепа.

— Просто интересно, — сказал он, — что могло заставить юную белую леди связаться с неотесанным дикарем? Индейская магия? Фаллос невиданных размеров или, может, виртуозный язык?

— Бред какой-то! — пробормотала Кэтрин, ощущая, что покраснела до корней волос. Она думала, что ее станут пытать, а вместо этого угощают конфетами и задают пошлые вопросы о достоинствах ее возлюбленного.