Сладость или гадость! (СИ) - "Grafonorojdennuy" - Страница 9

«Сильнее надо было», — холодно заметила мать, обнимая дочь.

«Прости, милая», — повинился отчим, но лицо матери не смягчилось.

«Это было вполне ожидаемо, — громко сказал Кевин, предупреждая намечающуюся ссору. — По закону каждый подсудимый имеет право на адвоката. Странно, что он появился только сейчас».

Я почувствовал на себе чей-то взгляд. Обернувшись, увидел, что Лилли неотрывно смотрит на меня. Она опустила глаза, когда поняла, что я это заметил.

«Малколм говорил, что надеется справиться с делом в кратчайшие сроки, — тихо произнесла мама. — Что бы это ни значило».

Я стиснул губы. Что бы это ни значило? Ха!

«Против закона», — проговорил я еле слышно.

«А что выйдет согласно закону? — едко фыркнул Теодор. — Оттянуть неизбежное? Попытаться отмазать того, кого застали на месте преступления с ножом в руке? Что ж. Пожелаем юридическому батраку удачи! Проклятье, откуда он только взялся?..»

Я, к своему ужасу, ощутил, что мои уши налились кровью. Волосы это хорошо скрыли, однако если бы краска перебежала на шею или щеки, все бы сразу все поняли. Я был в этом уверен. Внезапно Лилли громко спросила:

«Ма, можно на улицу?»

«Мне пора на работу, — ответила мать. — Папе тоже. А одну я тебя не пущу».

«Ну, пожалуйста, — взмолилась сестренка, обхватив ее руками. — Пусть со мной Кеви пойдет. Или Джимми. Я совсем недалеко. Правда-правда. Ну, ма-а-а…»

«Пусть ребенок развеется, — слабо улыбнулся отчим и махнул на нас рукой. — Заодно этих остолопов выведет на воздух. Совсем позеленели за своими компьютерами».

«Мы работаем! — возмутился Кевин. На него в последнее время свалилась куча заказов, он едва везде успевал. — Дел полон рот, когда тут гулять».

«Ну, пожа-а-алуйста, — заныла сестренка. И посмотрела на меня. — Ну, Джимми. Ну, пойдё-ё-ём».

В любой другой момент я бы отмахнулся. Холодно, работы много. На телефоне надо висеть. Однако взгляд сестры был очень… странный. Не такой, какой должен быть у малышки, которая просто хочет прогуляться. Я ощутил стеснение в горле.

«Ладно, — сказал я, тяжело вздохнув. — Ладно, ладно. Одевайся».

Лилли тут же бросилась наверх. Родители посмотрели на меня с благодарностью, Кевин — с сочувствием. Я не знаю, как посмотрел на них в ответ. Хотелось бы, чтобы мой взгляд выражал хоть что-то. Так как я сам понятие не имею, что чувствовал.

Ранняя зима была промозглой, и мама настояла на том, чтобы мы оделись потеплее. Я взял сестренку за крохотную ручку и вывел на улицу. Она тут же потянула меня к детской площадке, что находилась неподалеку. Детей там не было — все либо в школе, либо сидят по домам. Родители ещё не отошли от недавнего ужаса. Лилли покаталась на горке и попросила меня покрутить ее на небольшой карусели. Потом мы играли в прятки и догонялки, а устав, присели на качели. Немного помолчали.

Сестренка заговорила первая.

«Это ты его позвал, да?» — спросила она, повернув ко мне светлую головку.

Помедлив, я молча кивнул. Не хотелось врать, да и смысла в этом не было. Лилли тоже серьезно кивнула. Опять помолчали.

«Это правильно», — заявила она после.

«Почему?» — поднял я бровь.

«Во всех судах есть адвокаты, — заявила сестренка и, немного замявшись, добавила: — Может, он докажет, что мистер Ньюбот не виноват».

«Ньюлборт… Погоди. — Я уставился на нее, недоуменно нахмурившись. — Ты думаешь, он невиновен?»

«Нет. Да. Не знаю, — проговорила Лилли и чуточку покраснела. — Мне бы хотелось».

Я тоже покраснел. Мне бы хотелось. Ну, да. Я попросил ее никому не говорить о том, что это я нанял мистера Неба, и она дала торжественную клятву на своей коллекции стикеров из супермаркета. Мы обнялись и какое-то время просидели так. Теплое ровное дыхание сестры щекотало мне шею. Она пахла, как когда-то пахли Гарри и Джуди, только ещё сильнее. Запах ребенка. У многих это вызывает… определенные ассоциации. Простите, что не поддержу ваши шутки про экскременты и неконтролируемый метеоризм. Рад бы, да настроение не то. Сестренка пахла маленькой девочкой, совсем крохотной малышкой. Она не была легкой, но ее тяжесть приятно давила на грудь. Я прижал ее к себе, дав свою собственную клятву. Она по сей день хранится глубоко в моем сердце, а потому здесь, на этом листке, ей нет места.

Далее события развивались стремительно — мистер Неб времени зря не терял. Заявившись в полицейский участок наутро после нашего разговора в кафе, он тут же начал «прощупывать почву». Итогом этого стали ответный иск и несколько жалоб в письменном виде. То, что я хранил в голове, мистер Неб перенес на бумагу. От него не ушло ничего — ни «вопиющая некомпетентность» работников правоохранительных органов, ни «злостное попрание» законодательства, ни состояние, в котором находился Томас. Синяк под глазом к приезду мистера Неба не прошел, и тот успел зафиксировать увечье со всей возможной точностью.

Адвоката возненавидели с первого же дня, что неудивительно. Мало того, что он «собрался отмазывать больного ублюдка», так ещё «всюду совал свой длинный нос». Нос у мистера Неба правда был длинный, но я не думаю, что в этом крылись причины его пронырливости. Неб в совершенстве знал все тонкости уголовного права и мастерски пользовался всем его арсеналом. К тому же, он был обаятелен и остроумен, его поведение выбивало из колеи даже шерифа.

Неб не стеснялся действовать публично. Всего через неделю после приезда он дал официальное интервью местному телеканалу, выразив собственный взгляд на дело. «Я убежден, что развязка этой невероятной истории поразит всех нас, как гром», — утверждал мистер Неб. «Предчувствую, что ответ на загадку прост, — сказал он мне уже при личной встрече. — Перед нами не уравнение с множеством корней, которые необходимо отыскать, совсем нет. Это всего-навсего пример в одно короткое действие. Он затушеван, зарисован, заштрихован другими примерами, как у неряхи-ученика в тетрадке, и мы должны оттереть всю эту грязь, чтобы понять, что именно он из себя представляет». О, да. У мистера Неба не только золотая голова, но и серебряный язык.

При этом он не забывал о профессиональной этике и хранил мое имя в тайне. Едва его спрашивали, кем он был нанят — мистером Ньюлбортом или неким «сочувствующим» — как мистер Неб тут же элегантно переходил на другую тему. Соврать он не мог — в условиях уголовного процесса это было опасно — однако правду от широких масс все же утаил. И заставил это сделать причастных к делу следователей. От них скрыть ничего не вышло — договор о предоставлении юридических услуг был заключен на мое имя.

Разумеется, они звонили. Разумеется, были угрозы. Но были и просто разговоры. Попытки заставить «одуматься», пристыдить, доказать, что все и так доказано.

Ответом им была письменная просьба мистера Неба отпустить подсудимого домой под залог. Большой пакет документов и прилагающаяся к ним кругленькая сумма (я истратил львиную долю того, что копил в банке почти десять лет), направленные прямиком в центральное полицейское управление штата, сделали невозможное. Сколько бы Малколм не скрежетал зубами, сколько бы Дормер, Логан, Дэвид и весь остальной участок не покрывали нас с Небом трехслойным староамериканским, Томаса разрешили посадить под домашний арест. Для чистоты условий содержания подсудимого решено было обратиться в независимое охранное агентство. Нам прислали двух крепких ребят, Нормана и Льюиса, которые посменно находились на участке мистера Ньюлборта. Тот, чья смена окончилась, мог передохнуть в фургоне, который стоял неподалеку от дома. Со стороны этот «жук» напоминал бронированный танк, только очень маленький. Сразу было видно, куда ушли мои деньги.

Реакция общественности была вполне ожидаемой. Люди разделились на два лагеря. Одни лютой ненавистью ненавидели неизвестно откуда взявшегося «адвокатишку», публично обещая ему все кары («земные и небесные»), какие только смогут придумать — вплоть до кирпича по голове. Другие, пытаясь урезонить первых, заявляли, что адвокат ни в чем не виноват — он просто выполняет свою работу. Виноват тот, кто его нанял. Очевидно, есть некая «третья сторона», которая заинтересована в том, чтобы «ублюдки, вроде Ньюлборта», выходили сухими из воды.