Пятеро из Рубежного Легиона. Том 2 (СИ) - Аверков Дмитрий - Страница 9

— Видать, это вы ни черта о своем «достоянии» не знаете! — хохотнул связист. — Наш салабон — тот еще ссыкло и мандражист, а ухватился за железяку вашу — не отберешь!

Городской старшина пропустил его слова мимо ушей, словно пустозвонную небылицу.

— Как с той половины планеты? — напрягся Субботин. — А кто же говорил, что только этот город остался — других нет? Что предки ваши покрошили всех остальных?

— Я гляжу, вы и впрямь не оттуда? — пристально всмотрелся в чужеземцев седобородый, прожигая их насквозь теми самыми странными огоньками в зрачках, которые присущи только справам.

— Да впрямь-впрямь! — передразнивая, откликнулся Безымянный. — Ты, городовой, напраслину не гони! Если нас кто-то и принудил сюда притащиться, то, клянусь пулеметной лентой, ты их не знаешь! Хотя знаешь! Видал же с нами еще несколько придурков и барышня нагломордая? Вот они нас и гнобят! Правда, сейчас сила к нам переметнулась, за что мы вашей чудной планете несказанно благодарны. Так что давай, повествуй, что там за враг такой на той половине окопался?

— Опасность тотальная… Гибель всем нам… — отозвался городской старшина. — Наши прародители не всю нечисть вывели, не всех паразитов уничтожили. Осталось зло на планете. Зло всегда есть, и оно неистребимо.

— Как злодей со стажем, заверю тебя, что зло злу — рознь, — оскалился Безымянный. — Ты конкретизируй.

И, вздохнув сокрушенно, рассказал Справодел о том, что им толком и самим невдомек, какие обличья зло принимает. Поговаривают, что видели разное. Но кто видел — тот и сгинул. Их предки раздобыли где-то артефакт — тот самый Меч (они называют его Мечом Правосудия), с тех пор он защищает территорию справов, охраняет рубежи, не пускает к ним зло. И есть у них поверье, что взрастет избранный и сольется он с Мечом, и будет крушить зло и паразитов внутри и снаружи.

Горожане, как водится, постепенно позабыли об истинном зле, но праведное стремление к борьбе с ним передалось справам от прародителей, и эти благие порывы приняли уродливую форму — стали они выискивать проявления «зла» среди своих сородичей. И свято верят, что избранный, достигнув необходимой точки взросления, покарает всех виновных и оступившихся. Отсюда и повелось: «Приговор вынесен! Приговор отложен!»

А пока мерилом справедливости служат весы, и всякий делает выбор на свое усмотрение.

Городские старшины потакают этому — так спокойнее.

Да зачем народу знать и думать о том, что настоящее зло живо, и оно неподалеку?

Приговоренных к казни не подвергают смертоубийству немедленно, что самое важное, а просто заносят в специальный список. И они ждут своего часа. А что потом с ними избранный сделает — кто же его знает?

Может, и обойдется.

Конечно, горожане уже не принимают осужденных на казнь за равных, потому приходится их изолировать от общества — отправлять подальше в глушь.

Но они там живут спокойно и на полном обеспечении.

Вот только с избранными тоже не все ладно. Этот уже пятый по счету за последние триста лет. Не доживают они до нужного возраста, как бы о них не пеклись, не берегли.

— По каким признакам вы понимаете, что нашли избранного? — хмыкнул Средний.

— Звезды нам об этом сообщают, — простодушно ответил седобородый.

— И действительно никто из ваших не может взять в руки Меч? — спросил Субботин с сомнением. — А пробовал кто-нибудь?

— Нет! Да и не решится никто! — испуганно передернулся туземец. — Есть у него еще одно название… Его редко упоминают, но известно оно всем справам. Грызомеч.

— Ох, ты ж! — взвизгнул Безымянный. — Понятное дело, что в любом мире правосудия без меча в руках — хрен добьешься. А вы раздобыли вообще занятный — он не только рубит, а и грызет вдобавок! Мог бы он еще и стрелять — так ему совсем бы цены не было!

— Точно. Грызет, — подтвердил с серьезным лицом Справодел. — Только грызет он исключительно своего носителя. Вызывает обостренные угрызения совести. Ведь как зачастую случается… Меченосец насаждает справедливость так, как он ее видит и понимает. А если Меч попадет в неправильные руки? Вот совесть его постоянно и доканывает, изводит, терзает сомнениями: «А верно ли я делаю? Действительно ли, что именно так будет справедливо?» Видимо, Меч питается совестью того, кто его в руки взял. И кормится, по всей видимости, нещадно. Кто же такую нескончаемую пытку выдержит? Кто отважится испытать на себе? Только истинный избранный с чистым сердцем. Потому никто и не решается близко подходить к Грызомечу, если он не отмечен звездами. А ежели меченосец нехорош, то его жизнь коротка, как у факела, опущенного в бочку с водой.

— И сколько уже у вас было избранных? — уточнил Средний. — Ну, тех, кто Мечом пользовался.

— До нас дошли только легенды, — отозвался седобородый. — На памяти старожил не было ни хороших, ни плохих меченосцев.

— А зов Меча как вы слышите? — поинтересовался Субботин.

— Младенец — тот, который избранный, — вопит и верещит дурниной, как никогда, если к достоянию кто-то приблизился, — ответил Справодел и засуетился: — Мне пора на совет городских старшин. После договорим. Нам надо точно знать: зачем вы здесь появились и когда собираетесь вернуться в свой мир? Надеюсь, при следующей встрече вы расскажете все без утайки.

Легионеры не спеша отправились в свой новый дом. Капитан подумал, что, возможно, ошибался. Его предчувствия — не оправдались.

Привык перестраховываться: лучше надумать лишнего, чем не додумать очевидного.

Справы — не идеальны, конечно. Пусть и довольно странные, со своими заморочками, но далеко не такие, какими показались сначала — мрачными и озлобленными.

Впрочем, чужаки всегда вызывают настороженность.

Да и понять настроения туземцев чисто по-человечески можно — кто при такой скудно-нормированной «уравниловке» сохранит в себе доброту и радушие в полной мере?

И если Меч Правосудия — действительно древний механизм-«добродетель», то, может быть, именно здесь его место? Он ведь оберегает справов от зла. Кто знает, как на самом деле все устроено на этой планете?

Вдруг так и есть.

Лишив горожан их достояния, земляне, вероятно, обрекут местный народ на верную гибель. А вот и главный вопрос: зачем легионерам забирать артефакт? Передать его дангам, чтобы те использовали механизм в своих черных замыслах? Страшно представить, что они с помощью даже одного Меча могут натворить, и к чему их действия приведут в масштабе Вселенной.

Позволить барафлекстцам завладеть артефактом — нельзя.

Пока это реально. Данги перестали быть угрозой для землян. На этой планете, по крайней мере. Прибудут сюда другие — они тоже лишатся волшебных сил.

Выходит, Боевому кулаку придется задержаться в здешнем мире на неопределенный срок…

Размышления Субботина прервал душераздирающий крик…

Истошный вопль не прекращался — он усиливался и разрастался, вбирая в себя все новые и новые голоса, превращаясь в невидимую мрачную тучу, заполонившую небо над Благоградом.

Вопль настиг легионеров на пороге их временного пристанища.

Внутри у Субботина что-то оборвалось. Он первым заскочил в дом, чувствуя неладное.

Так и есть.

Ни Мизинца, ни оружия, ни дангов, ни гениального технаря.

Пусто.

— Вот мы лоханулись! — присвистнул Безымянный. — Они точно за железякой подались. А салабон радостно впереди всех побежал! Ну что, командир, в погоню?

— А может, их местные того… — предположил Средний.

— В погоню, — угрюмо согласился Большой.

Для всех будет лучше, если пропавшие — беглецы, а не пленники.

Или уже…

Осмотрелись внимательнее — признаков борьбы нет. Шансов на то, что их недавние «попутчики» ушли сами — прибавилось.

Земляне вышли на крыльцо и тотчас попали под град камней и разваливающихся на лету комьев глины — все, что попадало под руку, швыряли в них справы.