Пятеро из Рубежного Легиона. Том 2 (СИ) - Аверков Дмитрий - Страница 10

Молча.

Яростно.

Истошный вопль, в котором продолжал утопать город, уже утратил первоначальный накал отчаяния и скорби — превратился в глухой утробный вой. Теперь он не взметался неистово к небесам, а расползался по земле — колючий, злой, беспощадный…

Но вой доносился издалека.

А здесь, возле дома, никто не нарушал тишину.

Лишь звонкие шлепки глинистой грязи, да тупые удары камня о дерево и о человеческую плоть…

Легионеры заскочили внутрь и забаррикадировали дверь.

Через несколько минут послышался холодный голос седобородого:

— Выходите или спалим…

— Началось… — тяжело вздохнул Субботин.

— С чего они так озлобились? — нервно гримасничая, свернул голову набок Безымянный. — Может, попутали что? Отмажемся или свалим все на дангов. Гореть я буду только в аду, а раньше — ни за что не согласен!

Он быстро разбросал лавки, отпихнул стол от входа и потихоньку высунул нос за дверь.

Справы больше не кидались. Они стояли с застывшими лицами и ждали.

— Ну, пойдем, чего уж, — понуро предложил связист, смиряясь с поражением. — Все равно нам не отбиться. Они вон уже своих жеребцов-драконов привели. Точно, говорю, сожгут.

Земляне медленно один за другим выскользнули на крыльцо, и лица их застыли, точно как и у тех, кто пришел к ним «с мечом».

Справодел преобразился до неузнаваемости: куда подевались его бегающие глаза? Куда исчезли порывистость и чувственная колесница его слов?

Мраморно-бледный в светлом одеянии со стеклянным взглядом, не сулящим добра, — он походил на памятник великому полководцу, и верное «войско» готово было в любую секунду лишь по взмаху его руки перегрызть горло любому врагу.

— Мы думали, что встретили просто заблудившихся странников, — ожил городской старшина и завопил гневно: — Вы обманули! Затуманили нам глаза и разум своей колдовской пеленой! Вы — посланцы зла! Убийцы! Кровь избранного на ваших руках!

И только теперь толпа взвыла, и снова потянулись руки за камнями и комьями…

— Эй! — возмутился Безымянный. — Ты пургу не гони! Мы вот только что с тобой разговаривали. Алиби у нас! Понял?! Железобетонное!

— Ничего не знаю, ни с кем я не разговаривал, — отмахнулся седобородый. — Кроме вас, никто не посмел бы совершить это убийство. — И приказал своему «войску»: — Пока не лишайте их жизни. Вяжите и в хлеву заприте. Придумаем им казнь самую мучительную и самую ужасную.

Толпа взревела и ринулась вперед. Землян стащили с крыльца, бросили на землю, потчуя острыми пинками и разъяренными ударами кулаков, скрутили, стянули веревками так, что хотелось выть от боли.

Но легионеры молчали.

Легионеры терпели.

Быть бы живу.

И особо не сопротивлялись.

С толпой шутки плохи.

— Остальные где? — грозно спросил Справодел.

— Разве они не у вас? — скривился Субботин, сплевывая кровь.

— Обыскать дом! — велел своим «полководец».

Никого не нашли, потому еще раз выместили кипящую злобу на пленниках.

Потащили, поволочили на окраину города под неистовые дикие возгласы, под жуткое ржание вислоухих чудовищ…

В хлеву было спокойно.

В хлеву не били.

Путы ослабили, а затем все-таки сняли совсем. И земляне раскинули свои ноющие избитые тела на мягком душистом сене. Рядом блеяли вроде бы овцы — из-за сплошной перегородки живность не разглядеть.

Безымянный, кряхтя и постанывая, поднялся первым. У него закалка. Его в свое время побивали и дубасили бессчётное количество раз. Он отыскал грязное корыто с водой, видимо, поилку для домашнего скота. Осторожно смыл с разбитого лица кровавые подтеки и нервно расхохотался:

— Мизинец — предатель, дангам продался! Чего и требовалось ожидать. Были бы наши стволы на месте, разве бы мы здесь оказались? Я с него сам шкуру с живого спущу! Па-д-ла-а-а-а!

Услышав его плескания, к корыту потянулись и остальные легионеры.

— Теперь полная безнадега, командир? — сипло спросил Средний.

— Увидим, — морщась, ответил Субботин, промывая крупную ссадину на левой скуле.

Гвалт снаружи постепенно стих, толпа распалась, растеклась ручейками по близнецам-улицам и абсолютно не отличающимся от них переулкам. Значит, скоропалительной казни не намечается, и пора подумать о побеге.

Хлев, как ни странно, справы отстроили основательно. Не какие-то там хлипкие дощатые стены, а, как и у их домишек — бревно к бревну.

Выбираться через крышу? Слишком шумно и заметно.

Легионеры пошарили повсюду, собрали все, чем можно вырыть подкоп, и принялись за дело.

Не успели они проделать и десятую часть работы — послышались голоса, и заскрежетал засов на их темнице.

Вошел ухмыляющийся Справодел. Один. Земляне едва успели забросать охапками сена незавершенный спасительный лаз.

— Ты же знаешь, что мы этого не делали! — наскочил на него Безымянный. — Тем более — младенец! По-твоему, мы звери бессердечные?!

— Знаю, что не вы, — слегка попятился городской старшина.

— Ты нас подставил! Оболгал! И не боишься сюда один заявляться?! — взревел Средний и бросился к нему, размахивая кулаками.

— Тихо-тихо, — теперь уже резво отступил седобородый, засунул руку в карман и быстро вскинул ее в направлении легионеров. В его сжатой ладони блеснул тонкий цилиндрический предмет. Короткая вспышка — сапер тотчас рухнул на землю, задергался и скрючился от боли.

— Думаете, вы тут такие первые? — усмехнулся Справодел. — Вот разжился у одних занятной штуковиной.

Он снова засунул предмет в карман, и Среднего сразу перестало дергать.

— Из нас козлов отпущения сделали, чтобы народ успокоить? — хмуро уточнил Субботин. — А настоящего убийцу искать станете?

— Зачем? — насмешливо округлил глаза седобородый. — Мне известно, кто он. Более того, это я настоял, чтобы с мальцом разобрались именно сейчас, не откладывая дело в долгий ящик. Вы появились очень кстати.

— То есть? — не въехал Средний.

— Вопрос власти, что тут непонятного, — раздраженно брякнул Безымянный. — Вы тут штурвал между собой делите, а нам из-за этого подыхать?! Давайте найдем другое решение!

— А младенец-то причем? — недоуменно спросил сапер, ему порой не хватало соображения. Ведь контужен неоднократно.

— Просто перестраховались, — усмехнулся городской старшина. — Вдруг избранный и вправду тот, о котором рассказывают легенды. Тогда народ слепо пойдет за ним, а мы — отцы города — полностью утратим свой вес, лишимся влияния и положения. Прошлых четверых, насколько знаю, травили осторожно и долго. Я предложил разнообразить — этого удавили.

Седобородый с противной ухмылочкой разложил все по полочкам. Кого им обвинить в убийстве избранного, как не чужеземцев, и затем их публично со всеми торжественными ритуалами и увеселительной помпезностью казнить?

Справы, как оказалось, и раньше чужаков не жаловали. Изредка странники проникают сюда через «путевое окно». И это до бешенства злит местных жителей, поскольку справы сколько не пытались сквозь «шторы» шмыгануть в другие миры, для них одна лишь дорожка открывается — от городища к Мечу и обратно.

А чужеземцев встречают всегда «радушно», приводят в город, чтобы те справы, кому хочется до казни поглазеть на гостей (пока еще ничего не подозревающих, гордых и важных, высокомерных и стеснительных), удовлетворили свое любопытство. На казни они-то все одинаковые. Орут, рыдают, молят о пощаде, дрыгают руками и ногами, да штаны обгаживают…

В Благограде всегда уничтожали чужаков, будут уничтожать и дальше.

Почему?

Отцы города не допускают, чтобы справы друг друга убивали, поэтому и придумали «отложенный приговор», чтобы не вошло в привычку своих подвергать смерти, а то, глядишь, и порядок не удержишь. И городским старшинам тогда точно не сносить головы.

Страдают безвинные, конечно. Но это малая дань сохранению всеобщего спокойствия и благополучия. Свой пыл, все накопившееся недоброе — выплескивают горожане на судилищах, зато глотки друг другу грызть не бросаются.