Македонский (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 47

— Здоров мужик, — я попытался разрядить обстановку.

Те зыркнули на меня зло, мечи плавно выскользнули из их ножен. Биг бос впился глазами в меня, я стоял впереди нашей троицы.

— Серебряные щиты значит… — прошептал он на ломанном греческом, но так тихо что я едва различил его слова. Обернулся к одному из своих телохранителей, щелкнул пальцами, тот высунулся из палатки и отдал приказ — я раслышал только «Селевк».

Судя по тому, как начала кружиться голова, травы, которые жег в палатке вождь имели одурманивающий эффект.

— Накуришь? — раз наладить отношения с охраной не получилось, попробую с биг боссо. — Есть че?

— У? — биг босс нахмурился так, что стало понятно сразу — не договоримся.

— Мы ищем Селевка, если что…

Толстяк перебил меня громким раскатистым смехом. Он смеялся долго, искренне, смех его больше напоминал собачий лай. Я терпеливо ждал, когда внезапный приступ веселья у биг босса закончиться. Когда он замолк и вытер выступившие на глазах слезы, то вдруг прислонил указательный палец к губам.

— Ни слова больше…

— В смысле?

— В том смысле, что я делаю подставки из черепов предателей и лжецов, в которых жгу травы, — усмехнулся биг босс и обвел нас взглядом красных сщурившихся глаз.

— Лихо ты, — только и нашелся я.

Толстяк начал разговор с угроз и недвусмысыленных обвинений, хотя мы вроде как обозначили, что ищем Селевка. В разговор вмешался Пердикка, видимо смекнувший, что разговаривает с обдолбышем и никакого конструктива не стоит ждать.

— Ты бы не горячился со своими подставками, а сначала выслушал?

Было видно, как слова телохранителя озадачил вождя. Араб нахмурился, ну понятно, у него то в голове небось бабочки дурмана летают. Пердикка аккуратно передвинул стопу и будто невзначай переступил с ноги на ногу. На самом деле он сократил дистанцию со стоявшим по левую руку от него головорезом.

— Если ты не понял, мой друг хочет предложить тебе запихнуть твои слова в твою жирную жопу. На сухую, — ввернул я, переключая внимание на себя, чтобы Пердикка сумел поближе подступиться к одному из личных охранников вождя.

Толстяк встрепенулся, охренев малость от нашей наглости,

— Убейте их!

Опять двадцать пять. Ну почему не удается решить миром… хотя признаюсь — я немного борщанул.

Один из секьрити вождя стремительно атаковал Пердикку. Пердикка уклонился, выбил из рук охранника меч, тотчас поддел кончиком сандалия махайру, подкинул ее в воздух и схватился за рукоять. Рыча, словно кабан, в атаку бросился второй араб, он размахивал обоюдоострым топором. Пердикка поставил блок, выбились искры, на лезвиях остались зазубрины. Оба чуть не выронили оружие. Араб попятился, схватился за руку и тут же одарил Пердикку целым потоком ругательств. Попятился Пердикка, ему пришлось ничуть не слаще. Телохранитель резво перехватил меч в другую руку и перестроился на бросившегося в атаку второго араба, успевшего раздобыть второй клинок. Тут как тут оказался я. Безоружный, я подкатился в ноги араба, вооруженного мечом со спины, просунул руку между его ног, схватил за яйца, заваливая бойца на спину.

Тот больно ударился головой об пол, растерял концентрацию, а я с легкостью вскочил и наступил ему на запястье ступней, заставляя отпустить меч. Араб сипло дышал и сопротивлялся, понимая, что как только он выпустит меч, бой закончится, но я резко опустился и съездил коленом в бицепс бойцу. Мышцу головореза свела судорога, он непроизвольно разжал кисть, но вывернулся и сбросил меня с себя.

Пердикка вновь сошелся с вооруженным топором. После первой стычки оба действовали более осмотрительно и не спешили атаковать. У Пердикки, изнеможенного длительным переходом, притупилась реакция, что давало фору его противнику в бою. Пердикка несколько раз увернулся, поднырнул под удары топора араба, и биг босс озорно захлопал в ладоши… Этот был обдолбан настолько, что кайфовал от происходящего! Разъяренный араб, видя, что противник с легкостью уклоняется от размашистых ударов, ткнул кончиком рукояти топора Пердикке в лицо. Пердикка сделал полуоборот и двинулся в противовес движению араба. На мгновение повернулся к арабу спиной, когда тот продолжал движение вперед, и резко выбросил локоть, метя в висок. Эффект не заставил себя долго ждать, араб пошатнулся и взмахнул руками, но не нашел опору и завалился у стенки палатки. Перевернулись красивые золотые статуэтки, обвешенные бусами с самоцветами. Пердикка бросился на добивание, не давая телохранителю вождя прийти в себя.

Второй телохранитель набросился на меня, меч остался в его руках. Меч в отличии от топора был гораздо более маневренным оружием, уходить от ударов с такой же легкостью как делал это Пердикка у меня не получалось. Я разрывал дистанцию и не позволял врагу выбрать удобную позицию для атаки, принявшись носиться по палатке, хватать утварь и бросать ей в опешившего араба. Охранник отбивал брошенные предметы мечом, умудрялся ловить их второй рукой. Музыка играла недолго — сзади араба вырос Пердикка и хладнокровно всадил в спину запыхавшегося мужика меч. Араб вздрогнул, упал на колени, когда Пердикка рубанул от плеча и снес бедолаге голову с плеч.

Голова медленно покатилась в другой конец палатки к пледу, на котором все также восседал биг босс. Теперь уже он не хлопал, а внимательно наблюдал за происходящим. В глазах толстяка появилось чувство обеспокоенности, пришедшее на смену безмятежности. Я отчетливо увидел, как искривились губы вождя, готового сорваться в крике, схватил топор поверженного охранника и одним прыжком поравнявшись с биг боссом хлестким размашистым ударом раскроил его черепушку пополам.

— Нормальная чаша выйдет, для трав? — я подмигнул Роксане и завалил труп вождя на плед.

Стоило запоздать с ударом, и палатка была бы окружена. Хотя… полагаю никто из нас не станет возражать, что теперь мы в полной задницы из-за этого обдолбыша жиртреса.

— Сваливаем? — спросил я, косясь на истекающее кровью тело биг босса.

Пердикка качнул головой.

— Предлагаю остаться, повелитель. Мы на месте, — телохранитель приблизился к входу в палатку, внимательно вслушался в звуки, доносившиеся из лагеря. — Когда мы сказали этому недоумку, что мы из серебряных щитов, он велел пригласить в палатку Селевка.

— Сваливаем? — спросил я, косясь на истекающее кровью тело биг босса.

Пердикка качнул головой.

— Предлагаю остаться, повелитель. Мы на месте, — телохранитель приблизился к входу в палатку, внимательно вслушался в звуки, доносившиеся из лагеря. — Когда мы сказали этому недоумку, что мы из серебряных щитов, он велел пригласить в палатку Селевка.

***

Пердикка не ошибся, не прошло и нескольких минут, как занавес, служивший входом в палатку, приподнялся и внутрь зашел мужчина. Он, по привычке, схожей с привычкой царского телохранителя держал руку на рукояти меча. Пердикка не дремал и словно тень, выросшая из-за угла, вышел на перерез незнакомцу. Мгновение и лезвие меча Пердикки наверняка бы коснулось его шеи, но Селевк наш визитер выхватил меч и каким-то невероятным образом блокировал клинок телохранителя. Оба встали в боевую стойку. На этот раз система исправно выдала информацию.

Селевк.

П олководец и бывший телохранитель Александра Великого.

Основатель Государства Селевкидов.

Командир гвардейской пехоты аргираспидов — «Серебрянных щитов».

— Пердикка? — вскрикнул Селевк, сразу узнавая царского телохранителя и опуская меч.

— Алоха, Гаваи! — расхохотался Пердикка, опуская клинок.

— Сколько лет, сколько зим! Ты меня чуть не грохнул!

— Да тебя грохнешь, иди сюда сукин сын, обниму!

Два здоровяка обнялись, похлопали друг дружку по спинам. Глава серебряных щитов увидел меня, и вздрогнул. Потом уставился на тела арабов, разбросанные по палатке, перевел взгляд на свой меч, потом вновь посмотрел на меня. Он несколько раз смотрел туда-сюда, затем разжал пальцы и выпустил оружие из рук.