Македонский (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 16

— Им удастся избавиться от надоевшего правителя, который преследует одному только ему известные цели и гонится за безумными идеями. Заодно они уберут с пути персов, — Аристотель поднял вверх указательный палец. — К тому же, те, кто может помешать приходу к власти людей, которых ты видел на совете утром, находятся где угодно, но не в Вавилоне. Кратер и Полиперхон в Македонии, Циклоп Антигон во Фригии, а командира флота Неахра Александр послал исследовать берег аравийского полуострова и лично следить за постройкой верфей. Список можно пополнить еще рядом имен, чего стоит сатрап Согдианы Филипп, но прежде, чем они вернуться в Вавилон, судьба Империи будет предрешена!

Аристотель резко поднялся с кровати и хлопнул меня по плечу.

— Мне пора, — заявил он и деловито пожал плечами. — Решение за тобой. Но прошу не откладывай его!

На лице Аристотеля помимо красных пятен появилась красная сыпь. Похоже, старик перенервничал. Не став дожидаться ответа, Аристотель подошел к двери, отодвинул засов и вышел. Я только и успел посмотреть ему вслед.

«Че делать то, может скажешь?», — написал я ему в чате.

«Ты царь, Александр, тебе и решать!» — бросил старик напоследок.

Вот блин. Ладно. Несколько минут я размышлял над тем, что делать дальше. Задумался между делом о том, почему старик говорит, что все реально, а игры не существует, но при этом Аристотель активно пользуется игровым чатом, пишет и отвечает на сообщения. Могу предположить, что в Древней Греции, настоящей, не игровой, ничего подобного отродясь не было.

Потом я позвал Пердикку в свои покои, на этот раз решив не поддаваться размышлениям. Настало время решительных действий.

— Чего ты желаешь, повелитель? — спросил телохранитель.

— Сообщи, что я хочу собрать экстренный военный совет.

— Будет исполнено, мой царь. Утром военный совет будет…

— Сейчас, Пердикка! — я перебил полководца и строго взглянул в его хмурое лицо. — Экстренный совет — это значит незамедлительный! И еще, вели моим телохранителям быть в полной боевой готовности.

— Всем? — изумился Пердикка.

— Я не понятно изъясняюсь?

— Тогда мне придется поставить у твоих дверей обычный дворцовый караул, чтобы телохранители сумели подготовиться.

— Делай, что следует.

Что мне нравилось в этом здоровяке, он никогда не задавал лишних вопросов.

***

Телохранитель удалился, закрылась дверь. Я еще долго смотрел на ящик Македонского, брошенный на кровати (Пердикка не задал ни единого вопроса по поводу ящика, хотя несмоненно увидел его). Из головы не выходили слова Аристотеля об абсолютном оружии и пути Александра.

Отказываться от интересного задания я не собирался. Взял сундук, повертел, потряс — все ожидал, когда же появится уведомление о новом задании. В этот момент в дверь постучали.

— Чего надо?

Снаружи не ответили, но продолжали тарабанить. Я напрягся, у дверей стояли караульные и вряд ли они ломились дверь вот так в наглую. И еще более вряд ли они бы пропустили кого-нибудь к моим покоям. Я нашел глазами ксифос, лежавший на тумбе, схватил его, подошел к двери.

— Кто там?

Никто не ответил снова, но стуки прекратились. Я прислонил ухо к дверному полотну, пытаясь услышать, что творится в коридоре, когда в дверь последовал тяжелый удар. Будучи взят врасплох, я отскочил от двери и вскинул меч, уже ничего не спрашивая. Понятно, что ко мне пришли не диалог заводить.

Последовал еще один удар. Затрещал засов, несмотря на всю свою кажущуюся прочность. Еще несколько ударов и дверь слетела бы ко всем чертям. Ждать, когда это произойдет я не собирался, и тупо отодвинул засов, прижимаясь к стене и приглашая своих визитеров зайти внутрь. В царские покои ввалились трое головорезов с мечами наголо. В коридоре через открывшийся дверной проем, мелькнули тела караульных с перерезанными глотками. Вон оно че… бойцы лежали в лужах собственной крови.

Оказавшись за спиной своих нежданных визитеров, я сумел получить уведомление от системы.

Ассасины.

Наемные убийцы, выполняющие заказы по ликвидации за вознаграждение.

— Здоров мужики!

С этими словами я вонзил лезвие ксифоса в шею одному из них. Удар пришелся такой силы, что меч прошил горло головореза насквозь и вошел в плоть по самую рукоять. Тело обмякло, завалилось на пол, цепенея. Меч так и остался торчать в горле врага, я не успел его вытащить. Следом отскочил, дабы не потерять драгоценные секунды, которые могли стоить мне жизни. Остальные двое нападавших успели развернуться и уставиться на меня совершенно дикими обезумевшими глазами, а потом, вопя на непонятном языке, который мой встроенный переводчик разбирал крайне плохо, бросились в атаку. Оба размахивали клинками с изогнутыми лезвиями, по типу кописов, которыми были вооружены полководцы фалангиты, но еще более изогнутыми.

Арабский клинок с обратным изгибом

Имеет уникальную конструкцию лезвия с расширением от рукояти к кончику клинка, что смещает центр тяжести от руки владельца оружия.

Имеет лучшую рубящую способность по сравнению с аналогами.

Я отступил, перевернул под ноги нападавшим тумбу, попавшую под руку, чем задержал одного из них. Головорез споткнулся, кубырем, вереща благим матом, полетел на пол и выпустил оружие из рук, брякнувшее о камень. Когда второй головорез занес меч для удара, я, отскочив к двери, укрылся за деревянным полотном и навалился на него всем своим весом. Дверь с грохотом захлопнулась, взятый врасплох головорез смачно промазал и вместо моей головы угодил в дверное полотно. Рубящий удар, несмотря на небольшой замах, пришелся такой силы, что лезвие плотно увязло в древесине. Не хватило совсем чуть-чуть, чтобы пробить полотно навылет. Вряд ли какой-либо доспех мог уберечь от прямого удара, нанесенного таким чудовищным мечом. В глаза бросилась рукоять, выполненная в форме лошадиной головы.

Головорез зарычал и тщетно силился рывками высвободить глубоко засевшее в дереве лезвие. Я резко открыл дверь, меч остался в полотне, а короткий прямой удар точно в челюсть опрокинул нападавшего на пол. Добить боевика не успел — второй головорез, столкнувшийся с тумбочкой, уже поднялся на ноги и с хмурой физиономией оценивал свои шансы в схватке. Его меч валялся неподалеку от двери. Я покосился на изогнутый серпом клинок, но вместо того, чтобы поднять его встал в стойку, приглашая противника атаковать первым. Просить дважды не пришлось. Головорез заорал и бросился в неподготовленную атаку, желая первым овладеть заветным мечом. Последовал удар сверху вниз и я поставил блок предплечьем, схватил нападавшего за кисть правой рукой и, сближаясь, плотно врезался коленом в его пах. Головореза согнуло, а я вывел его руку на рычаг. Послышался хруст ломаемых костей. Бросив нападавшего наземь, я схватил меч и поставил точку точным ударом в солнечное сплетение, пригвоздив головореза к полу собственным же оружием. Второму ассасину, лежавшему в отключке у двери, я перерезал горло, не дав очнуться.

Я выпрямился и тяжело дышал, дыхание сбилось. Другое тело, другая физиология — требовалось привыкнуть к своей новой реальности и привыкание происходило далеко не сразу и не так гладко, как я бы этого хотел.

Кровь была повсюду. В крови врага были покрыты пол, стены, кровать, предметы интерьера, в том числе красивые статуэтки и трофейные шкуры Македонского. Я сам перепачкался кровью с ног до головы, но благо на мне не было ни царапины. Самбо, изучению которого я уделял столько времени в армии и после на гражданке, давало свои плоды.

Троица не была похожа на обитателей дворца. На нападавших были одеты узкие длинные штаны из мягкой шерстяной ткани, высокие сапоги и льняной панцирь. То, что это были наемники, получившие приказ расправиться с Македонским, подтверждал тот факт, что они явились в царские покои в момент, когда у дверей не было Пердикки. Похоже, троица действовала по наводке. Если так, крыса завелась где-то внутри. Кто из ближайшего окружения знал, что некоторое время моего телохранителя не будет на посту? Пердикка? Безусловно, первые подозрения падали на телохранителя Александра. Вывод вырисовывался сам по себе, поэтому я тут же отмел его. Пердикка был прирожденным убийцей и отменным бойцом, но это не означало, что телохранитель был глуп. Первые же подозрения падали на него. Поступи он так и уже утром виновными в смерти Александра Македонского были бы названы его телохранители.