Македонский (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 15

Я не дал ему договорить и сжал пятерней яички Аристотеля, превращая их в смятку.

— У-у-у! — старик выронил нож.

Старик замер у стены, скрючившись и держась за промежность, растирая прищимленные яйца.

— Я ведь тебя предупреждал — убери нож, — сказал я. — Или недостаточно популярно объяснил?

— Ты должен выслушать меня, Александр, — зашипел Аристотель. — Если бы ты знал, что лежит в ящике, ничего бы этого не случилось… Ты бы не боялся всех этих так называемых «врагов». Тебе не было бы дела не до чего, кроме себя и собственных стенаний.

— Что там? — грубо прервал я.

— Вечная жизнь, — выпалил старик на одном дыхании.

— Что ты несешь, — я вернулся к кровати и буквально рухнул на нее, захватив нож с собой, чтобы старику было неповадно тянуться к его рукояти.

— Это не бессмертие, да и не существует бессмертия, видят боги! Но здесь, — он кивнул на сундучок. — Здесь лежит то, что могло обессмертить Македонского в глазах не только нас, современников, но и потомков на многие века вперед! Здесь карта, на которой прочерчен путь к безграничному знанию, — Аристотель перешел на едва различимый шепот.

А вот этот разговор мне начал нравиться куда больше. Что там? Пасхалочка с указанием на редкий артефакт? Уникальное задание, которое я смогу получить?

— Давай подробнее, — попросил я.

— Когда Македонский путешествовал в необъятной Индии, он натолкнулся на один очень любопытный источник… — старик выдержал паузу. — Так вот там Александр вычитал одну сцену, произошедшую почти четыре тысячи лет назад. Четыре тысячи лет назад!

Старик снова уставился на меня так, будто полагал, что я должен об этом знать.

— И? — поторопил я.

— Если позволишь, приведу вольную цитату из этого источника? Думаю, тогда ты все поймешь сам, — Аристотель кашлянул, чтобы смягчить горло.

Начинать он не торопился, припоминал текст. Память у этого человека была феноменальной и очень скоро он заговорил.

— Раскаленная колонна дыма и пламени, яркая как тысяча солнц, поднялась во всем своем великолепии. Это был железный удар молнии, гигантский посланец смерти, превративший в пепел целую расу Вришни и Андхаков… тела были так сожжены, что стали неузнаваемыми; волосы и ногти выпадали, посуда разбивалась без видимой причины, и птицы становились белыми… после нескольких часов все продукты стали ядом… чтобы спастись от этого огня солдаты бросались в потоки, чтобы отмыть себя и свое вооружение…

Чем больше говорил Аристотель, тем больше я приходил в изумление от услышанного. Старик говорил о ядерной бомбе, в этом нет никаких сомнений. Система тотчас дала подсказку:

Махабхарата, древняя индийская книга.

В тексте упоминается абсолютное оружие брахмастра.

— Ничего не напоминает? — глаза старика сузились.

— Вот эта брахмастра, это ядерное оружие, — предположил я, хотя сам не поверил своим словам.

— Об этом ты уверял меня? — строго спросил Аристотель.

Я только молча кивнул. Задумался, внимательно всмотрелся в разрезанное морщинами лицо старика и расплылся в улыбке.

— Екушки-воробушки, дед, а ты говорил, что прокачки у тебя нет, брехал ведь.

— Знаю, в это трудно поверить, но абсолютное оружие, о котором я говорю… — старик натужно подбирал слова. — Оно не является оружием в прямом смысле этого слова. Это не меч или стрела. Его нельзя ощутить, потрогать, но им можно обладать.

— Это как?

Последние слова старого смутли. Что за оружие, которое нельзя ощутить и потрогать, но которым можно обладать. Похоже на разводняк.

— Его можно познать, Александр, — вкрадчиво проговорил Аристотель. — Как бы странно ни звучало, но я говорю о знании. Оружие есть знание. Знание того, как устроен весь мир. Обладая подобным знанием, только тогда Александр мог прийти к своей цели и стать тем, кем он хотел! А он хотел встать в один ряд с Зевсом и Аполлоном! — грек возбудился, лицо его покрылось красными пятнами. — Осталось сделать последний шаг! Теперь понимаешь, ключ к чему лежит в этом сундуке? Что станет, если об этом узнают те, кто знать не должен? Тебе ни за что не дадут закончить начатое дело Великого! Никогда!

Он сорвался на крик, схватился за голову и обессиленный опустился на кровать. Я, напрочь потеряв нить разговора, сидел рядом. Какой-то последний шаг, который следовало сделать при том, что я даже не знал, куда идти. Да и прежде чем делать «последний» шаг, неплохо сделать хотя бы «первый» Но одно было ясно — старый предлагает мне крайне необычный и перспективный сценарий прокачки, сулящий в оконцовке неплохие барыши.

— Теперь понимаешь, насколько все это важно? — Аристотель вернул на меня взгляд.

— А сам Саня Македонский отказался от этой идеи, я правильно понимаю? — уточнил я.

— Это еще почему?!

— А для чего тогда Македонский строил верфи? Зачем смотрел на Аравию? Мне кажется, он затевал новый поход, разве нет? Индия как бы в другой стороне.

— Ты чужак, поэтому многое не знаешь! Аравия, флот, все это плацдарм, созданный македонскими полководцами для передела власти! Думаешь почему в Вавилоне не оказалось Полиперхона, а Кратера? Ты хоть имеешь понятие, где они находятся сейчас? Так я скажу тебе, они в Македонии, а пошли туда затем, чтобы отвести по домам одиннадцать тысяч македонских ветеранов! Перед смертью Александр обновлял свое войско, поэтому вызвал из Персиды Пеквеста с новыми персидскими войсками взамен войскам греческим, которые не горели желанием воевать с прежним азартом!

Я действительно не знал, что происходило в Вавилоне накануне смерти великого полководца и как-то не парился на этот счет до последних пор. Теперь же слушал внимательно.

— Александр судорожно искал причину, чтобы вывести войско из Вавилона, никто не хотел отправляться в новый поход, который бы привел его к главной цели. Все устали после десятилетней кампании и должны были появиться веские доводы, чтобы столь скоро начать новый поход. И уж тем более никто из вояк не хотел даже слышать о новом походе в Индию. Любые предложения Александра вызывали напряжение. Начались разговоры, что царь спятил, — Аристотель загадочно улыбнулся. — Именно потому началась стремительная перегруппировка войск, а Аравия превратилась в лакомый кусок для Александра!

— Почему же? — я вопросительно кивнул.

— Персов, прибывших в Вавилон вместе с Пеквестом, было необходимо проверить в бою. Они горят желанием выслужиться и занять в войске место македонских бойцов. Они готовы идти хоть на край света, потому что голодны до славы, денег и побед, чем и хотел вопспользоваться Александр, когда формировал новое войско. И Александр проверил бы свою новую армию в короткой арабской компании, но отравление смешало все выношенные и выверенные планы. И теперь ненавистная Аравия стала лакомым куском для полководцев, тем самым плацдармом для политических игрищ. Все дело в том, что персов недолюбливают македоняне с греками, которые видят в персах своих кровных врагов, — пожал плечами Аристотель. — И они с радостью избавятся от персов перед тем, как начать передел власти в империи! Им не нужна армия, у которой поменяется ядро. Поэтому удобно переместить персов на другой театр действий. Кто возглавит наступление, думаю не стоит упоминать?

— Я что ли?

— В точку! О твоем чудесном воскрешении после зачистки свидетелей не знает никто кроме кучки приближенных офицеров, да части дворцовой прислуги, у которой ради безопасности отрезаны языки. Они хотят вывести тебя из Вавилона и там… — старик провел большим пальцем вдоль горла. Красноречивый жест, после которого вопросов не могло быть. — Вот и все. Ты будешь убит, а персы останутся без командования и понесут жуткие и невосполнимые потери в Аравии. Потому на вчерашнем пиру тебя склонили к казни послов… война арабам уже фактически объявлена.

— Интересно получается, — хмыкнул я. — Тебя послушаешь и хоть вешайся сразу.

Мне припомнился анализ вероятности моего убийства, выданный системой — вон откуда у 93 % ноги растут.