Кот, зверь и конец света (СИ) - Ростова Ирина - Страница 26

— Час от часу не легче, — буркнул Илья. Впрочем, — выбирать особо было не из чего, поэтому он глубоко вздохнул, вдохнул, на всякий случай, воздуха побольше и шагнул в прорез. Ничего эдакого он даже и не почувствовал, словно в обычный дверной проем вошел, только вокруг вместо зелени, травы и живописных пейзажей была почти бесконечная долина золота под желтым небом с точками далеких звезд, и в воздухе висела золотая взвесь.

Илья выдохнул, хватанул местного воздуха, покашлял, но принял к сведению, что пыль особенно не ощущалась — разве что запах был странный. Не то металл, не то мед.

— Хрен редьки не слаще, — добавил еще одну народную мудрость Илья. Обернувшись, он обнаружил, что никакого окна с этой стороны и вовсе нет, а есть только такое же бесконечное золотое пространство. Натянув на нос воротник рубашки, парень обреченно двинулся вперед, приходя к мнению, что ему тут, видимо, предстоит какой-нибудь идиотский норматив по ходьбе сдавать.

Золотая бездна тянулась почти бесконечно, или, может, на самом деле прошло всего лишь полчаса или час, как вдалеке показалась какая-то выделяющаяся на пустоши структура. Не зная, радоваться или пугаться, Илья, тем не менее, прибавил шагу.

Кажется, это была статуя. Чем ближе Илья подходил, тем лучше было видно: это был трон из золота, на котором сидел золотой же человек. Вскоре стало возможно разглядеть его аристократическое точеное лицо, длинные волосы, странный наряд, массивные браслеты на руках, сливающиеся с подлокотниками трона, и… острые кончики длинных ушей, выглядывающие из-под золотых прядей.

— У царя Мидаса, — сказал Илья, чувствуя шевеление каких-то потерянных воспоминаний, — ослиные уши.

Статуя ему, впрочем, не ответила. Хотя на миг показалось, что золотая взвесь немного дрогнула — хотя, может, это дыхание Ильи ее колыхнуло.

— И что мне делать-то?

— Смотря за чем, — раздался едва слышный голос. — Ты пришел.

Илья поднял глаза и, встретившись с живым взглядом глаз золотой статуи, так и подпрыгнул.

— А ты кто такой? — буркнул Илья крайне недружелюбно из-за испытанного ужаса, близкого к сакральному. В конце-концов, подмена живого неживым и тому подобное — один из самых глубинных ужасов человечества. Феномен зловещей долины, или что-то такое.

— Маэдис, — почти не размыкая губ ответил сидящий. — Златорукий.

Илья недоуменно на него посмотрел, пытаясь найти какие-нибудь подходящие слова.

— Царь Мидас?

— Маэдис, — тихо, но упрямо повторил его собеседник.

— И в самом деле, — растерянно сказал Илья. — Ослиные уши.

— Они не ослиные, — не согласился Маэдис чуть живее. Золотой налет даже немного облетел с его губ и щек, но они все равно больше были похожи на металл, чем на живую плоть. — Ты эльфов, что ли, не видел?

— Не-а, — с интересом ответил Илья, осторожно подходя чуть ближе, чтобы разглядеть неведомую диковинку. Маэдис, или как там его, был похож, по большей части, на человека, но на человека после нескольких десятков пластических операций, потому что, Илья был уверен, таких образцов точно не пускали в массовое производство даже на далеких солнечных пляжах Малибу.

Впрочем, доля чуждости в нем была, тут Илья точно мог сказать, и именно из-за этой доли анатомического, что ли, несоответствия Маэдиса и сложно было воспринимать как живое существо.

— Зачем ты здесь? Хочешь превратить что-то в золото?

— А ты в самом деле это можешь?

— Могу.

— Лучше скажи, где мы, и как отсюда выбраться.

— Не могу.

— А мне обещали, что тут я найду … дорогу дальше, что ли? — смешался Илья, пытаясь вспомнить, что конкретно ему обещали.

— Расскажи с начала, — попросил Маэдис. — Может быть, у меня есть твой ответ, но я не могу понять вопрос.

— Да если бы я сам понимал, — вздохнул Илья, обреченно оглядывая золотые просторы, которые были ничуть не многообещающей предыдущих зеленых садов. — Я каким-то образом очутился на острове Аваллон, не зная ни кто я, ни где нахожусь. Встретил там троих — старика, женщину и ребенка, они накормили меня и дали несколько глотков вина, и сказали, что я выйду с Аваллона через дыру в изгороди. И там дальше что-то найду. Не соврали, конечно: и вышел, и нашел. Только не очень понимаю, что дальше.

Золотая фигура на троне встрепенулась, Маэдис даже голову немного повернул, заставляя золотистую пудру осыпаться с щеки и части волос.

— А когда ты обернулся, то на их месте были только кости и мертвая трава, — сказал он, и на этот раз его губы в самом деле двигались.

— Так и было.

Маэдис отвернулся, глядя в пространство, а потом медленно, словно взвешивая каждое слово, сказал:

— Тогда, вероятно, это ты — мое решение, а не я — твое. Или… и то, и то.

— Ты их знаешь? Этих троих?

— Я встречал их, — уклончиво ответил тот сначала, но потом все же продолжил. — Они — Оракулы. Воспоминание о мудрости, застрявшее в туманах волшебного острова, всегда и никогда. Считается, что они знают обо всем и все, и могут дать совет о самом главном, что имеет сейчас смысл для тебя. Я встретил их однажды, давно, или недавно, когда-то… — черты его лица дрогнули, словно он пытался вспомнить, как управлять лицевыми мышцами. — Когда искал, как избавиться от дара, который ничего хорошего мне не принес.

— Золотое прикосновение.

— Золотое прикосновение, — подтвердил он. — Видимо, обо мне помнят там, на Первых землях. И про мои … ослиные уши.

— Если бы я знал, что такое Первые земли, — пожал плечами Илья. — Или откуда я знаю про ослиные уши.

— Вероятно, ты на самом деле не потерял память — просто часть воспоминаний от тебя скрыта чем-то, или кем-то. А вот то, что не имеет значения для этого кого-то, ты прекрасно помнишь.

— Можно сделать вывод, что этот кто-то понятия не имеет про царя Мидаса.

— Вероятно.

— И что тебе посоветовали эти Оракулы?

— Они сказали, что освобождение найдет меня под Третьими землями, в истоках реки Златоток.

— И?

— Я отправился туда. Но в пещере, откуда брал начало Златоток, я столкнулся только с довольно неприятной дамой, которая решила использовать мой дар по своему.

— Ты работаешь у нее философским камнем, — предположил Илья, оглядываясь вокруг. Что-то в словах Маэдиса про неприятную даму прозвучало до странного знакомо.

— По крайней мере, именно так описывал ситуацию один алхимик, которому довелось сюда добраться однажды. Правда, я до сих пор не знаю, сумел ли он отсюда выйти.

— Но откуда это, “отсюда”? Где мы?

— Это один миров той дамы, — часть золотого слоя осыпалась с плеч и рук Маэдиса от его неопределенного движения. — Она хранит их в гадальных костях.

— И ты считаешь, что я должен тебя как-то освободить? — нахмурился Илья.

— Ты нашел меня под Третьими землями, в истоках реки Златоток, после встречи с Оракулами. Я считаю это логичным предположением.

— И что тебя держит? Кроме отсутствия порталов и других дверей в иные миры, — с подозрением в голосе уточнил парень.

Маэдис наклонил голову и дунул, заставляя золотую взвесь подняться в воздух со своих рук. Руки приобрели почти живой вид, насколько можно выглядеть живым с настолько бледной кожей и оставшимися прожилками золота, но браслеты на запястьях оказались вовсе не украшением, а кандалами. Золотыми, как и трон, как любая вещь, к которой прикасался “царь Мидас”, но, тем не менее, кандалами, которые удерживали его на месте.

— Предполагается, что я знаю, как с этим справиться?

— Хотелось бы верить, — тихо сказал Маэдис и поднял пристальный взгляд на Илью.

— Я ничего не помню.

— Ты не помнишь ничего, что касается тебя самого и твоих возможностей. Но, может быть, ты знаешь еще что-то… обо мне?

— Это бесполезно, — буркнул парень. — Вообще-то считается, что вода из реки Златоток сняла с тебя проклятие, и ты жил долго и счастливо, только обзавелся ослиными ушами, и об этом узнал весь свет.

— Я родился с этими ушами, поэтому можно предположить, что историю рассказывают в обратном порядке.