Наследница огненных льдов (СИ) - Ванина Антонина - Страница 25

– Из-за чего такие строгости?

– Так кваденские бабы горлопанят, что всякие резчицы рыбы и распутчицы сетей к мужикам их за лаской бегают. Ой, сколько драк и визгов было, сколько жёнки распутчицам-распутницам волосьев повыдёргивали. Прошлый губернатор распорядился всех девиц из комбината дальше этого комбината не пускать. Вот и сидят они тут, разве что в хорошую погоду бегут пароходы встречать, чтоб на новых мужиков поглядеть. Вот в прошлом году под конец сезона приплыл крейсер с вояками. Так те морячки от распутчиц еле отбились. Одного они после той свары под шумок в барак утащили и до утра не выпускали, а когда выпустили… Ой, парень, лучше тебе и не знать, что с морячком тем сталось. Ладно, я-то старый, потому тут работать и могу, а вот ты… И не знаю, дотянешь ты до утра или нет, если хоть одной из них на глаза попадёшься. А ты, девонька, – перевёл на меня взгляд комендант, – зря ты сюда в мехах заявилась. Вижу, что из богатеньких, а тут все девки простые, из низов. Раз ты не жёнка, то не к парнишке приревнуют, а к шмотью, да ещё тёмную устроят. Тут на Полуночных островах никто соболей не носит – не водятся у людей такие деньги. А на северах аборигены собольи шубы не признают, всё больше оленьи и собачьи. Так что, если не хочешь в город идти, снимай пальтишко и аккуратненько так заверни, чтобы мехов видно не было. А ты, – снова глянул он на Эспина, – а ты уж на свой страх и риск вперёд неё иди, авось не утащат тебя распутчицы.

Коменданту удалось знатно нас припугнуть. Проходя мимо запертых комнат, я всякий раз вздрагивала, как только слышала разбитной заливистый смех.

В итоге я и Эспин оказались в каморке с двухъярусной кроватью и тонкими стенами, но были рады и тому, что дверь в комнатушку запирается изнутри.

В ту ночь я просыпалась от каждого шороха: от того, что над моей головой заскрипел матрас, от чьего-то визга за стенкой, от непонятного шелеста на полу.

Утром я обнаружила, что Эспина в комнатке нет. В голову тут же закрались тревожные подозрения, но от них меня отвлёк Брум, который сидел на подоконнике возле груды тряпья и что-то шил.

Так вот зачем в моей сумке болтаются нитки с иголками. Ну до чего же Брум трогательный, когда держит между крохотных пальчиков иглу и раз за разом старательно втыкает её в ткань.

– Что ты делаешь? – одеваясь, решила поинтересоваться я. – Это ты шуршал тут ночью?

– А кто угваздал туфли так, что их пришлось чистить? – нравоучительно забурчал Брум, – А кто запачкал чулки, что их нужно было срочно стирать? Я, между прочим, еле отыскал подходящую дыру в стене, чтобы пропихнуть в неё щётку для обуви.

– И где ты взял щётку?

– Где надо.

– Вернул? – судя по молчанию и насупленному носику, ничего подобного хухморчик и не собирался делать. – Брум, чужие вещи всегда нужно возвращать, мы не в Сайшарынских горах.

– Нет чтобы спасибо сказать, – явно обиделся он. – Даже не спросила, где я воду искал, как твои чулки сушил…

– Ну всё-всё, спасибо огромное, ты просто умничка, что бы я без тебя делала…

Я уже хотела подойти к подоконнику и защекотать Брума, но опустив ноги на пол, вспомнила, что мне надо обуться. Поиски вычищенных туфель не дали результата.

– Где они? – спросила я Брума.

– Не знаю, – продолжая орудовать иголкой, отозвался он, – хмырь их взял и куда-то унёс. А мне оставил свой пиджак. Вчера так с чемоданами надорвался, что шов на плече разошёлся, а я зашивать должен. И чистить должен. И стирать. И всё за спасибо…

Разворчаться хухморчику не дало появление Эспина. Я уже хотела спросить, где мои туфли, как моё внимание отвлекли растоптанные женские ботинки в его руках:

– Держи, кузина. Думаю, в этом идти до Квадена будет гораздо удобнее.

Я с изумлением смотрела на поношенную кем-то обувь и потому не сразу нашла слова, чтобы спросить:

– Откуда это?

– От одной любезной дамы из засольного цеха. Ты бы видела её лицо, когда я предложил ей твои туфли взамен. Да она за них была готова продать душу, родную империю и этот рыбокомбинат.

– Ты отдал мои туфли? – пытаясь поверить в случившееся, переспросила я. – Ты хоть знаешь, у какого мастера я их заказывала?

– Только не надо делать такое выражение лица, – с серьёзным видом предупредил меня Эспин. – Вернёмся в Рювелан, я куплю тебе хоть десять пар от самых лучших модельеров. А сейчас тебе нужна простая и удобная обувь, в которой можно ходить по камням, по песку, по бездорожью. Ты же хочешь попасть в Кваден?

Да, я очень хотела поскорее убраться из страшного барака, где кругом одни только завистливые и неудовлетворённые женщины.

– Кстати, – захотелось узнать мне, – а та дама, что дала тебе ботинки, она не пыталась… ну… настойчиво проявить к тебе интерес?

Эспин только усмехнулся, забрал у Брума подшитый пиджак и, надев его, ответил:

– Больше верь всяким байкам. У коменданта на старости лет, видимо, разыгралась фантазия, и наружу вылезли глубинные комплексы и нереализованные желания. Ничего страшного в этих работницах нет. Обыкновенные женщины из сельской местности или промышленных районов. Просто приехали на север, чтобы заработать хорошие деньги и потом жить на них дома весь год. Ну да, есть в их поведении что-то кокетливое, но не более. Никто на меня не нападал и никуда утащить не пытался, если ты об этом переживала.

– Ничего я не переживала, – фыркнула я и натянула раздобытые Эспином ботинки.

– А, по-моему, – задорно протянул он, – кто-то боится показать, что ей не всё равно.

– Да, – отрезала я, – мне не всё равно, что мои туфли теперь кто-то носит.

– Ну что мне, надо было деньги ей предложить? А в чём бы она ходила по цеху без ботинок?

Я уже поняла, что это спор ни к чему не ведёт, да и затеяла я его только из-за упрямства и нежелания хоть в чём-то согласиться с Эспином.

Хотя, покидая барак, я увидела ту самую засольщицу, что теперь носила мои туфли, и укол ревности всё же поразил меня. Надо же, немолодая, далеко не красивая женщина, а каким взглядом она провожала Эспина. Да и не она одна, а ещё с полдюжины её товарок. И все так пристально и заискивающе на него смотрели:

– Господин Крог, а когда вы вернётесь? – крикнула одна из них, когда мы уже вышли во двор.

– Только провожу кузину до Квадена и обратно, – добродушно пообещал Эспин. – Должен же кто-то отнести туда её вещи.

– Мы все вас ждём, – проворковала другая.

– Возвращайтесь поскорее, – чуть ли не взмолилась третья.

А он лучезарно улыбнулся им на прощанье и с двумя чемоданами наперевес спешным шагом направился вперёд. Мне и самой пришлось прибавить шаг, чтобы нагнать Эспина и спросить:

– Куда ты там собрался возвращаться?

– А ещё говоришь, что не ревнуешь, – поддел он меня.

– Да что ты, я просто за тебя волнуюсь.

– Неужели?

– Конечно, а вдруг комендант говорил правду? – решила съязвить я. – Ты вернёшься, а та засольщица в туфельках над тобой надругается. Да не одна, а со своими подружками.

– О, да ты, оказывается, пошлячка, – тут же вернул мне шпильку Эспин. – удивительно, почему Вистинг этого не оценил.

Зря он упомянул эту фамилию – моё настроение стало стремительно портиться.

– С чего ты взял, что не оценил? – с вызовом вопросила я.

– С чего? Будь иначе, вчера бы он отнял у меня твой чемодан и отвёл бы тебя в Кваден.

– Считай, что он дал тебе шанс проявить себя.

– Да неужели? И что я должен был сделать?

– То, что сделала я – найти место для постоя.

– Да, и ты нашла самое странное место на этом острове, а теперь ещё и не хочешь, чтобы я туда возвращался.

– Ты же не сделаешь этого? – на всякий случай решила уточнить я.

– Разумеется, нет, – уверенно заявил Эспин. – Мы идём в Кваден, там и останемся

– Тогда почему тем женщинам ты сказал обратное?

– Зачем расстраивать их раньше времени? Пусть этот день они проживут с надеждой.

– Надо же, – не смогла смолчать я, – а какую надежду ты оставил Сигни?