Наследница огненных льдов (СИ) - Ванина Антонина - Страница 24

Идя следом, я держалась обеими руками за поручни, боясь ступить каблуком в пустоту и плюхнуться вниз. Когда цель была близка, Эспин забрался в шлюпку и подал мне обе руки, после чего и я смогла взойти на покачивающееся судёнышко.

Когда после меня с парохода спустились ещё восемь пассажиров, матросы насели на вёсла, и шлюпка поплыла к окутанному туманом острову.

Даже во время шторма мне не было настолько страшно. С виду небольшие волны мотали судно так, будто оно скоро перевернётся.

Как только шлюпка зарылась носом в сушу, люди стали спешно сходить на берег, а я снова вспомнила о ботинках. Каблуки туфель увязли в чём-то твёрдом и рыхлом. Посмотрев под ноги, я поняла, что это обледеневшие камни вперемешку с песком. А потом волна окатила и камни, и мои туфли, после чего я рванула вперёд и чуть не упала на покрытый снегом пляж.

Серебристый соболь на воротнике побелел от мелких хлопьев, что сыпали из тумана. Я продрогла и едва не стучала зубами, а ведь нам с Эспином ещё следовало дождаться, когда с парохода на берег переправят багаж.

– Даже не знаю, чем тебе помочь, – оглядев меня, с прискорбием сообщил он.

– Мог бы сказать, что здесь нет порта и совсем не бывает лета, – не скрывая раздражения, кинула я.

– А мне-то откуда знать, какая в этом году тут погода? – возразил он. – Обычно в это время на острове не жарко, но чтобы снег… Видимо, лето внезапно кончилось, осени не было, и сразу наступила зима. Наверное, на оси мира с начала года бушуют нешуточные холода. Сначала дирижабль дяди Рудольфа накрыло вот таким же переохлаждённым туманом, а сейчас он дополз и до Собольего острова.

Времени и желания рассуждать о превратностях северного климата у меня не было, особенно после того, как к нам с Эспином подошёл человек в форменной одежде и с ружьём за спиной:

– Добро пожаловать на Соболий остров, – радушно произнёс он и тут же спросил, – При вас имеются домашние животные?

Я не очень поняла, к чему этот вопрос. Назвать Брума животным не поворачивался язык, а вот то, что он домашний, я нисколько не сомневалась.

– Кто вас конкретно интересует? – спросил за меня Эспин.

– Собаки. Больших, вижу, нет. Может быть маленькие, декоративные, которые в сумку помещаются?

– Нет, никаких собак мы не везли.

– Ну, вот и славно, – заключил человек с ружьём, после чего хотел было идти дальше, но я не удержалась и остановила его вопросом:

– А что не так с собаками?

– Да всё так, но на острова их привозить запрещено.

– Какие-то здешние болезни? – подумалось мне.

– Нет, наши собачки здоровее всех прочих. Наши кобельки и сучонки дадут фору всем материковским шавкам. Поэтому мы островные породы бережём, не даём смешиваться со всякими привозными псинами. Но раз у вас собаки нет, пойду дальше, может, кто другой привёз.

И он ушёл, а я смотрела ему вслед, смотрела на ружьё за спиной, а потом неуверенно спросила Эспина:

– Он ведь пристрелит любую собаку у любого пассажира?

– Что поделать, такие правила, – признал он и пояснил. – Берегут здешние охотничьи и ездовые породы.

Когда багаж был доставлен на берег, люди стали спешно хватать свои чемоданы, после чего устремлялись куда-то вглубь берега, растворяясь в тумане.

– А грузчики? – поинтересовалась я, – кто понесёт наши вещи?

– Зачем вам грузчики, принцесса? – послышался знакомый насмешливый баритон, – ведь у вас есть молодой и полный сил кавалер.

Ну конечно, Мортен Вистинг. Кажется, он один здесь доволен жизнью, ему не страшен холод, надвигающаяся ночь и тот факт, что из-за тумана вокруг не видно абсолютно ничего.

– Далеко до Квадена? – спросил его Эспин.

– Около километра.

– И что, никакого общественного транспорта?

– Здесь нет таких дорог, чтобы по ним мог пройти хоть какой-нибудь транспорт кроме тяглового.

– Понятно, – кивнул Эспин, и решительно подхватил наши чемоданы. – Надеюсь, хотя бы свободные номера в гостинице будут.

– Гостинице? – рассмеялся Вистинг. – А я смотрю, вы ещё не успели понять, куда приехали.

С этими словами он шагнул с увесистым саквояжем наперевес в туман, и больше мы его не видели.

– Наверное, в Квадене нет гостиницы, – к ужасу для себя поняла я. – И что нам теперь делать? Куда идти?

– Для начала в Кваден, – посуровев, ответил Эспин и устремился с двумя чемоданами вперёд, уверенно ступая по чернеющей на белом снегу дорожке из множества цепочек вытоптанных следов.

Глава 13

Пока Эспин плёлся с двумя чемоданами позади меня, я, пытаясь согреться, активно перебирала ногами и даже нагнала стайку молоденьких девиц из делагской провинции, что шли со своими скромными пожитками в небольших сумках, но почему-то не вперёд, как другие пассажиры, а вдоль побережья.

Я сразу поняла, что это неспроста и попыталась завязать разговор с девушками. С недоверием покосившись на мой меховой воротник, они всё же пошли на контакт, и через пять минут я уже знала, куда мы с Эспином попросимся на ночлег.

Оказалось, что на Собольем острове не так давно построили комбинат по переработке свежевыловленной рыбы, и туда до самого конца сезона едут новые работницы взамен тех, кто не прижился в Квадене и сбежал на первом же пароходе домой.

Девушки сказали, что вербовщик обещал им достойную плату за нелёгкий труд, а ещё комфортное общежитие неподалёку от комбината. И тут я смекнула, что в этом самом общежитии может найтись пара комнаток и для случайных гостей. За отдельную плату, конечно же.

Я старалась не отставать от будущих резчиц лосося, что устремились к затерянным в тумане огням, но то и дело оглядывалась назад, опасаясь потерять Эспина из виду. А он уверенно шёл за мной следом, хотя и было заметно, что с каждой минутой ему становится всё труднее поддерживать темп.

Свет привёл нас к громоздкому индустриальному зданию, чьё левое крыло терялось в серой пелене. Два электрических фонаря во дворе заставили меня вспомнить слова Брума про отсутствие всяких благ цивилизации на острове, и усмехнуться. Правда, в следующий миг, я вспомнила, что хухморчик до сих пор сидит в закрытой сумке, и поспешила её распахнуть.

Я боялась увидеть на дне бездыханное мохнатое тельце, а вместо этого встретилась взглядами с недовольной мордочкой:

– Ещё раз так сделаешь – отомщу, – уверенно заявил Брум и, не дав мне извиниться, покрутил головой и спросил, – Так, и что это мы делаем возле рыбокомбината?

– Ищем общежитие.

– Откуда ему здесь взяться?

Слова Брума слегка насторожили меня. Когда вышедший из здания сторож направил девушек на задний двор, я ещё верила в сказку вербовщиков о комфортабельном общежитии. Но увидев позади комбината ряды наспех сколоченных бараков, я поняла, как сильно обманулась.

Делать было нечего. На дворе вконец стемнело, и искать дорогу до Квадена не было никакого желания. Пришлось войти в барак, дождаться, когда старенький комендант расселит новоприбывших работниц, а после увлечь его в сторонку и удивить просьбой о постое.

– Ой, ребятки, – покачал он головой, – лучше бы вы шли в Кваден, особенно ты, – глянул он на Эспина. – Столько домов, столько гостеприимных хозяев. Уж кто-нибудь да пустил бы вас на ночь.

– Послушай, отец, – устало обратился к нему Эспин, – поздно идти в город. Просто возьми деньги и пусти нас в любую комнату, а завтра мы уйдём.

– Да ты что, думаешь, мне комнатки жалко? – разволновался старик. – Я же за тебя, парень, боюсь. И за жёнку твою.

– Это моя кузина, – поправил его Эспин. – И я не могу понять, что такого опасного может быть в этом бараке? У вас же здесь не каторжники с приисков живут, а женщины и девушки с континента.

– Вот именно, сто восемьдесят шесть душ, – доверительно сообщил ему комендант.

– Ну, и в чём тогда проблема?

– А в том, что на эти сто восемьдесят шесть женских душ, мужиков всего-то директор комбината и я. Они здесь уже месяца два живут безвылазно – из цехов в бараки, из бараков в цеха. Раньше им в город разрешали наведываться, а теперь всё – дальше побережья соваться нельзя.