Изнанка Истины (СИ) - Алёхина Евгения - Страница 2

Я поцеловала его в лоб. Почувствовала, как его пальцы дрогнули, легонько сжимая мою ладонь. И почти сразу же отпустили…  И поняла сама, раньше чем услышала голос A'Кariaell'а:

— Всё кончилось, Ria…  Да ведёт его Ночь на его Новом пути!…

— Да пребудет с ним Ночь на веки веков и все времена! — эхом откликнулись Lu'Аvenn и Deanorr.

— Да поможет нам Ночь встретиться на Вечных Дорогах в положенный час! — Моя рука закрыла ему глаза.

Небо погасло…  Но улыбка осталась. Лёгкой тенью в уголках губ, наделив юные черты мудростью старца и спокойствием воина, исполнившего свой долг до конца…

С усилием подняв голову, я посмотрела на свой маленький отряд.

— Сейчас мы похороним Christaienn'а. И пойдём дальше. Christaienn погиб, защищая меня. Я не позволю ни ИМ, ни смерти отобрать у меня ещё кого-нибудь!…  И…

… Я не договорила…

… A'Кariaell почувствовал первым. Молниеносным движением вскочил на ноги, обнажая меч. Я и Стражи Сердца на миг отстали, но тут же выстроились вокруг тела Christaienn'а спина к спине, заученно замкнув Звезду. Теперь — четырёхлучевую…

… Набрасывая на нашу четвёрку спешно сплетённый из остатков Сил Полог Защиты, я, холодея внутри, поняла, что поторопилась с обещаниями…

ОНИ нашли нас.

За миг до того, как пространство вокруг опушки леса вскипело порталами, выпустившими магов и воинов в чёрном и огненно-алом — тех, что пришли забрать наши жизни, мои пальцы в запекшейся крови Christaienn'а сомкнулись на рукоятях моих парных клинков…  Бесспорно, Орден получит то, за чем пришёл, но дорогой ценой…

… Умирать было не страшно…  Последним разумным чувством, всколыхнувшим душу перед круговертью боя, было острое, всепоглощающее отчаяние оттого, что я бессильна сдержать слово, данное мгновение назад моим друзьям…

… Да. И люди тоже колдуют.

Я легонько оттолкнула Киса и встала. Не глядя, натянула тёплые штаны и сапоги, тщательно заправила рубаху…  Нещадно скрипя половицами, протопала в сени, в дальнем углу которых держала жбан с водой для умывания и медный таз.

Пора было начинать новый день — его надо было прожить. Потому, что за ним наступит ночь…  Нет, не Ночь, некогда бывшая для меня священной, а просто тёмное время круга. Время, когда мои непослушные руки, как обычно, поднимут тяжёлый, плохо сбалансированный старый меч из дешёвой стали и я, переступив через боль, слёзы и невозможность, сумею сделать ещё один ма-аленький шажочек к той единственной цели, ради которой теперь живу…

День, как и всё вокруг, принадлежал этой жизни, тогда как так некстати нахлынувшие воспоминания — всё, что оставалось у меня от той. И пока ещё я не имела на них права…

— Гр-рхх-щ! — Деревянная дверь за моей спиной, закрываясь, гулко хлопнула о косяк, и с конька над крыльцом в ответ полетела вниз тяжёлая снежная шапка.

Я поплотнее запахнула кожух, чувствуя, как морозец, не теряя времени, начинает пощипывать щёки и беззащитные ладони — рукавицы я не надела, поскольку в них задача «притащить из сарая поленцев для печки» из умеренно сложной превращалась в невыполнимую.

Нынешний Хозяин Зимы, определённо, был рабом своего настроения — то в нахлынувшем порыве ярости от души попотчует нежданной бурей, то ни с того ни с сего вдруг расщедрится на ясную студёную свежесть…  Так, ещё только вчера с самого утра не переставая валил снег, с нависшего низко-низко над головой небосвода не сходили свинцово-серые тучи, а к вечеру вообще разыгрался нешуточный ураган. То-то Кис появился вчера гораздо раньше обычного, отнюдь не горя желанием проводить такую ночь в лесу…  Зато сегодняшнее утро с лихвой вознаграждало нас за всё былое непотребство.

Спала я крепко, поэтому не могла сказать, когда именно унялся шквальный ветер, однако сейчас ни его, ни снегопада не было и в помине. С прозрачно-голубого неба без единого облачка по-зимнему ярко светило солнце, красно-жёлтое, как язычок драконьего пламени. Его лучи затевали причудливую игру самоцветов на пушистом снежном ковре, укрывшем всё вокруг, серебрили ветки деревьев и кустов, закутанные в белую шубу, зажигали слепящие глаза огоньки на череде сосулек под низкой крышей сарая…

Невольно залюбовавшись открывшимся мне пейзажем, разумеется, я не глянула под ноги. А зря…  Потому что, сделав крохотный шаг в сторону, тут же поскользнулась на ледышке-завалинке, попыталась сгруппироваться, но лишь нелепо взмахнула руками и самым недостойным воина образом плюхнулась на спину прямо в горку снега у крыльца. Ну что тут скажешь…

— … Ashratt ad Aen y Twained Alnys re Bessaim Chattan!!! — громко и с выражением произнесла я, глядя в нависшее надо мной голубое небо.

— О-го-o!!!

Похоже, даже слишком громко…

Вытряхивая снег, забившийся везде, куда только было можно, и куда нельзя — тоже, я медленно встала на ноги, сердито поднимая взгляд на забор. Из-за него на меня с неподдельным восхищением взирала пара голубых глаз, принадлежащих закутанной с ног до головы в кожу и мех косматой фигуре маховой сажени ростом и косой — в ширину…  За правым плечом восторженно пялящегося на меня гиганта просматривалось оплечье охотничьего лука и колчан стрел, с левого же свисал ягдташ, уже изрядно оттопыренный.

М-да…  Определённо, теряю квалификацию. Варда, конечно, хороший охотник, и весьма неплохо ходит на лыжах. Но не услышать приближающегося к избушке по снегу человека в тихую погоду, более того — даже не почувствовать его…  Вот уж точно, Ashratt ad Aen…

— Чего надо? — Не слишком вежливо поинтересовалась я, делая пару шагов в сторону забора.

Варда широко улыбнулся, сверкнув белыми зубами.

— Доброго дня тебе, Шэрин. Шёл, вот, себе мимо…  Дай, думаю, загляну, здравствовать пожелаю…

— Ну, и тебе здравствовать, — отозвалась я более миролюбиво. В конце концов, Варда ведь не виноват в том, что я растяпа и разиня…

Знакома с ним я была постольку, поскольку и с большинством жителей расположенной в полулиге отсюда деревеньки Нижний Рогачик — время от времени выбираясь туда обменять нужные в хозяйстве продукты на эликсиры и лечебные травы. Пока была жива приютившая меня Седая Сибилла, я помогала ей готовить простые зелья и смеси из сушёных растений, закрепившие за ней славу деревенской ведуньи. Когда Сибиллы не стало, я не удержалась от искушения чуть усовершенствовать её рецепты, впридачу стала готовить и несколько своих собственных. Травоведение входило в круг моих любимых предметов ещё со времён ученичества в родной Долине, здесь же полученные знания помогали мне выжить.

Третьего дня Варда брал у меня сбор из веток камалии и медового мха, а также настойку чемериса озёрного для растираний: младший сын, с утра до ночи катаясь на санках с горы, подхватил крепкую простуду. Вспомнив об этом, я спросила:

— Как там малец?

Улыбка охотника стала ещё шире.

— Хвала Ярошу, поправляется…  Лихоманка прошла, жара как не бывало! Только говорить покуда не может, сипит ещё…

— Через пару дней запоёт, — пообещала я. — Пусть только лежит в тепле и по-прежнему пьёт отвар с горячим молоком. Траву всякий раз надо заваривать свежую, помнишь?

— А то как же ж! Делаем всё, как ты велела, в точности…  — заверил охотник. — Нет, но ты представь — каков!…  Едва ж полегчало, а уже ёрзает на лавке под одеялом, стервец! Не терпится снова на двор на санки…

— Знаешь, Варда, — я задумчиво проводила глазами вспорхнувшую с дерева ворону. — Весь мой знахарский, а также жизненный опыт говорит о том, что порой нет лучшего лекарства, чем порция ремня. Выданная вовремя…

Раскатистый хохот Варды заставил испуганно взмыть в небеса ещё с десяток чернокрылых.

— Эт-т точно…  И главное — лишним-то в любом случае не будет!…

Теперь усмехнулась и я.

— Это самое…  Шэрин…  — Охотник вдруг спохватился и принялся расшнуровывать ягдташ. — Я-то, собственно, потому и пришёл…  Спасибо сказать. За мальца. И — вот…

В мои руки лёг увесистый свёрток, тщательно замотанный в мешковину. Ого! Я мысленно присвистнула — благодарность была более чем щедрой…