Изнанка Истины (СИ) - Алёхина Евгения - Страница 1

Сон оборвался внезапно. Так резко, что я на миг ощутила себя пузырьком воздуха, безжалостно выброшенным на поверхность лесного озера из вековых илистых глубин…

Что мне снилось — я не знала. Скорее всего, то же, что и обычно — то есть, ничего. Я уже привыкла к тому, что в этой жизни не видела снов — или видела, но никогда не помнила их. Тем было лучше — потому что иначе возвращаться в реальность было бы ещё больнее…

Я помимо воли зябко поёжилась под медвежьей шкурой, наброшенной поверх лоскутного одеяла — морозное зимнее утро пришло вместе с колючим сквознячком, вовсю гуляющим по выстывшей за ночь светёлке. Улучив момент, явь тут же поспешила напомнить о себе зарождающейся саднящей болью в пальцах, лучами света, пробивающимися даже сквозь закрытые ставни и плотно сомкнутые веки, и какой-то особенно бойкой соломинкой из матрасной начинки, пребольно колющей меня в бок.

Последнее было особенно неприятно. Я набрала воздуха в грудь, выдохнула сквозь стиснутые зубы, прогоняя злость, отчаяние и боль — верных спутников, с завидным упорством приходящих встречать со мной каждый новый день — и рывком села на кровати, распахнув глаза.

Ну, здравствуй, утро! Я проснулась…

«Aule, Shaerriaenne»…  Так вполне мог просвистеть лёгкий ветерок в дымоходе, или проскрипеть — деревянный пол под моими босыми ногами, или мурлыкнуть — Кис, тенью юркнувший ко мне откуда-то из сеней…  Серый в пятнышках пушистый бок, словно невзначай, легонько коснулся колена, и тут же ещё раз, заставив меня насмешливо фыркнуть. Дикий-то ты дикий, Дитя Леса, и гордый, и независимый, а ласку любишь, словно обычный домашний котяра…

Иронии Кис не понял, чуть отстранился, озадаченно прянув ушами, но тут же снова наклонил ко мне лобастую голову, когда я потянулась чтобы потрепать его за загривок. Второй рукой одновременно я попыталась нашарить у изголовья кровати шерстяной платок — ночь и вправду выдалась настолько холодной, что «съела» без остатка всё тепло от натопленной накануне печки.

И мгновением позже едва не взвыла от боли, неожиданной и резкой, тысячами раскалённых игл пронзившей сразу обе кисти моих рук…

Кис, шарахнувшись от неожиданности, мявкнул, с недоумением глядя, как я, шипя сквозь зубы, баюкаю руки у груди. Затем, наверное, почувствовал…  Подошёл, сел рядышком у кровати, поднял на меня глаза цвета расплавленного золота…  И заурчал. Тихо-тихо. А потом всё громче…

И я почувствовала, что боль понемногу отступает.

Смаргивая предательски выступившие слёзы, я принялась осторожно разминать искорёженные пальцы сначала на правой, затем на левой руке, до тех пор, пока боль не стала терпимой. Такой, как всегда.

— Спасибо, парень!…  — с чувством сказала я, теперь уже уверенно кладя ладонь на Кисову холку. — Готова поспорить, что среди своих ты наверняка маг не последнего Круга…  или как там у вас, хиратов, измеряется магия?

Получая заслуженную долю ласки, Кис скосил на меня чуть прищуренный глаз — как мне показалось, подмигнувший: «А ты что думала?! Не только ж вам, эльфам, уметь колдовать…».

Конечно, не только…  Те времена, когда волшбу в Мире творили только Rocca, Перворожденные, давным-давно живы только на выцветшем пергаменте ветхих преданий…  Теперь под этим солнцем и небом колдуют все, кому не лень. Даже те, кто раньше немногим отличался от животных или растений. И гномы, и орки, и дриады, и полурослики, и оборотни, и гоблины, и много кто ещё.

И люди…

… Тёмно-алая кровь кажется рубиновой в тёплых лучах осеннего заката. Она везде — на золотой подстилке из опавших листьев, на серо-зелёном бархате раскинутого поверх плаща, на моих пальцах, прижатых к ране…  Я не могу её остановить, и она уходит, вязкими ручейками сочится сквозь слабую преграду из золотого свечения жалких остатков моей магии, с каждой каплей унося с собой жизнь дорогого мне существа…

Туман слабости и боли застилает мне глаза, я чувствую, что шатаюсь, даже стоя на коленях над раненым, и если бы не A'Кariaell, поддерживающий меня за плечи, должно быть, давно бы уже упала ничком в шуршащую листву…

Christaienn уже не кричит, не рвётся и не хрипит в полузабытьи. Страшная рана в груди — крошево из рёбер, мышц и кольчуги с оплавленными краями, которую полностью не могут прикрыть даже обе мои ладони — кажется, больше не существует для него. Сквозь слёзы, пот и спутанную паутину волос на своём лице я почему-то отчётливо ясно вижу кристально-голубые глаза, в которых отражается небо…

Christaienn ещё здесь. Но преграда между Миром и Вечной Ночью, ещё удерживающая дух в этом страшном, искалеченном теле, неумолимо тает…  Серые губы чуть дрогнули, повинуясь титаническому усилию. Я наклонила голову:

— Akira…  оставьте…  беги!…  — Шёпот? Или шорох падающих листьев?…

Deanorr и Lu'Аvenn стоят в двух шагах, тяжело опираясь на воткнутые в землю клинки. Не выдерживают, отводят глаза…

— Нет! Никогда!!! — Это не мой голос…  Из последних сил яростно давлю подступающие к горлу рыдания, кашель, стон. Как будто смерть можно перекричать…  — Никогда, слышишь, Tai?! Мы выберемся, слышишь? Все! Все вместе!…  Не смей!…  Я, твоя Akira, приказываю тебе! Не смей умирать!!!

Золотое свечение на кончиках моих пальцев вдруг вспыхивает ярче, заполняя рану до краёв…

Скрежет зубов и удары сердца сливаются в один гулкий ужасающий ритм в моей голове, сминая все чувства, и каждая мысль мгновенно отдаётся океаном боли…

Рубиновый поток на мгновение замирает…  — неужели?! В моей душе вспыхивает безумная надежда — но…  тут же с убийственной невозмутимостью на поверхности золотого света снова появляются первые алые капли, торящие дорогу новым ручейкам…

Мой крик подобен рычанию гибнущего зверя…  Мир вертится вокруг в бешеной пляске…  A'Кariaell едва успевает подхватить меня на руки, встряхнуть, кажется, даже ударить по щеке…

— Shaerriaenne, очнись! Ты не поможешь ему!…  Это — агмарилл!

Агмарилл…  Слово режет, словно клинок, бьёт в самое сердце…

— НЕТ!!!

— Да!!! - A'Кariaell кричит? — Ты лишь убьёшь себя, ты знаешь это!…  Такая рана, нанесённая ИХ магией, пьющей из агмариллового Истока — смертельна! Ты не спасла бы его, даже если бы была полна сил и имела под рукой всё, что нужно…  Очнись же!!!

Его горячее дыхание обжигает моё лицо. Антрацитовые глаза совсем близко, напряжённо вглядываются в мои. Сила, верность, стальная воля, готовность прикрывать меня собой до самого конца…  И ещё что-то, в самой их глубине…  Мой Страж Судьбы, клинок к клинку прошедший со мной не одно поле брани, выручавший меня несметное количество раз, пытается спасти меня и сейчас, даже от колдовского безумия. И, должно быть впервые в жизни боится, что не сумеет…

Я со злостью встряхнула головой, сбросив слипшиеся волосы со лба.

— Мы не оставим его!…

— Нет. Мы будем с ним до конца…  Просто отпусти его. Отпусти, не мучай, Akira-nai!…  Пусть твой Страж Сердца уйдёт спокойно…

Akira-nai…  «Моя Владычица»…  A'Кariaell никогда не любил церемониальные фразы, но сейчас, напомнив мне о последнем милосердии к моему воину, он напомнил мне и о другом. О долге Владычицы перед своими Стражами, оставшимися в живых.

… Мои руки в последний раз на мгновение замерли над раной. Затем медленно скользнули вбок, сомкнулись вокруг холодной ладони. A'Кariaell отпустил мои плечи, склонился над головой Christaienn'а, невесомым платком Лунного кружева отёр капельки пота со лба…  С другой стороны, еле слышно прошуршав по листве, преклонили колени Deanorr и Lu'Аvenn.

Бескровные губы умирающего тронула улыбка.

Я склонилась над ним:

— … Ты всегда был и будешь с нами, Tai…

— Я…  знаю, Akira-nai…  Akira…  Shaerriaenne. — По имени он назвал меня впервые…  — Когда-нибудь, но сейчас…  Живите, Akira…  Только живите!…  Обещайте…