Я Распутин (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 6

Можно было бы взять патенты на разные изобретения, которые появятся в будущем. Но когда от них пойдет отдача? А деньги нужны прямо сейчас.

В мрачном расположении духа я вернулся к дому Лохтиных и обнаружил перед ним толпу народа.

Народ гудел, переругивался. Многие щелкали семечками, сплевывая на мостовую. Я увидел пару журналистов с камерами на треногах.

Была чистая публика – стояла даже чья-то коляска-двуколка. Но в основном клубился простой люд – крестьяне, мастеровые.

Я встал за углом, прислушался. Одна женщина в платке рассказывала соседке:

– …ожег меня своими глазищами, я вся замерла аж… А внутри так тепло стало.

Другой старичок, на клюке интересовался – Как же старец то излечивает? Силой молитвы, али какие заклинания знает?

Ему отвечали:

– Да православный он. Заклинания то читать грех большой!

Ясно. Мне предстоит целое представление.

Быстрым шагом я вышел из-за угла и сразу стал крестить народ:

– Господи помилуй! Поздорову ли православные?

– Григорий, он!

– Распутин, Распутин!

Толпа подобралась, стала напирать. Ослепляюще щелкнули вспышки магния в фотоаппаратах.

– Почто стоите тут, кого ждете? – я взобрался на крыльцо, скинул армяк на перила. А прохладненько так! Солнышко зашло за тучки – переменчивая питерская погода показало свой обычный норов.

– Благослови нас, отец родной!

– Помоги деньгой.

– Исцели, исцели!

Просьб о лечении было больше всего.

– Не я врачую, лишь Бог. Через молитву святую! Ежели и правда хотите оздоровиться, помните! Исцеления телесного без духовного не бывает! Молитесь, причащайтесь, да исповедуйтесь. И не грешите.

– Благослови нас, святой человек!

Толпа еще что-то кричала, но я затянул «Царю Небесный» – третью из тех молитв, которые знал более-менее:

– Царь Небесный, Утешитель, Дух истины, везде сущий и всё наполняющий…

Народ дружно подхватил.

Молились мы в унисон и на последних словах выглянуло солнце. Луч света появился сначала на крыше дома, спустился на крыльцо и наконец, попал в толпу. Никаким чудом, это, разумеется, не было, но люди решили иначе.

– Свят, свят! – раздались возгласы.

Я перекрестил всех, зашел в дом. Можно сказать, даже сбежал.

Внутри уже ждала бледная Лохтина. Пока меня не было Ольга переоделась в темное платье, накрылась платком. Женщина схватила мою ладонь, стала целовать.

– Ольга Владимировна! – я попытался отнять руку, но какое там…

– Прости отче! – шептала она – Согрешила я утром, не удержалась! Бес в меня вселился. Грех это святого соблазнять!

– Я не святой! – почти выкрикнул я.

В прихожую заглянул широкоплечий, бородатый мужик в хорошем шерстяном костюме. Его глаза на выкате смотрели на нас с испугом.

– Слышу шум, а драки нет – пробасил гость, потирая рваный шрам на щеке.

– Кто ты? – невежливо ответил я, наконец, выдергивая руку у Лохтиной.

– Это сосед наш, по даче. Капитан Стольников – представила мне мужика хозяйка – Дело у него до вас, Григорий Ефимович. Важное.

– Не до дел мне сейчас – общения с толпой хватило с лихвой. Хотелось покоя.

– Не откажи, отче! – губы капитана задрожали – Умираю я!

Я оглядел здоровенную фигуру Стольникова. Не похоже, что он умирал. Разве что рак какой внутри. Так тут я не помощник.

– Духовно погибаю – добавил капитан – Сил нет, хоть в петлю лезь.

– Ну пойдем в гостиную – тяжело вздохнул я, повернулся к Лохтиной – Ольга Владимировна, нам бы чайку.

– Сейчас все будет, прислуга уже вернулась.

Как только мы расположились в гостинной, кукушка в часах прокуковала дважды. Время обеда, а в желудке пусто.

– Измучило меня мое горе, отче.

– Не священник я, не рукоположен.

– Так даже лучше – покивал Стольников – Был я у попов в Лавре и вообще… Обошел все главные монастыри. Нигде мне не захотели помочь, везде гнали бородатые вороны.

– Какой же грех на тебе? – удивился я.

– Смертный – повесил голову мужчина – Ольга Владимировна сказала, что я капитан. Но на самом деле, я в отставке уже пять лет как. До этого работал в одесском пароходстве. Возили каторжан на Сахалин.

– Их разве не железной дорогой отправляют?

– Дорого и долго – пояснил Стольников – Морем быстрее. Как открыли Суэцкий канал, так наши корабли начали возить кандальников. Тот рейс сразу не задался. Сначала котел сломался. Пока чинились, пропустили свою очередь в канале. Жара стояла, невообразимая. Прошли Суэц, Аден, Коломбо, что на Цейлоне. Малаккским проливом добрались, наконец, до Южно-Китайского моря. И тут нас шторм накрыл. Да такой, каких я ранее не видывал. Мотало туда-сюда два дня. Не видно ни зги и ветер все усиливается.

Котел опять сломался, нас понесло на рифы. Смотрю по карте, не вырулить нам. Как ударились носом – я сразу дал команду спасаться. Спустили с трудом шлюпки, а каторжане будто почувствовали – долбят в трюме, кричат. Жалобно так, сердце разрывается.

Капитан повесил голову, к чаю, что нам принесла прислуга, даже не притронулся.

– Нет в том твоего греха – я тяжело вздохнул – На все воля Бога.

– Так это еще не все – Стольников потер лицо руками, продолжил – Я уходил последним, открыл замок на люке трюмном и сразу в лодку прыгнул. Отходим, а они высыпали на палубу. Корабль то уже погружается, на правый бок его заваливать начало. Каторжане в воду и к нам.

Тут уже и у меня внутри похолодело, а капитан и вовсе закрыл руками лицо. Плечи вздрагивают.

– Ну, ну..

– Мы их веслами по головам, а они цепляются за борта, молят…

Стольников заплакал. А я даже и не знаю, что делать. Как утешить этого здоровяка?

– И это еще не все – спустя пару минут капитан справился с собой – Отошли мы от места крушения, взяли путь на юг. Шторм то усиливается. Сначала одну лодку перевернуло, потом другую – только мы их и видели. Нашу понесло на запад. День плыли, два. Уже и шторм стих. Только вот лодка все сильнее текла. Откачивали воду круглые сутки, а ее все больше и больше. Но повезло. Увидели землю. Это были острова Айрабу. Поплыли к ближайшему. Гребли так, что руки отваливались – торопились. Там поймал нас прибой и как поволок по рифам. Всю лодку изломало, пятеро нас выплыло.

Капитан замолчал. А я уже понимал, куда все идет. Это только в сказках Робинзон Крузо себе персональную цивилизацию выстраивает на острове. А в реальности…

– Островок маленький, за десять минут обойти можно – Стольников тяжело сглотнул – В центре скалы, крохотное озеро. Вода собирается дождевая. С водой то нам повезло…

– А с едой нет – закончил я за капитана.

– Вообще ничего. Ни одного кокоса. Креветок да мидий мы в первый день подъели. Пытались ловить рыбу руками – бесполезно. День голодаем, второй. Через неделю решили тянуть жребий.

Я встал, подошел к окну. Видеть капитана уже не мог. Но и остановить его исповедь тоже рука не поднималась.

– Решили так – глухо продолжал Стольников – Кто вытянет короткую щепку… Ну вскроет ножом себе жилы. Потом его съедим.

За окном продолжал толкаться народ, появилось несколько новых калек. Один юродивый в обносках что-то вещал толпе, показывая пальцем на крыльцо. Узнать бы что…

– Жребий Юрчику выпал. Юнге нашему.

Совсем тихо произнес капитан.

– Я уже все понял – все-таки не выдержал – Сколько вас осталось?

– Трое.

– А спаслись как?

– Еще через неделю корабль мимо проходил. Китайский. Вытащили нас.

– И ты вернувшись домой пошел к попам, думал очистят они тебя от греха то смертного?

Стольников скрипнул зубами – Гнали взашей.

Юродивый увидел меня в окне, поклонился в ноги. На шее у него закачались железные вериги.

– Вы не думайте, отче, я не с пустыми руками.

По столу что-то стукнуло. Я обернулся и увидел, что капитан достал саквояж, открыл его. Он был забит пачками денег.

– Тридцать тысяч. Рубль к рублю. Копил на часовенку или даже церквушку, чтобы значица, отмолили мои грехи там. Но священники не взяли. Отдам все вам. Только умоляю, отчитайте грех. Жить так больше не могу – хоть в петлю лезь. Как засыпаю – перед глазами Юрчик.