Роза опалённая (СИ) - Шолох Юлия - Страница 35

К счастью, господин Браббер появился быстро. Хлопнула дверь, чёткие шаги замолкли в закутке-гардеробной, потом появились снова и приблизились к столу.

Розалин замерла, вслушиваясь в звуки. И не только… Господин Браббер принёс с собой аромат какого-то цветочного чая. Или, скорее, наливки. Среди дворян вполне допускалось пропустить две-три рюмки за обедом.

Розалин вдруг подумала, что этот аромат напоминает настойку от кашля, которую варил в огромном котле один из Старцев. Он действовал весьма неаккуратно, бросал в воду пучки трав вместе с корнями, мешал варево простой палкой, которую поднимал во дворе, и если случайно ронял пару ненужных растений, говорил, что ничего странного. Когда выкипало — плескал воды из речки.

Эта настойка снимала кашель всего за один приём. И пахла терпко, горько… вкусно.

— Розалин?..

Она спрятала руки под стол и сжала их в кулаки. Голос слегка удивлённый… и не верящий.

— Вы зарядили накопители?

Розалин подняла на господина Браббера глаза. Он смотрел на накопители так жадно, будто никогда не видел ничего более желанного. Даже обидно стало… почему всё это внимание достаётся бездушным мелочам. Когда рядом, между прочим, живой человек!

— Я заполнила то, что смогла… возможно, позже смогу ещё…

— Нет-нет, этого достаточно… даже более чем. Не стоит рисковать без лишней надобности.

Он стоял слишком близко, и словно не замечал, как его рука касается её волос. Розалин отодвинула стул и встала, отошла на пару шагов.

— Это всё очень замечательно. — Бездумно бормотал господин Браббер, оглаживая взглядом накопители. Потом быстро метнулся в раздевалку и вернулся с мужской кожаной сумкой, куда быстро все их сложил.

А потом он снова оделся и ушёл. Только след простыл!

Так-так-так.

Розалин стояла у стола и чувствовала себя какой-то забытой игрушкой. Будто всех забрали, а её оставили. И даже не вспомнили, что она вообще существует на белом свете.

И что же это было?

Определённо, ему до неприличия нужна магия.

Интересно, а как господин Браббер реагирует на Вежду? Вот уж где магии пруд пруди. Неподготовленных она одной вибрацией сбивает с ног. И если он радуется тем крохам, которые отдала Розалин, хотя по местным меркам это никакие ни крохи, но и не то чтобы большой объём, то копилище Вежды для него, наверное, всё равно что императорская сокровищница для нищей попрошайки.

И всё же… что это значит?

Совсем непонятно. Розалин нахмурилась, села обратно за стол, поставила на него локти, щёки подпёрла кулаками. Задумалась.

Может, ещё десяток накопителей наполнить? И что это даст? Господин Браббер снова схватит их и куда-то побежит. Куда он их понёс? Зачем?

Тут… Розалин огляделась. Может, настоящая его лаборатория вовсе не тут?

Она вскочила — стул громко и противно проскрипел ножками по полу.

Розалин крутилась, как будто кружилась на карусели и смотрела, смотрела… Тут всё практически заброшено. Словно склад старых, никому не нужных вещей. Словно… пыльная кладовка.

Учитывая всю серьёзность исследования, которые проводил господин Браббер… пустые накопители, кладовку с приборами, которые давно не вынимали из коробок, кроме разве что вычислителя. Но им можно вычислять какие-то мелкие задачи. Задачи, по которым не ясна основная, большая цель.

Ну конечно! Настоящая лаборатория не здесь!

Розалин сунула в рот палец и сильно его прикусила.

Она понятия не имела, зачем на территории охраняемого Дома магических изысканий господину Брабберу создали фальшивую лабораторию. Хотели скрыть настоящее его исследование даже от своих? Или ждали появления шпионов?

Ну нет, вряд ли это от шпионов. Скорее, всё же хотели, чтобы как можно меньше магов знали о происходящем. Методика вычисления чужаков — это власть. А власть не должна попадать случайным образом к кому попало, даже если вы на одной стороне.

Когда… если — тут же поправила себя Розалин — методичка будет создана, за неё начнётся немалое побоище! Многие пострадают и будут уничтожены. Это бы порадовало, если бы не один момент — побоище рано или поздно подойдёт к концу, власть разделят, а методичка останется.

Итак, выходит, что настоящая лаборатория с настоящими исследованиями расположена в другом месте. В башне?

Как же не хотелось, чтобы она была в башне! Но кажется, другого места нет. Только там достаточно защиты, места и… всего.

Могла ли лаборатория находиться в здании, где спальни и столовая персонала? Там, где господин Браббер появлялся из тайного хода?

Нет, это как-то не вязалось. Там всё совсем другое, там случайно… вот Розалин же случайно увидела, как господин Браббер оттуда выходит? Значит, мог увидеть кто угодно. Да и смысл… Нет, лаборатория, вход в которую спрятан в стенах — это для бульварных романов история, а никак не для реального положения дел.

Значит, башня.

Неужели придётся добровольно лезть в башню, под пристальный взгляд Вежды? Розалин чуть не застонала от отвращения. Только не в Башню!

Ладно, пока другой вопрос.

Как ей узнать… как заставить господина Браббера рассказать ей всё, что нужно?

Ответ сразу пришёл в голову, но Розалин он не понравился. Она поморщилась и попыталась отмахнуться от этой идеи, но она держалась крепко и покидать голову не спешила.

Нужно его в себя влюбить.

Розалин провела рукой по лицу, и рука стала мокрой. Она вспотела. Ей было страшно, неприятно, гадко. Она испытывала отвращение — и к самой себе, и ко всей этой ситуации в целом.

Розалин по натуре своей не обманщица. Вроде бы. Но сейчас она вспоминала… вспоминала всё, что сделала за последнее время. Она, оказывается, врёт что дышит. Чего далеко ходить, возьмём сегодняшний обед. Она наплела с три короба про свою несчастную матушку и разжалобила Хоулину. Так просто, будто всю жизнь этим занималась.

Она лгунья.

Розалин обняла себя руками и приказала себе остановиться. Стала медленно прохаживаться по-пустому и тихому помещению. Почему она сразу не заметила? Тут даже свет тусклый, потому что никто не меняет накопители.

Совершенно бесполезное место.

Питомник. Розалин остановилась.

Просто помни, зачем ты здесь. Хочешь остаться честной? Светлой, доброй? И не запачкаться?

Подумай, какой ценой тебе это удастся. Готова отдать всех своих сестёр? Отправить их на смерть, чтобы самой уцелеть? Да и то, надолго ли?

Ты готова на это?

Конечно, нет!

Влюбить, так влюбить.

Розалин машинально поправила волосы, манжеты — в этой рубашке, которая сегодня на ней, манжеты были оборчатые и часто забивались за край пиджака.

Навалилась усталость, будто Розалин действительно лишилась всех своих сил — и магических, и физических. Может, уйти в свою комнату? Господин Браббер наверняка отпустил бы её в качестве благодарности за наполненные накопители.

Но нельзя. Розалин могла уйти с работы только если её отпустили или если она идёт к лекарю.

Впрочем, господин Браббер в этот день на работу не вернулся. И ничего больше не случилось.

Весь вечер Розалин провела в кровати. Она свернулась клубком и смотрела на пустую стену, изредка хлопая глазами. На обои, где на бежевом фоне свернулся побег винограда. Розалин закрывала глаза, открывала, ровно дышала и не думала об одиночестве. Оно было везде. Под кроватью и под подушкой, за шкафом и в кресле. Пряталось в углу. Пялилось на неё из-под потолка. Дышало в затылок.

Она одна.

Даже хотелось быстрей заснуть. Так, хотя бы во сне, Розалин будет не одна. Она будет искать его… идти к нему, и знать, что вскоре это произойдёт. Они встретятся… и она будет нужна ему как воздух. Нет, ещё больше. Как душа, которую нужно сохранить даже ценой собственной смерти.

Приятно знать, что кому-то нужна так сильно, так отчаянно, так всепоглощающе…

Но и тут Розалин постигла неудача. Заснуть она не смогла и к полуночи была вынуждена выпить капли. В эту ночь ей ничего не приснилось.

Утром выглянуло солнце. Вроде ничего особенного, но стало чуть легче. Солнце — оно для всех. Ему неважно, маг ты или дитя Питомника, злой ты или добрый, живой ты или мёртвый. Оно просто светит.