Быть собой (СИ) - "Sleepy Xoma" - Страница 32

Слово «смерть» заставило глаза юноши расшириться от ужаса.

— Что тут происходит? — задал он, наверное, самый глупый вопрос из возможных.

— А ты еще не понял? Глупенький маленький южанин, — произнесла Этаара, и голос ее был злым и решительным. — Ну ладно, объясню. Мы с друзьями убиваем папочку, чтобы я получила наследство и смогла бы наконец убраться в Фар, где стала бы жить с любимым в свое удовольствие.

Она нежно коснулась щеки Килия.

— А тебя, дурачок, мы просто использовали.

— Это да, — согласился здоровяк. — Не смогли пройти мимо такой возможности. А то, понимаешь, не было у нас чароплета своего, чтобы снять барьер, а тут ты нарисовался. Этааре пришлось поработать немного, но да ей не привыкать.

Девушка гневно фыркнула и метнула в подельника убийственный взгляд.

— Хватит, — подал голос тип с ножом. — Заканчиваем.

— Сивилла, ты все такой же скучный, — надула губки Этаара. — А как же поиграть?

— Это не игра.

Нож стал опускаться к горлу Маркация.

— Стойте! — закричал Трегоран, чувствуя, как его накрывает паника. — Почему учитель не двигается?

— А-а, ты про это? — Девушка хихикнула. — Всего лишь цветок змееглаза.

Трегоран побледнел. Он слышал про этот страшный, а также невероятно редкий и дорогой цветок, отвар из которого лишал магов силы. Нужно было выпить не меньше чашки, зато после этого на добрую четверть часа любой колдун становился беспомощен, точно ребенок.

Этаара вздохнула и подошла к типу с ножом.

— Дай мне, — она протянула руку и склонилась над отцом. — Слышишь ли ты меня, уважаемый батюшка? Надеюсь, что да. И надеюсь, что ты будешь счастлив в подземном царстве.

Глаза Маркация неожиданно распахнулись.

— Тре. горий, — прошептал он, — беги-и…

Этаара взвизгнула и вонзила нож в шею родного отца. Тот захрипел, девушку окатило алым, а отцеубийца принялась хохотать.

— Не-ет! Зачем! — не своим голосом заорал Трегоран, который все это время стоял, точно громом пораженный. Его ноги подкосились, и юноша рухнул на пол, закрыв глаза руками и зарыдав.

Истеричный смех Этаары оборвался.

— Зачем? — по-змеиному прошипела она. — Затем что я его ненавижу! У него всегда была только магия на уме. Ах, как он, наверное, расстроился, узнав, что дочка не может колдовать. Как горевал!

Девушка уже не говорила, она выплевывала обвинения, размахивая окровавленными руками. В этот момент в ней не осталось ничего человеческого — пустая оболочка, заполненная злом и ненавистью.

— Я думала, что буду сидеть в этой дыре до конца своих дней, но тут появился ты. Трусливый дурачок, которого нужно было всего лишь подтолкнуть. Тебя даже не пришлось влюблять в себя. Поманила пальцем, и ты побежал следом!

Она говорило быстро, отрывисто, проглатывая окончания.

— Я сразу поняла, что ты — пустое место. Жалкий трус, волей богов наделенный силой, которую не заслуживаешь. Ты — ничто, ты дрянь! Мне было противно даже сидеть рядом с тобой, поганый полукровка! Но ничего, — она кивнул типу в сером. — Сейчас мы решим и этот вопрос.

— Он не одурманен, — заметил тот.

— И что? Посмотри на этого слизня. Трясется, точно куст на ветру.

Серый извлек из-за пояса еще один нож и быстрым шагом направился к Трегорану, рассудок которого был близок к помутнению из-за нечеловеческого ужаса.

«Я умру, я умру, я сейчас умру» — единственная мысль, которая билась в его голове, затмевала все остальное, не давала сосредоточиться и произнести хотя бы самое простое заклинание.

Но там, где спасовал рассудок, тело справилось лучше всяческих похвал. Его губы сами собой принялись шептать слова, а руки — складывать печати. Все случилось столь быстро, что преступники не успели ничего сделать. Последнее слово слетело с языка, одновременно с этим руки закончили сложную вязь заклинания, направив силу туда, куда и следовало.

Полыхнуло!

Трегорана обдало нестерпимым жаром. Страшно закричали убийцы, но вопли их оборвались спустя мгновение — огненное кольцо, сотворенное молодым волшебником, превратило людей в пылающие факелы. Вот только пламя и не думало успокаиваться — оно жадно принялось грызть предметы, кровать, на которой распростерлось тело Маркация, ковры и занавеси. По треску Трегоран понял, что деревянные перекрытия также не избежали своей судьбы.

Юноша, точно во сне, поднялся и побежал прочь. Он вылетел из душной, заполненной едкой гарью, тьмы в ночную свежесть, но не остановился. Где-то слышались голоса — разбуженные пожаром люди метались, точно сумасшедшие, кто-то нес воду, кто-то спасал имущество, кто-то просто носился взад-вперед, поддавшись панике. Все это Трегоран отмечал отстраненно, он не понимал, где находится и что делает, не осознал, что уже скачет. Внутри все горело, пламя выгрызало все мысли и чувства перед тем, как приняться за тело. Почему-то оно при этом хохотало голосом Этаары.

Потом он снова шел. Брел, понурив голову. Полз.

Наконец последние силы оставили его, и юноша погрузился в спокойный крепкий сон, и на этот раз никакие видения из прошлого его не навещали.

— Сколько у нас людей?

— Почти три сотни. Приходят каждый день, — отрапортовал Инатор. — Готовим их. Сделаем солдатами. Они — ганнорцы.

— Хорошо, — Элаикс задумчиво подошел к окну, открывающему вид на каменную стену внутреннего города. Сегодня они прятались в той части Раэлина, что была заселена лавочниками, ремесленниками, купцами и прочим людом, не сумевшим пробить себе дорогу в имперский район, но достаточно обеспеченных, дабы не общаться с трущобными отбросами.

По мостовой, грохоча на каждом шагу, промаршировал отряд воинов со щитами и копьями. Городские центурии все-таки были приведены в полную боевую готовность, однако никаких сведений о девятом и семнадцатом легионах, расквартированных на севере — возле границы провинции — не поступало. И это настораживало.

— Какие сведения от Эльры с Бартихом?

— Ничего. Фарийцы глупы. Или готовятся.

— Я не считаю их дураками.

— Я тоже.

Элаикс тяжело вздохнул. События развивались слишком быстро. За последние дни стычки участились, в окрестностях города была сожжена еще одна усадьба, и на сей раз он не имел к этому ни малейшего отношения. Более того, появились слухи о крупных отрядах, рыскающих по лесам и режущих фарийские патрули. А наместник вел себя так, точно ничего и не произошло. Возможно, солдаты двух легионов удерживают северный рубеж империи, на котором — как говорили — также стало весьма неспокойно, однако даже последний дурак должен понимать, что если не умиротворить провинцию, то все может вылиться в восстание, которое попросту отсечет тылы легионов. Много ли они навоюют в окружении? Вопрос, как сказал бы Бартих, риторический.

Фарийцы, непревзойденные мастера тактики и стратегии, просто не могли не знать этого.

Он помассировал виски — от всех этих размышлений стала болеть голова.

— В последние дни я слишком много думаю, — проговорил себе под нос юноша. — Не мое это дело, ох не мое.

Он и сам не заметил, что перешел на фарийский, а потом удивился, когда получил ответ.

— Нет, твое, — Инатор, как всегда, был лаконичен. — Ты главный.

Элаикс оставил эту реплику без ответа, решив вернуться к теме разговора:

— Насчет бойцов. Как у них дела с дисциплиной?

Юноша почесал подбородок и нахмурился.

— Хочешь поставить их в плотный строй? Забудь. С фарийцами не справились даже атериадцы.

— А-а-а, их знаменитая фаланга.

— Да.

— Ты воевал в их армии?

Инатор мрачно посмотрел на командира, словно прикидывая — стоит ли откровенничать, или нет. Наконец, он вздохнул и отвернулся.

— Нет. Союзная конница. Чудом ушел из-под Фирмилен. Там полегли почти вся люди царя Пиррантиха. — Он замолк, точно размышляя, достаточно ли уже произнес, или можно выдавить пару слов для пояснения. — У него была самая сильная атериадская армия к западу от Великих гор!