Девочка Дьявола. Без иллюзий. Книга четвертая (СИ)_ - "Dave Gahan Admirer Violator" - Страница 39

Ричард еще не появился, но терраса ресторана уже была заполнена гостями, в углу на своеобразной сцене сидел гитарист и играл испанскую музыку, что придавало вечеру неповторимый средиземноморский колорит.

— Красиво здесь, — вдохнула я теплый испанский близ, когда от одной из групп отделилась невысокая женщина за пятьдесят и пошла навстречу нам.

— Сеньорита Лилит Ева Харт. Сеньора Долорес Мария дель Алькасар, — представила нас Кармен.

Женщина, несмотря на свой элегантный наряд, по-простому притянула меня к себе и расцеловала в обе щеки, крепко меня обняв. Правда теперь, после лекции Кармен, я такому порыву не удивилась и, не нарушая традиций, ответила тем же.

Донья Долорес оказалась радушной хозяйкой. Нам с Авророй тут же налили по бокалу красного вина, предложили настоящего испанского тонко нарезанного “хамона” и начали знакомить с многочисленными гостями, которые, как оказалось, в основном были сотрудниками компании ее мужа, а также чиновники из Малаги, Кадиса и Гибралтара. Смуглые лица и белоснежные улыбки так и мелькали у меня перед глазами, словно нескончаемая череда испанских портретов, и мне стоило больших трудов запомнить все их имена и регалии.

Несмотря на то, что меня сопровождала переводчица, практически все гости говорили по-английски, и я была рада, что нашему общению не мешает языковой барьер.

Чуть позже к нам присоединилась старшая из трех дочерей Доньи Долорес, Тереза — молодая женщина, которая шла под руку со своим мужем Рафаэлем. Я не могла не отметить, что хозяйка вечера, пусть и мило улыбалась зятю, но не приняла выбор дочери.

И мне казалось, я знала почему — определенно, этот мужчина в стильном пиджаке и с красивой прической никак не мог походить на продолжателя дела многомиллионной компании тестя. Даже сейчас, когда решались важные вопросы, Рафаэль был здесь, а не в офисе на верфи, что говорило о том, что он был далек от дел, то ли потому, что ему не доверяли, то ли просто он был не создан для этой работы.

— И где наши мужчины, — уже волновалась хозяйка этого небольшого бала и, улыбнувшись мне, протянула очередной бокал красного вина.

Присутствие Ричарда я ощутила сразу — он еще не зашел на террасу, но я уже повернула голову и улыбнулась, когда через минуту он вместе с группой мужчин появился среди гостей.

Он был, как всегда, подтянут, но я чувствовала его усталость. Учитывая, что в самолете он совсем не спал, определенно, ему было не до приёма. Однако, наблюдая за его светской маской, я понимала — он продолжал работать, как в свое время на “Нарушителе”.

Надо отдать должное гостям, никто не торопился расцеловать Ричарда, чувствовался в нем некий барьер, за который люди не решались переступить. И я была несказанно рада тому факту, что к Ричарду не тянулись целоваться женщины. Иногда, когда я рассматривала своего мужчину, во мне просыпалась ипостась Лилит, и я чувствовала себя ужасной собственницей — пусть ненадолго, пусть здесь и сейчас, но он был только моим мужчиной.

Я улыбнулась и пошла ему навстречу, он же, увидев мой неяркий макияж, длинный белый сарафан и красивую прическу, которую мне сделала мастерица-Аврора, как мне показалось, остался доволен.

После того, как подъехали мужчины, зазвучали тосты за дальнейшее успешное сотрудничество, то тут, то там вспыхивали фотокамеры, а я, прижавшись к своему мужчине, счастливо улыбалась, смотря в объектив.

В нашей группе в основном говорил Мануэль, и, как оказалось, он был вовсе не переводчиком, а чиновником из Минобороны. К тому же, как оказалось, Ричард превосходно владел испанским языком, и, слушая его, я втайне наслаждалась тягучестью этого красивого баритона.

Говорили по большей части о политике и новом правительстве, а также немало времени уделили теме Барселоны с ее сепаратистскими настроениями и беспорядками.

Дон Агустин оказался не столь разговорчивым, как его жена, но все же чувствовалась в нем испанская эмоциональность. Иногда, отвечая на вопрос, он добавлял экспрессии с помощью жеста и это смотрелось необычно — я не привыкла к таким проявления мужских эмоций.

— Рад, что вы сделали ставку именно на нашу компанию. Окончательный пакет документов будет готов к понедельнику, — между тем продолжал дон Агустин. — Знаю, что, начиная с нового года, вы были заинтересованы в подписании контракта с итальянцами.

— Это не секрет, — кивнул Барретт. — Но ваше предложение заинтересовало меня своей перспективой…

— Вам всё понравилось? — уже ближе к концу этой светской тусовки, спросила меня Донья Долорес, которая не отходила от меня ни на секунду, и мне показалось, что это была не просто забота хозяйки о гостях — для ее мужа, вероятно, было очень важным сотрудничество с Барреттом, поэтому мне иногда казалось, что с меня скоро начнут сдувать пылинки.

— Вино очень изысканное, — кивнула я.

— Одно из самых лучших! — улыбнулась она, и в ее глазах блеснула гордость. — Риоха и каталонские вина Priorat славятся своим качеством.

Видя ее живой интерес к этой теме, я улыбнулась и, поймав волну, вспомнила мой давний разговор с отцом Майкла на выставке.

— Я не очень хорошо разбираюсь в испанских винах, мне много рассказывали об итальянских. Буду вам благодарна, если вы меня немного просветите в классификации, — произнесла я и, бросив взгляд на бутылку, добавила: — Что означает “Gran Reserva”?

Я попала не просто в мишень, я попала точно в яблочко, чем, кажется, навсегда завоевала любовь этой женщины.

На меня обрушилось столько информации об испанских винах, их классификации и сортах винограда, что я только успевала кивать и запоминать.

— Мы непременно должны слетать в Каталонию, в одну из лучших бодег “Priorat” на дегустацию вин, — наконец заявила она, и я, не увидев отказа со стороны Барретта, согласилась, цитируя одного из своих любимых испанских писателей:

Вино удвоит мужество солдата,

С вином солдату стужа не страшна,

И кажется ему, что бой — забава,

Что глубь мелка, полога крутизна.

— Браво! Вы любите испанскую поэзию! — воскликнула она. — Даже на английском она звучит напевно, не правда ли?

— Я не очень хорошо в ней разбираюсь, — призналась я. — Но Лопе де Вега один из моих любимых испанских драматургов. Я всерьез хочу заняться изучением испанского языка и надеюсь, что в будущем буду декламировать стихи Вега и Гарсии Лорки в подлиннике.

Это я говорила не только семье дель Алькасар, но и Ричарду, намекая, что хочу взять еще один язык в нагрузку.

Уже возвращаясь на виллу с этой утомительной, но нужной для Ричарда вечеринки, я чувствовала, как он, закрыв глаза, отключается.

— Хочешь, я тебе ванну сделаю и расслабляющий массаж, когда мы приедем? — тихо спросила я, желая наполнить своего мужчину своей любовью и подпитать его энергией.

— Массаж сделаешь, — кивнул он, отказавшись от ванной, но, как только мы приехали на виллу, он сел в кресло гостиной, желая проверить свой сотовый, и отключился.

Лат, который встречал хозяина, на мой немой вопрос покачал головой, давая понять, чтобы я Ричарда не будила.

Аккуратно сняв с него обувь и галстук, я накрыла его легким пледом и умостилась рядом на полу на подушках. Улыбнувшись, я бережно прижалась щекой к колену Ричарда, желая дать ему немного энергии, и в момент погрузилась в сон вслед за своим мужчиной.

Мы летели из Каталонии на частном джете с Авророй, Кармен, доньей Долорес и ее дочерью Терезой. Сеньора дель Алькасар попивала бодрящий испанский “ларго” и без умолку рассказывала о том, как ей было приятно освежить воспоминания о Приорате и его винодельнях. Я сидела напротив, наслаждалась ароматным американо и, слушая ее нескончаемые рассказы, улыбалась, с удовольствием отвечая на вопросы.

Несмотря на то, что андалузскую южную жизнь можно было назвать тягучей, утомленной солнцем, а самих испанцев неторопливыми с их неизменной мантрой “маньяна” и склонностью к эпикуреизму, время в этом солнечном раю шло для меня в бешеном темпе.