Конфидент (СИ) - "Майский День" - Страница 3

Позвоночник выгнулся как резиновый, как тетива лука, захрустел и взвыл. Боль накрыла с такой силой, что Кира не сумела даже крикнуть. Умирала и возвращалась в жизнь, попала в пыточный кокон.

Когда воздействие схлынуло, она всё ещё могла убежать, но не сделала верного шага. Дима не ошибался. Она не покорилась, дала Жеранском сдачу той же монетой.

Когда-то магию притесняли или вовсе не признавали реальностью, но шло время, взгляды менялись, и однажды люди, как наделённые даром, так и лишённые его, но одинаково имеющие власть, собрались вместе и решили, что, раз не сумели ничего поделать с гуляющим по городам и весях волшебством, то вполне можно ввести его в некие рамки. Оформить. Так и пошло. Сначала Школы имели стихийный вид, преподавали в них что придётся и как придётся, потом маги разобрались немного с собственными приоритетами и наладили сносное воспитание бывших колдунов и ведьм. Процесс приобрёл внятность, а закончившие одно из учебных заведений мастера заводили частную практику или нанимались в готовые структуры. Делали, что умели, принося пользу, имея нормальный заработок и совершенствуя понемногу своё ремесло.

Два года назад Кира поступила в ближайший филиал, чтобы систематизировать доставшиеся от природы знания и умения, получить нужный документ, а теперь, похоже, осталась ни с чем, да ещё угодила в черный список профессора Жеранского. Карьера рухнула, не начавшись. Стоило ли вообще рваться к академическим вершинам? Дар у неё признавали, но столь скудный, что она привыкла ловить на себе снисходительно-сочувствующие взгляды других студентов. Взяли де простушку и провинциалку — из жалости. Кто же знал, что в ней дремлет вот такое, и ещё пробудится в самый неподходящий момент.

Ужас на профессоровой роже был написан ясно как чернилами, по подбородку текла слюна, а когда смог вздохнуть, то не закричал, а завыл. Понял, с чем столкнулся. Ещё бы не понять, долгие годы обучая других.

Кира разглядывала свои руки. Они не тряслись. Отвибрировали там, в вечерних чертогах магической школы.

Кафе, между тем, пустело. Виринея задумчиво полировала тряпкой прилавок, уставшие официантки переговаривались, мало внимая обращая на задержавшихся посетителей.

— Так что? — тихо спросила Матильда.

Привычная требовательность исчезла, голос звучал почти робко.

— Облажалась я по полной подруга, — ответила Кира, решительно сползая с табурета. — Пошли домой, там разберёмся.

— Пошли.

Обе направились к двери, огибая попутно опустевшие в большинстве столики. Кира ощутила голод, но такой слабый, что не стоило обращать на него внимания. В животе сиротливо болтался чай.

Снаружи туман сгустился, облепил дома, облапал фонари, они светили сквозь муть потусторонне и не особенно ярко. Как только маги смогли существовать открыто, много всякой побочной хрени вылезло наружу, не поймёшь и откуда. Люди вначале шарахались, составляли протестные петиции, но хрень никому особо не мешала, редко вредила, к ней быстро привыкли. Вот и теперь прохожие внимания не обращали, что туман не вполне обычен, шли по своим делам, загораживаясь от стылости воротниками и капюшонами, но ничуть не опасаясь за свою жизнь и рассудок. В такие ночи, наоборот, преступность падала почти до нуля — мало кто решился вершить страшные деяния перед ликом мертвецов, хотя где они были те мертвецы? Да если и были, то разговаривать и вредить живым не умели.

Подруги прошли уже целый квартал, когда обнаружили, что томный юноша идёт следом. Первой, естественно, спохватилась Матильда. Она привычно развернулась всем корпусом, пристукнув каблуками в холодный камень тротуара.

— Эй, а тебе чего? Желаешь получить травму черепа, нанесённую тяжёлым тупым предметом?

Матильда продемонстрировала всего лишь сжатый кулак, но так решительно, что любой бы призадумался, точно ли он готов к рискованным свершениям. Дима осторожно отступил на шаг:

— Мне ничего не надо, нам по пути просто. В ту же сторону.

— И где ты живёшь? — продолжала допрос Матильда.

— На Запрудной. У старой бакалеи.

Возразить было нечего. Парень двигался в правильном направлении — не придерёшься. Матильда чуть смягчилась:

— Фамилия-то твоя как?

Ещё бы спросила паспорт. Кира безразлично наблюдала за перепалкой, не интересуясь ничуть ни юношей, ни его славными предками и уж тем более адресом.

— Филин, — прилежно ответил Дима.

— Филин как птица или продукт производства некого Фили? — придирчиво уточнила Матильда.

Он улыбнулся:

— Считай как хочешь.

— И посчитаю. Ладно, топай с нами, если один опасаешься.

Парень, что удивительно, ничуть не обиделся, догнал подруг и пошёл рядом.

— Странная ночь, — сказал он предусмотрительно устроившись с той стороны, где шла Кира. — Я здесь год, а такой активности никогда не видел.

— И много ты успел рассмотреть в этой жизни, младенец?

— Мало, — честно признал Дима. — Потому не разучился удивляться.

Справа дома отступили, открылся хаотично заросший деревьями скверик. Сейчас посадки тонули в тумане как в озере, торчали из него лишь высокие деревья. Из невнятного месива доносились голоса — компания молодёжи играла в привидения или что-то подобное. «Потусторонние» возгласы и завывания перемежались смехом. Матильда осуждающе фыркнула. Каблуки её цокали звонко, несмотря на приглушённость иных звуков. Подруга как бы заявляла миру, что главные в нём всё-таки люди, а остальным полезно об этом помнить.

Улица начала забирать вверх, дома трудолюбиво карабкались по довольно крутому склону. Холм при строительстве сгладили, но не совсем. С вершины открывался красивый вид на заречную сторону и тот самый пруд, некогда гордо считавший себя почти что озером, но изрядно заросший с тех пор, как город расширился, захватил его берега. Чистку водоёма местная власть каждый год объявляла задачей приоритетной, но постоянно находила более важные.

Сейчас над водой стлался плотный, хотя и неровный туман — торчал клоками и пятнами, норовя заползти на берег, захватить дома целиком, а не только цокольные этажи, да и то местами.

Довольно энергичная прогулка немного успокоила Киру, она смогла заново обдумать происшествие в начальственном кабинете. Взвесить возможные шаги Жеранского, свою на них реакцию. Выкинет из школы? Попробует навредить? Рискнёт ли после того, как она показала нехилую мощь своего дара? Вопрос. Профессор не мог знать наверняка, случайный то был выброс от нетривиальности общей ситуации, или внезапно проснулось и заговорило дремавшее прежде совершенство. Кире казалось, что мелкие подлые натуры ведут себя расчётливо. Захочет Жеранский отомстить — безусловно, а вот пойдёт ли ради этого на открытый конфликт? Доучиться осталось совсем немного, а там уже она свалит подальше от этого города и постарается забыть всё случившееся. Сейчас полезно и безопасно делать вид, что вообще ничего не произошло, сохранить тайну, может быть, даже Матильде суть дела не рассказывать, хотя ей Кира привыкла рассказывать всё. Познакомились-то совсем недавно, когда обе искали съёмную квартиру, а вот подружились крепко. Раньше у Киры не было верных товарок: в посёлке, где она выросла, не сыскалось других магов, обычные же люди её сторонились.

Взобравшись на горку, улица пошла вниз, ныряя в густеющее марево. Прохожих осталось мало, ещё реже проезжали машины, однажды попался навстречу автобус, неловко тащивший вверх большое освещённое изнутри тело — общественный транспорт в такую поздноту ходил более по случаю, чем по расписанию. Матильда беспечно болтала о ребятах, с которыми познакомилась на днях: она вечно находила новые компании, но и расставалась с ними легко. Дима уютно помалкивал. Кира уже предвкушала близкий дом, чужую, но вполне приличную квартиру, где можно будет принять душ, закутаться в тёплое махровое покрывало и лишь потом, под защитой ставших почти родными стен, обстоятельно рассказать Матильде, что, собственно, она сделала с уважаемым профессором. Ну или промолчать, отговориться отговоркой.