Конфидент (СИ) - "Майский День" - Страница 2

Профессора трясло от злости. Он явно пытался вещать с холодным презрением, но недостаточно хорошо владел собой. Бледный рот кривился, роняя слова, кончик носа заострился как у мертвеца, из-под кокетливой моложавости проступали прожитые годы. Он выглядел сейчас старым, дряблым и даже неопрятным, хотя всё так же пованивал духами и хрустел тканью дорогого костюма. Кира невольно перевела взгляд, высматривая бледную деву, что любит стоять за плечом смертного, терпеливо дожидаясь своего часа. Жеранский угадал её невольную мысль, поскольку сам же и обучал адептов отыскивать в окружающей реальности отблески неизбежной судьбы, рассвирепел ещё больше.

— На коленях будешь умолять, чтобы я тебе вставил! Думаешь, всё вот так обойдётся? Нет, милая! Защита на носу и где ты окажешься со своими амбициями, если не ублажишь меня так, как я захочу? Думай, девочка, думай. Скажи ещё спасибо, что я вообще снизошёл до такого страшилища! А теперь — пошла вон!

Трясущийся наманикюренный палец указал на дверь.

Кира не понимала. Это гадкое существо не совмещалось в сознании с очаровательным профессором, который вызывал восхищение практически у всех. Снаружи — блеск и красота, внутри — зловонная мерзость. Рассказать — никто не поверит.

Хотелось уйти, чтобы не видеть и не ощущать рядом этого мужчину, но врезать ему, чтобы пропахал затылком стену, хотелось ещё больше. Кира сжала кулаки. Она немного умела драться. На более чем среднем уровне, но вполне достаточно для ситуации. Костюм, конечно, удачно скрывал дряблости профессорской фигурки, но недавно состоявшееся короткое противоборство подсказывало Кире, что она справится. Жеранский, как видно, тоже это сообразил. Страх ему замутил рассудок или злость от активного неподчинения, но действовал он глупо. Имел шанс отойти к своему дорогому письменному столу, сделать вид, что демонстративно её не замечает — глядишь бы и сработало. Кира могла по привычке послушаться не самого профессора, так его авторитета, всё ещё витавшего в воздухе, как тающий дым дорогого табака.

Жеранскому не терпелось. Он схватил Киру за плечо, толкнул, разворачивая к двери. Случайно его ладонь соскользнула на грудь или нет, осталось неизвестным. Боль и омерзение сошлись в одном порыве, и Кира всё же врезала уважаемому профессору — слегка, а не так как он того заслуживал. Почему не устоял на ногах, понять оказалось труднее. Упал нелепо — нарочно так не загадаешь: сначала шлёпнулся на зад, потом завалился на спину, задрав к потолку ноги. Высунулись тонкие щиколотки из штанин. Кира едва не рассмеялась. Нервное у неё было состояние, но не настолько как у главного героя вечера.

— Эй, Кирочка! — Матильда настойчиво потеребила грубый рукав куртки. — Он что, ударил тебя в ответ?

Взгляд подруги настойчиво обшарил лицо, спустился ниже. Отыскивал сквозь одежду синяки?

— Собственно говоря, я сбила его с ног, — обстоятельно сказала Кира, — и пошла себе.

Матильда порывисто вздохнула.

— Знает кто?

— Вряд ли, даже помощница его уже свинтила.

Не иначе мудак-профессор заранее готовил почву для соблазнения на скорую руку очередной студентки. Примитивное нахальство показывало, что отказов он видел мало, если видел вообще. Вызвал к себе вечерком, когда здание почти опустело. Предложил обсудить будущий защитный проект. Кто знал, что всё так повернётся, или были подозрения, но завернули в уголок и там остались? Трудно оказалось судить теперь, постфактум.

— Не боись, Денёва! — бодро провозгласила Матильда. — Делай вид, что ничего не было, и ты знать не знаешь, почему вдруг у уважаемого человека появились синяки на морде. Тебя и в здании не бродило, в кафе сидела. Сидишь.

— Мудаки они все, — пробормотала Виринея, хотя её никто не спрашивал.

Звякала какая-то посуда, не видная за крышкой стойки, потом чашка, стоявшая перед Кирой, ненадолго исчезла и вернулась вновь, наполненная свежим горячим чаем. С сахаром — это ощущалось по запаху. Сладкое Кира не любила, но послушно вздохнула и принялась пить, под успокоительные выкладки подруги и доброжелательно молчание Виринеи.

В кафе было довольно людно, но к стойке за напитками никто больше не подходил, хотя по залу активно перемещались и клиенты, и официантки. Словно пережитое Кирой потрясение отпугивало публику неизбежным привкусом смерти. Не по душу ли бывшей теперь студентки пришёл в город туман, настойчиво прилепившийся к каждому кусту или зданию? Да какая теперь разница?

Неизбежность отчисления, когда в учёбу вложено так много средств и сил, ещё не полностью дошла до сознания, об этом Кира пока не думала, стремясь для начала переварить завершающие экзерсисы исторической драки с профессором. На его смехотворном падении ведь ничего не закончилось. Оно послужило хорошим поводом для ухода, пожалуй, даже бегства. Наверное, Кира подсознательно стремилась выровнять ситуацию. Пусть она сбила Жеранского с ног, ну так ведь случайно повезло, а так бы он её одной левой, потому и кинулась прочь, неженственно стуча берцами по чисто вымытому полу.

Хорошая была идея, жаль, запоздала. Вместо того, чтобы спасать лицо профессора, пришлось защищать свою жизнь. В прямом смысле этого слова.

Матильда продолжала рассуждать о том, что всё не так плохо, убеждая в этом себя или других. Запал её выглядел чуть неестественным. Слушали все. Кира устало и безразлично — слова не царапали онемевшее сознание. Виринея скептически приподняв бровь, но не споря с клиенткой. Томный юноша с бесспорным интересом. Он продолжал посасывать коктейль, словно стакан ему достался бездонный. Он и прервал Матильду, аккуратно вынув соломинку изо рта и облизав губы.

— Не простит. Будет мстить.

Кира отстранённо наблюдала, как подруга поворачивается к наглецу всем корпусом. Грудь (четвёртый номер) вперёд, взгляд пробивает навылет, а уверенный разворот плеч подсказывает, что прилететь может и кулаком в рожу, не только словами.

— Шёл бы ты со своей аллитерацией в ту же компанию!

Кира, ожидавшая куда более смачной отповеди, удивлённо посмотрела на юношу. Он не дрогнул под напором воинственной женственности, остался стоять, где стоял, чуть покачивая в ладони стакан с недопитым коктейлем. Случайный свидетель оказался непрост. Вдобавок ко всем прочим неприятностям.

— Кто ты такой? — спросила Кира.

Подруга помалкивала, как видно тоже сообразив, что следовало удачнее выбирать место для беседы. Виринея бы их не сдала, а этот ушлёпок, явившийся неизвестно откуда, мог раззвонить неправедно добытые сведения.

— В том же заведении учусь, — ответил, ничуть не смущаясь, томный юноша. — Димой зовут.

— Что-то я тебя не видела!

— Так ты старше. Я совсем недавно поступил.

— Эй, — вмешалась Матильда. — Ты чужих лет не считай.

Юноша промолчал. Речь ведь шла не о возрасте, а о том, что старшекурсники мало внимания обращают на новичков. Матильда просто не могла упустить случай придраться и дать парню отповедь, прежде чем посвятить его в заповеди.

— Будешь болтать — урою! — сказала она веско.

Угроза, впрочем, не подействовала. Дима улыбнулся. В ситуацию он въехал глубже чем девушкам хотелось бы и доказал это заявив без предварений и бережения:

— Ты не маг, а у подруги твоей сходками на кулачках не ограничилось. Я мало знаю, но чуять-то чую. Тленом несёт, как будто туман ради одной ночи собрался.

Матильда повернулась резко и неловко, как заводная игрушка:

— Денёва, что ты ещё натворила на свою и мою голову?

Если бы она! Меньше всего Кире хотелось отвечать. Сквозь недавнее оцепенение пробивался, как трава сквозь асфальт, страх.

Опрокинутый профессор не дал ей уйти просто так, тут юноша Дима не ошибался. В нарушение всех правил, он призвал магический дар, и в спину Киры прянула волна мёртвой энергии. По закону студенты, не прошедшие посвящения, находились под защитой, и применять к ним воздействие было запрещено, но Жеранский, как видно, уверенно полагал, что законы писаны не для него. Твёрдо надеялся оправдаться.