Охотники за книгами Сезон 1 - Коллектив авторов - Страница 42

— А я думала, биокомпьютеры существуют только в теории.

— В остальном мире — да. Но если вам немножко помогает магия… — он обвел комнату рукой, — тогда все возможно.

— Это и есть Индекс?

— По сравнению с Индексом это «Коммодор-64».

— Может хватит тратить впустую мое время? У моих друзей проблемы. Поможешь или нет?

Опи бросил на нее высокомерный взгляд.

— Помочь-то я помогу. Но в Индексе содержится полная совокупность всех человеческих знаний. И как я уже сказал, доступ туда не бесплатный.

Сэл фыркнула и показала ему свой мобильник.

— У меня и так есть доступ ко всей совокупности человеческих знаний. За шестьдесят пять долларов в месяц.

Опи хмыкнул.

— Мы с тобой оба прекрасно знаем, что, будь это так, ты бы за мной сюда не потащилась, сестричка-коп. Интернет — это всего лишь набор тех человеческих знаний, которые записаны и выложены в сеть. А Индекс включает в себя все, что известно каждому человеку, хотя бы раз с ним соединявшемуся.

— Мистер Норс в их числе?

Опи кивнул.

— Задай вопрос — и выяснишь, что он знает касательно того, что происходит с твоими друзьями.

— В чем подвох? — поинтересовалась Сэл, разрываясь между открывшимися перед ней возможностями и неизвестными последствиями предложения Опи.

— За каждый заданный вопрос Индекс изымет из твоего мозга один фрагмент знания, и вернуть его будет уже невозможно.

Сэл встретилась с Менчу только в пансионе, после восхода солнца. Понятное дело, он не пришел в восторг, когда Сэл пересказала ему беседу с Опи и его предложение.

— Мысль о том, что у меня отберут кусок памяти, мне нравится не больше, чем тебе, только не похоже, чтобы у нас был выбор, — сказала она, пытаясь сдержать нетерпение. Перепалка с Менчу совершенно не поможет делу, к тому же в сложившейся ситуации нет ни капли его вины.

— Выбор есть всегда, — откликнулся Менчу. — А о том, что так называемый Индекс не сотрет твою память полностью, мы знаем лишь со слов одного-единственного технокультиста. Даже то, получится ли из этого вообще хоть что-нибудь, нам неведомо.

— Я совершенно убеждена, что полное стирание памяти сочтут и нарушением соглашения, и насилием в отношении другого участника Ярмарки. Они наверняка не хотят, чтобы их отсюда выставили.

— Вряд ли для тебя это послужит утешением, если этот инфернальный аппарат уничтожит твой разум.

— Это другой вопрос. Если это ловушка, то что такого интересного они могут найти у меня в мозгах? Почему я, а не кто-то еще?

— Дело в твоем брате.

— О том, что происходит с Перри, ты явно знаешь больше моего. И секретов Общества тоже знаешь больше. Почему бы им не заняться тобой?

Менчу даже не улыбнулся.

— Потому что, если бы они ко мне подступились, я бы им отказал, и этот разговор вообще бы не состоялся.

— То есть я их интересую как слабое звено.

— Мне кажется, им известно, чего ты хочешь, и именно это они тебе и предлагают. Обычная тактика демонов — выявить твою слабость и обратить против тебя.

— Ты думаешь, Опи — демон? Серьезно?

— Я думаю, что Индексом что-то управляет, причем отнюдь не любовь и не свет. — Выражение лица Менчу стало еще серьезнее, хотя казалось, что дальше и так некуда. — Ты в отряде недавно, и тем не менее они будут дураками, если упустят возможность выжать из тебя до капли все сведения об Архиве и Обществе. Помнишь об одержимости Лиама?

Сэл кивнула.

— Технокультисты не впервые пытаются использовать остаточную силу демона, чтобы получить доступ к нашим тайнам. И если они к тебе пробьются… Демоны оставляют шрамы — такие же, какие бывают от телесных ран. Однажды сломал кость — скорее всего, она сломается снова, причем в том же месте.

— И где сломана твоя? — поинтересовалась Сэл.

Менчу замер.

— Ты о чем?

— Ты взял меня в отряд после того, как я дала отпор демону, вошедшему в тело моего брата. В Лиама вошло нечто, обитавшее в его компьютере, и отобрало у него два года жизни, и теперь он живет ради борьбы с этим нечто, укравшим у него это время. Уверена, что и Асанти так или иначе сталкивалась с чем-то таинственным — отсюда ее интерес к магии, а Грейс по неведомой причине не боится пуль. А что произошло с тобой?

Повисло тяжелое молчание.

— Это как-то связано с ангелом?

Менчу резко вскинул голову.

— Что тебе сказала Асанти?

— Ничего. А ты сейчас — очень много.

Менчу будто бы сдулся прямо у нее на глазах. Усох, точно его клерикальный воротничок был лишь частью маскарадного костюма, а сам он вовсе не принадлежал к ордену крестоносцев, спасавшему мир от магии, демонов, тайных страхов в ночи, а был лишь мужчиной средних лет, на которого внезапно навалилась страшная усталость.

Сэл думала, что он сейчас произнесет: разговор окончен. Или что его прошлое ее не касается. Или отошлет ее обратно в Рим. Но вместо этого услышала:

— Это было давно. Я тогда был приходским священником в Гватемале.

***

Приход состоял из жителей единственной деревни в горной долине, вокруг простирались поля, занимая всю землю, которая подходила для обработки, — дальше уклон становился слишком крутым, и расти на нем мог только девственный лес. США уже лет десять твердили миру, что Гватемала — демократическая страна, хотя подкрепить это заявление было почти нечем, если не считать номинально избранного правительства. Или массовые расстрелы и исчезновения людей — приметы демократии? Менчу в этом сильно сомневался. И был твердо уверен: так быть не должно.

Однако признаков перемен к лучшему было совсем мало, именно поэтому он и не заметил надвигавшейся катастрофы. По недосмотру поднял забрало. Как бы то ни было, но о неотвратимой беде Менчу узнал только тогда, когда в глухой ночной час кто-то забарабанил кулаком в дверь его дома.

Менчу не спал, поэтому у двери оказался почти мгновенно. То был один из деревенских мальчишек, лет семи, не больше, алтарный служка — он уже поднял кулачок, чтобы стукнуть снова.

— Отец, — сказал он. — Идемте, быстрее.

Менчу сразу же понял все по выражению лица мальчишки.

— Что случилось? — все же спросил он, хотя уже знал ответ почти наверняка. Тем не менее «что случилось?» — вопрос более мягкий, чем «кого уже убили?»

— Армия. Нас окружили.

Менчу не стал задавать других вопросов.

***

Он последовал за мальчиком на площадь. По городку уже шныряли солдаты — совершенно не скрываясь. Менчу не мог понять, как он не услышал их приближения. В общем гуле голосов было не разобрать, что говорят отдельные люди, но намерения их были ясны. Всех жителей, около шестидесяти душ — мужчин, женщин и детей, подняли с постелей и согнали на центральную площадь. Военный с капитанскими погонами ходил взад-вперед. За спиной у него стояла дюжина бойцов с винтовками, пока что висящими у них за плечами.

Менчу не обманывал себя: долго они там не останутся.

— Отец, — раздался тихий голосок.

Менчу обернулся, и сердце его упало окончательно. Судя по всему, повстанцам не удалось уйти в тайные лагеря в горах. Они были здесь, с оружием в руках — прятались в тени рядом с церковью.

***

Менчу умолк, Сэл смотрела на него с неприкрытой тревогой.

— Военные пришли всех убить, вот так просто?

Он покачал головой.

— У них было объяснение. Объяснения всегда находятся. Укрывательство повстанцев, отказавшихся сложить оружие. Но по сути… Да. Они пришли всех убить.

— Зачем?

— Чтобы продемонстрировать, что им хватает на это власти.

— А потом повстанцы все поняли и окружили военных?

Менчу передернул плечами.

— Для этого их было слишком мало. Но для засады хватило бы. Сделав ставку на внезапность, они, наверное, уничтожили бы почти всех военных. И тогда правительство послало бы новых — мстить. Концентрические круги смерти.

Сэл не знала, что сказать. «Как ужасно» прозвучало бы банально, но ничего лучшего не приходило ей в голову.