Время не властно - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 79

– Но она не убила Дзирта, – напомнил ей Джарлакс. – Она могла легко все исправить, устранив его.

– Нет, не так уж и легко. Потому что она знала, что последует за его смертью. Образ Дзирта До’Урдена стал бы еще более привлекательным, имя следопыта превратилось бы в немеркнущий символ свободы, если бы его постигла мученическая смерть. Она не уничтожила Дзирта потому, что опасалась последствий.

– И поэтому вернула Закнафейна?

Ивоннель снова пожала плечами, и на лице ее промелькнуло выражение недоумения и растерянности. Джарлаксу оставалось лишь замять разговор и попытаться разобраться во всем самому. Если действительно Ллос вернула Закнафейна Дзирту, неужели это намек на то, что богиня признает неизбежное? Или пытается удержать при себе последователей – ведь что это за божество, которое не имеет поклонников? Удержать, нанеся «предупредительный удар», сделав фальшивый жест, изображающий доброту и раскаяние?

– Этого не может быть! – выпалил он. Сознание его не в состоянии было принять подобный поворот событий.

– Но, судя по всему, именно это и происходит, – возразила Ивоннель. – Ведь именно мне так кажется, а я считаю, что могу более адекватно оценить эту ситуацию, чем ты.

Это высказывание задело Джарлакса, потому что он гордился своей способностью оценивать положение и проникать в суть событий, происходящих в мире.

Ивоннель в ответ на изумленный взгляд наемника лишь в очередной раз пожала плечами.

– Я научилась видеть само время иначе, нежели простые смертные, – объяснила она и небрежно усмехнулась, словно умаляя собственные достижения. – Мои воспоминания старше моего тела и моего сознательного «я» на тысячи лет! Ты не в состоянии понять, что это означает, дядя.

– У меня тоже имеется прошлое, и я отнюдь не так уж молод. Не забывай: я был знаком с женщиной, которой принадлежат эти воспоминания, и некоторые из них хранятся также и в моей памяти.

– Это отнюдь не то же самое. Ты даже отдаленно не можешь представить себе, о чем идет речь. Это не просто истории, рассказанные мне, это не песни барда – пусть они будут правдивы от первого до последнего слова. Нет, это и не простые воспоминания об отдаленном прошлом. Все события, о которых идет речь, свежи в моей памяти, словно они произошли не тысячи лет назад, а совсем недавно. Я могу вызвать в памяти самые первые сражения, в которых принимала участие Верховная Мать Бэнр, я ощущаю боль от ран, чую запах крови, – продолжала она. Джарлаксу внезапно показалось, что Ивоннель разговаривает не с ним, а сама с собой, словно до нее наконец дошла природа ее прозрения и чудесного дара. – Это не просто воспоминания! Я могу представить себе, как она занималась любовью, пережить это так же живо, как будто это не моя тезка, а я сама сидела верхом на партнере. Живо представить, понимаешь! Я знаю, испытываю все то, что переживала она, даже тот невероятный, высший экстаз, которого Бэнр достигала в постели со своими любовниками. И не так, словно я подглядываю за этой сценой, ты понимаешь?

– Не уверен, что мне хочется это понимать.

– Я знаю не только то, что она видела и чувствовала, – попыталась объяснить Ивоннель. – Мне доступны все образы, которые возникали в ее воображении, все мысли, которые проносились в ее мозгу в возбужденном состоянии – когда она доводила себя до экстаза. Мне бы хотелось это забыть, но увы…

Джарлакс едва не лишился дара речи.

– Неужели иллитид вложил в твой мозг нечто большее, чем просто воспоминания Верховной Матери Бэнр? Может быть, ты одержима безумием, ты не считаешь? Может быть, Киммуриэль…

– Нет, это не безумие, не одержимость, меня не преследуют призраки и видения, – спокойно ответила Ивоннель. – В конечном счете, несмотря на то что это иногда оскорбляет мои чувства, это дар. Я владею опытом существа, прожившего на свете тысячи лет, и воспоминания об этом опыте еще свежи. Я чувствую, что это позволяет мне судить о настоящем и предвидеть будущее практически безошибочно, лучше, чем… кто-либо другой. Считается, что старые люди мудрее молодых, поскольку они наблюдали некоторую цепочку событий много раз и видели, к чему приводят эти ситуации. Итак, близкое знакомство с Ивоннель Вечной, ее воспоминаниями, чувствами, откровениями и самим ее опытом дало мне мудрость.

– И именно поэтому ты в состоянии терпеливо ждать того дня, когда Дзирт станет свободен?

Ивоннель рассмеялась, и Джарлакс присоединился к ней. Ему показалось, что это довольно-таки жалкий пример горизонтов, которые ей доступны.

Но Джарлакс засмеялся вместе с девушкой еще и потому, что он понял: она смеется искренне. Он понимал, что Ивоннель превосходно владеет не только магией. Эта опасная женщина была искусна в дипломатии и обмане; но ее объяснение, ее суждения и образ мыслей показались Джарлаксу весьма убедительными.

Все… укладывалось в единую схему. Почему-то все совпадало со взглядами Джарлакса на мир вообще. Действительно, некая логика была присуща такому невероятному, из ряда вон выходящему явлению, как рождение Ивоннель и переданные ей воспоминания.

Джарлакс не до конца поверил в то, что девушка ничего не знает о возвращении Закнафейна, – он даже подозревал, что она каким-то образом причастна к этому событию.

Но почему-то это не слишком волновало его.

Закнафейн двигался во главе отряда; сразу за ним крались Брелин и Джейрелль Фей, а дальше, скрываясь среди теней, следовали еще шестеро воинов из Бреган Д’эрт. Закнафейн вел своих подчиненных по туннелям Верхнего Подземья, пользуясь навыками лазутчика, отточенными и доведенными до совершенства годами напряженных тренировок. Прошло почти двести лет со времени его последнего подобного похода, но Закнафейну казалось, что та экспедиция закончилась совсем недавно. Эти воспоминания не являлись для него чем-то далеким. Он чувствовал себя так, словно в момент смерти перенесся вперед во времени, прямо в будущее, а не так, словно отсутствовал в Подземье много десятков лет.

Закнафейн приблизился к какому-то повороту, за которым виднелась развилка с тремя коридорами, и закрыл глаза, вызывая в памяти модель, которую Джарлакс сконструировал там, в Лускане, прежде чем отправить его на задание. Машинально он потянулся к сложенной карте, которую держал в кармане… и отдернул руку.

Он тщательно подготовился к этому походу и знал дорогу. Ему не нужна карта.

Закнафейн сделал знак своему отряду оставаться позади на некотором расстоянии, затем прокрался мимо двух черных дыр к отверстию третьего туннеля, который, по его представлениям, шел на юг вдоль побережья и заканчивался неподалеку от сточных канав Глубоководья.

Он уловил впереди какое-то движение и, пригнув голову, прижался к грубой стенке туннеля. Искусный воин буквально слился со стеной, изобиловавшей впадинами и острыми выступами. Впереди, на уровне плеча, он увидел поднятую руку – всего лишь руку; пальцы шевелились, складывая знаки секретного языка дроу.

Закнафейн поднялся и отряхнул пыль с одежды. Неизвестный приблизился.

– Вейлас Хьюн, если я правильно понимаю, – заговорил мастер оружия и дал сигнал своему отряду держаться среди теней.

– Добрая встреча, Закнафейн, – ответил наемник. – Вижу, Джарлакс сообщил тебе, что мы встретимся на этом самом месте?

– Его указания были весьма приблизительны, а я плохо знаю эти туннели, – ответил Закнафейн, не желая раскрывать карты перед незнакомым воином. Особенно напрягало его второе имя, прекрасно знакомое мастеру оружия.

– Вы на верном пути. Еще до захода солнца вы доберетесь до границы природных пещер и переходов, дальше они сменяются обработанными туннелями, – объяснил Вейлас Хьюн. – Это канализация Глубоководья, и в тех местах вы найдете торговцев Ханцрин.

– Дроу не надо искать, – произнес Закнафейн, вспоминая слова, сказанные в другом месте, в другой жизни, в ответ на некий вопрос. Он помолчал несколько мгновений, предаваясь воспоминаниям о давнем приключении, и, подняв голову, увидел, что Вейлас Хьюн в некотором недоумении рассматривает его. – Это неважно, – сказал Закнафейн. – Просто старая шутка.