Только с тобой (СИ) - Сью Ники - Страница 2

— Прости, дорогой, но я откажусь. Мне еще покорять великий и могучий китайский надо. На востоковедение не дают отдых.

— Ребят, — заглядывает в комнату моя мама крайне внезапно. Стучаться не учили. Подскакиваю тут же, опускаю глаза к полу. Неудобно как-то. Игнат тоже краснеет. Мы с ним в принципе особо на людях проявление чувств не демонстрируем. Даже за ручки не держимся. Не очень как-то это. Стесняемся оба.

— Здрасти, теть Наташ, — здоровается Игнат кое-как, едва не запинается.

— Добрый, добрый. Арин, я побежала. Домой сама дойдешь, тут не далеко.

— Конечно, не беспокойся. Куда я денусь. Не останусь же я тут ночевать. — Натягиваю улыбку и машу маме на прощание. Она хлопает дверью, и мы оба выдыхаем.

Остаток вечера проходит скучно. Смотрим какой-то странный фильм, который выбрал Игнат. В процессе ставим на паузу, пьем чай, болтаем о разном. Иногда в команду заходит теть Лена и тогда начинается веселье. Она откидывает шуточку в сторону сына, заставляя его краснеть. Он то и дело ее выпроваживает, затем садится рядом и как маленький ребенок начинает бурчать что-то себе под нос. А я не сдерживаюсь, смеюсь, уж больно забавно. Однако потом получаю обиженный зырк в свою сторону.

К девяти часам решаю, что пора бы и меру знать. На улице уже темно, надо идти домой. Игнат просит, правда, посидеть еще часик, ведь его маманя только ушла в магазин, хоть какая-то возможность побыть тет-а-тет. Но я отказываюсь.

— Поздно уже, — говорю, а сама накидываю кофту на плечи.

— Время-то детское, — канючит Богданов, качая головой в разные стороны.

— Сможешь еще пару тройку орков одолеть, — подбадриваю его.

— Скажешь тоже, — отмахивается и хмурится отчего-то. Мы стоим у порога и меня вдруг посещает странное чувство дежавю. Вспоминаю, как приходила к Кириллу, когда он болел.

— Пошла я, — говорю, а сама жду, того, чего не произойдет.

— Как дойдешь, напиши или позвони. Ладно? — Богданов подходит ко мне, обнимает и коротко целует в губы. Затем тут же отстраняется и улыбается, тепло и открыто.

Я выхожу за дверь, медленно спускаюсь по ступенькам и в тысячный раз смотрю на браслет, который вжился в руку, нет, стал частью моей кожи.

Игнат болеет не долго, два дня, а то и меньше. Поэтому к субботе, а именно сегодня день рождения у его сестры Сони, он уже готов к труду и обороне, говоря его языком. Родителей они отправляют к нам, так что посиделки будут у всех, только по разным сторонам.

Мама помогает мне с подарком, она вообще готова на все, если это связано с теть Леной или ее детьми. Иной раз слышу, как родители обсуждают нашу (еще даже не планируемую) свадьбу с Игнатом, его костюм, мое платье, гостей и прочую ерунду.

— Милая, — входит мама ко мне в комнату, пока я перед зеркалом пытаюсь навести марафет.

— Ауч, — отвечаю, не отрываясь от подводки. Идеальные стрелки требуют особенной концентрации внимания.

— Ты бы платье что ли… — начинает она свою болванку, но я тут же ее прерываю.

— Я не хожу в платьях, не люблю их. Тема закрыта.

— Арин, в школе и в юбках бегала и в платьях, а сейчас… девочка должна быть женственной, — намекает на что-то родительница, акцентируя внимание на последнем слове.

— Игнат — не тот парень, которого возьмут платья, — входит следом Лилька, размахивая полотенцем. В отличие от мамы, моя сестра Богданова не особо сетует. Для нее он слишком скучный, слишком серый и унылый. А главное в случае чего не защитит, для Лильки накаченные мышцы и борзый напор превыше всего.

— За своими бы последила, — качает недовольно головой мама. Сестра подходит ко мне из-за спины и легким движением руки стаскивает со стола тушь.

— Лиль, отдай! — Подскакиваю я. — Мне тоже нужно. И вообще, это не гигиенично!

— Моя закончилась, — отмахивается она, выбегая из комнаты. — Да и было бы ради кого прихорашиваться.

— Лилька! — Следом выходит мама и теперь мне придется ждать не меньше получаса, потому что сейчас пойдут причитания. Была затронута больная тема. Вернее две больных темы. Игнат, который в глазах мамани святой с нимбом над головой. И слишком быстро сменяющиеся ухажёры сестры. Можно смело забыть про макияж, потому что пока эти двое не выскажутся, тушь не видать.

Сажусь на кровать, залезая с ногами, поза по-турецки отменная, особенно если хочешь позалипать в телефоне. Вытаскиваю гаджет, а там опять дурацкое оповещение, что память заканчивается. Как же надоело. Что удалять-то уже, итак, почти все удалила: ни музыки, ни видео.

Открываю галерею и начинаю листать. От чего-то однозначно придется избавиться. Вот мы с Лилькой в парке. Какая у нее здесь моська забавная, язык высунула. Ну, ребенок, честное слово. А вот мама с папой, опять спорят о чем-то. Смешные, но по глазам вижу, любящие друг друга люди. На следующей я позирую, то на лавке, то возле озера. Сколько ненужных кадров.

Просматриваю приличный объем и вдруг замираю. В самом конце, там, куда редко добираешься, она — наша фотка с Кириллом. Я не просто не смогла ее удалить, даже скачала на новый смартфон. Тосковала тогда сильно. Иногда по вечерам включала грустную музыку, смотрела на него, на себя. Мы выглядели счастливыми. Столько тепла в этой простой фотографии, столько эмоций.

Сердце сжимается, его как будто обвязали ниткой с иголками. К горлу комок привалил, противный и скользкий. Не замечаю, как с глаз скатывается слезинка, как губы растягиваются в грустной улыбке, как провожу пальцем по экрану мобильного. Взор снова тянется к браслету на руке, и я в сотый раз задаюсь вопросом: почему мой организм до сих пор так странно реагирует на Кирилла. Сейчас в моей жизни другой человек, он дарит любовь, дарит надежду на светлое будущее. А вдруг мы, и в правду, поженимся. Вдруг у нас появятся дети. Это же неправильно, быть рядом с одним, а тосковать по другому. Я должна заставить себя забыть и выбросить все, что связанно с Соболевым. Включая и это фото, и этот злополучный браслет.

На дне рождении Сони я знаю всех, ведь компания у нас одна на троих. Общие друзья, общие увлечения — брат и сестра, как будто вылуплены из одного теста. Хоть Сонька и младше на два года, но по характеру такая же, только зависает в компьютерных играх чаще не дома, а кафешках с друзьями. Видимо так сейчас модно.

Игнат встречает меня у дверей, обнимает и целует в щеку. Он улыбается, да и в целом, выглядит неплохо. Серая футболка и джинсы, не особо наряд к празднику, однако я выгляжу не лучше. Мы с ним два сапога пара, одеты одинаково. Даже цветовая гамма попала.

— Вот это любовь, — шутит Соня, оглядывая нас обоих.

— Как-то так само вышло, — скованно пожимаю плечами, теряясь немного под ее пристальным взглядом. Младшая Богданова на удивление сегодня в шортах, а поверх яркая розовая блуза. Она маленького роста, пухленькие щечки, слегка вздернутый нос, большие серые глаза и короткие темные волосы.

— Про детей только так не говорите, — снова пытается шутить Соня, однако Игнат ее осекает строгим взглядом.

— Пойдем, Ариш, — приглашает он меня в гостиную, где уже собрались знакомые лица. Я киваю ребятам, мне улыбаются в ответ.

Нас с Игнатом усаживают в дальний угол, места мало, и мы практически прилипаем друг к другу, как селедки. Погода чудесная, конец мая, лучше бы на природу пошли, костер развели. Но не мой праздник, не мне решать.

Коля, друг Игната, высокий здоровяк с пухленькими щеками и светлыми волосами, разливает вино по бокалам, а затем требует тост. Соньке желают победы в войне, новое оружие, выйти замуж за принца какого-то там королевства. Никаких тебе здоровья, да деток побольше. Тут этим и не пахнет. Зато еда вкусная, теть Лена отменно готовит. И если уж есть темы, где я профан, хотя бы смогу покушать на радость желудку.

Часа два народ активно болтает про новые стратегии, а я иногда пытаюсь скрыть зевоту. К счастью, время от времени пролетает абсолютно левая тема, и вот тут уже можно включиться. Но это происходит не так часто, поэтому мне ничего не остается, кроме как кушать и выпивать. Вино оказывается приятным, мягким и сладким. Напоминает спелую клубнику, правда, немного вяжет.