Белые львы (СИ) - "Omega-in-exile" - Страница 23

По-хорошему, Мурзину не следовало пускать Сашу на порог своего дома. Во всяком случае, до тех пор, пока служба безопасности досконально не разберется в ситуации. С Сашей вполне можно было развлекаться в одной из московских квартир Мурзина, специально предназначенной для подобных встреч. Но проблема была… черт, проблема была в том, что Мурзин не хотел просто развлечений с Сашей! Он сразу почувствовал, что этот сероглазый парень – именно тот, кого он искал долгое время. Словно оба они были настроены на одну и ту же частоту, недоступную остальным. И он пошел на риск, впустив в дом парня, который, возможно, был подослан к нему врагами.

*** Саша дремал, перед ним мерцал экран лэптопа, в котором он до того строчил что-то добрых три часа. Мурзин с любопытством взглянул на экран. «…Нам нельзя ошибиться, сын мой. Слишком много вокруг недругов. Стоит тебе или мне оступиться, и нас разорвут на куски. Мы должны знать наверняка, что в руках у нас действительно граф Леннокс – братоубийца и сообщник той, кого изменники все еще зовут королевой Шотландской. Надо сделать так, чтобы он сам начал говорить. Пусть сам назовет свое имя, пусть сам во всем сознается. Да-да, знаю, его можно подвергнуть пытке. Но все же лучше, чтобы признание было добровольным. Надо, чтобы из этой твари вышел весь яд, и она стала бы безопасной. Помни, сын мой – этот человек совсем еще молод, но хитер как лисица и ядовит как змея. Да, Роберт, я боюсь его. Потому что гадюка, на которую ты наступил, может ужалить…» То ли роман, то ли повесть… Мурзину достался саб – поэт и писатель. И этот отрывок был странно созвучен его мыслям.

«Да-да, знаю, его можно подвергнуть пытке. Но все же лучше, чтобы признание было добровольным. Надо, чтобы из этой твари вышел весь яд, и она стала бы безопасной…»

Интересно, что за роман пишет саб? Вот только Мурзину не хотелось, чтобы сероглазый парень оказался «ядовитой тварью». Поднявшись, он прошел в хвост самолета, где дремал Владимир. При приближении шефа глаза Владимир открыл глаза. – Ты уже знаешь, что Забродин будет жить со мной. – Да, шеф. Но это рискованно. Пока мы… – Знаю, – прервал его Мурзин. – Пока нет уверенности, что он не засланный казачок. И тем не менее мое решение именно таково, и оно не обсуждается. – Есть, шеф, – бесстрастно произнес Владимир. – Но необходимо, чтобы Забродин находился под постоянным наблюдением. – Камеры установлены повсюду, в том числе скрытые. – Даже в моей спальне? – равнодушно спросил Мурзин. – Как обычно, шеф. Вы знаете, как их отключить, если это вам потребуется. Но я бы не рекомендовал… – Знаю, – оборвал его Мурзин. – Меня больше волнует объект С. – К нему невозможно подобраться. Скрытые камеры работают непрерывно и реагируют на любое движение. Кроме того, есть тревожная сигнализация. Если дверь откроется хотя бы на миллиметр, сигнал тут же пойдет на охрану, а проход будет заблокирован. Мурзин задумчиво кивнул. – Телефон Забродина тоже под нашим контролем. Все звонки фиксируются. Сам он никому не звонил. Ему несколько раз звонили. – Кто? – живо спросил Мурзин. – Парни из панк-группы, для которой он что-то там пишет. Если хотите, мы можем поставить разговоры на прослушку, хотя это будет довольно сложно и муторно… – Пока не надо. Что с sms? – Была только одна, от Сидюхина. – А, помню! «Веди себя хорошо. Все будет ОК». Эта?

- Она, шеф.

- Забродин что-нибудь ответил?

– Нет, шеф. – Отлично, – пробормотал Мурзин. Возможно, Саша уже не считает себя чем-то обязанным этому мерзкому блондинчику. Если только тот сам не приказал Саше не отвечать на sms-ки. – Слушай внимательно, – сказал Мурзин Владимиру. – В Агазе мне предстоят встречи. Понятно, что я не буду брать на них Забродина. Ты отвечаешь за его безопасность. Не спускай с него глаз. Не ограничивай его ни в чем. Пусть делает, что хочет. Просто наблюдай. И обо всем докладывай мне. Понял? – Будет сделано, шеф, – бесстрастно ответил Владимир. Мурзин кивнул и вернулся в свое кресло. Он знал о Саше то, до чего не докопалась служба безопасности. И то, чего не знал сам Саша… То, что стало полнейшей неожиданностью для Мурзина.

====== 9. РЫЧАНИЕ ЛЬВА ======

ГЛАВА 9. РЫЧАНИЕ ЛЬВА Агазе (Республика Чамбе), октябрь 2007 года Официально аэропорт Агазе – столицы Чамбе – был закрыт в связи с происшедшим государственным переворотом. Но для самолета Йена Хейдена было сделано исключение. На летном поле его встречал Эрик Киллерс – поджарый, загорелый, спортивный мужчина лет сорока. Он, как и Йен, был родом из ЮАР и начинал карьеру еще в спецназе режима апартеида. Потом работал в службах безопасности и аналитических отделах разных корпораций, специализируясь на проблемах Африки.

Йен встречался с Эриком еще в ранней юности в ЮАР и даже одно время был тайно влюблен в Эрика, казавшегося ему воплощением мужественности и свободы. Впрочем, с Эриком у него никогда ничего интимного не было. И вообще, сексуальная ориентация Эрика оставалась тайной за семью печатями. Никто никогда не видел его ни с женщиной, ни с мужчиной. Ближайшие сотрудники Эрика, да и сам Йен, поговаривали, что Эрик вообще не ведет никакой сексуальной жизни, которую ему заменяет работа.

Эрик был надежным человеком, которому Йен доверял полностью. Именно Киллерс занимался решением самых деликатных и щекотливых проблем в африканских проектах Хейдена. Он умел действовать быстро и решительно, не оставляя следов.

Нет, Йен не поручал Эрику никаких заказных убийств, он вообще был против грязных и кровавых методов. Но у него не было сомнений, что человек по фамилии Киллерс в своей жизни стрелял далеко не один раз, причем не только во время службы в южноафриканской армии. Но в эти детали биографии Киллерса Йен предпочитал не вдаваться. Это его не касалось.

– Как ситуация? – спросил Йен, когда вертолет, в который они сели, оторвался от летного поля аэродрома, беря курс на столицу Чамбе. – Нбека взял под контроль армию и полицию. Вожди племен тоже его признали. Одним пригрозил, других задобрил, третьих подкупил. Сейчас идет торг за места в новом правительстве. – Торг? – нахмурился Йен. – Мы же обсуждали с ним список нового кабинета! Все было решено. – Местная традиция, – пожал плечами Эрик. – Не обращай внимания. Нбеке надо продемонстрировать уважение к местным кланам, показать, что он с ними считается. Обычный ритуальный танец. – Что с «Сокоде»? Нкоана смещен? – быстро спросил Йен. Нкоана был президентом «Сокоде» и ставленником свергнутого диктатора Нгассы. Йен знал, что Нкоана регулярно получал взятки от Мурзина и потому ставил Йену палки в колеса. Смещение Нкоаны было одним из условий финансирования Хейденом переворота в Чамбе. Хейден настоял, чтобы корпорацию «Сокоде» возглавил молодой и энергичный Альфред Нзо, выпускник Принстонского университета, работавший в западных корпорациях, а в последнее время являвшийся одним из вице-президентов «Сокоде». – Нзо фактически взял в свои руки управление «Сокоде», – произнес Эрик словно нехотя. – Но Нкоана формально остается главой корпорации. Хотя и помещен под домашний арест. – И какого черта? – раздраженно спросил Йен, не терпевший, когда что-то оставалось недоделанным. – Нбека должен был издать указ о смещении Нкоаны и назначении Нзо в первый же день! – Йен, не горячись! – поморщился Эрик. – Ты же знаешь, что есть еще Мурзин… – Мурзин всего-навсего миноритарий! – еще сильнее взвился Йен. – Блокирующий пакет – у меня, а не у него! – Это правда, – терпеливо сказал Эрик. – Но когда Мурзин узнал о перевороте, то заявил, что не потерпит не согласованных с ним перемен в руководстве «Сокоде». – Мурзин не может диктовать свои условия! Он никто! У него всего 23% акций, а после дополнительной эмиссии его доля еще больше сократится… – Именно этого он и стремится не допустить, что вполне логично, – невозмутимо произнес Киллерс. – Мурзин угрожает задействовать повстанческие группировки, которые перекроют пути транспортировки сырья. Ты же знаешь, на границе с Бенином всегда творится черт знает что. И Мурзин вполне может устроить нам веселую жизнь. – Нбека обещал направить туда войска! – стиснув зубы, проговорил Йен. – А толку? Ты хоть знаешь, что такое война в джунглях? – криво усмехнулся Эрик. – Я не позволю, чтобы Мурзин нас шантажировал! – Кстати, Мурзин тоже летит сюда, так что сможешь с ним потолковать. – Хорошо, – темно-серые глаза Йена угрожающе сузились. – Потолкуем. И о «Сокоде». И не только о нем. Перед его мысленным взором встал парень с глазами-озерами. *** Москва, октябрь 2007 года – Сука! – зло выплюнул Влад, с ненавистью глядя на Игоря. Тот лежал на полу, закрывая свое драгоценное личико ручками, украшенными кольцами, и тихо поскуливал. – Уебошу, тварь! – Влад ногой пнул Игоря в пах. Тот взвизгнул и скорчился от боли. – Не надо, Влад, не надо! Только не по лицу, прошу! – Блядь, да я из твоей морды холеной месиво сделаю! Ты у меня кровью и соплями захлебнешься! Ты что, сука продажная, пидовка гнойная, устроила? Ты кому нас сдала? Думал, я ничего не узнаю? Еще как узнаю! Я все знаю, что ты делаешь, тварь! Думал, ты самый хитрожопый? Вот я засажу швабру в твою жопу и посмотрю, как ты вертеться и визжать будешь! – Влад, они мне угрожали! Они… – Да поебать мне, чем они там тебе угрожали! Сдохнешь тварь, так воздух только чище будет! – Влад! – умоляюще воскликнул Игорь, из покрасневших глаз которого катились слезы, а нижняя губа была рассечена. – Это были не люди Мурзина! Это… – Я знаю, чьи это были люди, – прошипел Влад. – Знаю. И если бы это были люди Мурзина, то ты сейчас уже раков на дне кормил бы или говном плавал в канализации, где тебе и место. Так что тебе повезло. Ты, тварь блевотная, сейчас получаешь за то, что пасть свою слюнявую открыл и сдал нас. Тебе козу показали, а ты сразу обоссался и всех заложил. Вот такое, педик глянцевый, никому не прощается. Ты мне лям евриков должен был, так? Теперь будешь должен два. – Влад! – Игорь почти визжал. – Да у меня таких бабок сроду не было! – А мерс новенький есть? А хоромы в центре есть? Надо будет – все продашь, сам своей жопой торговать пойдешь, но, блядь, всё выплатишь. Иначе пиздец тебе. Да, и самое главное. Если эта твоя жопа с глазами не добудет документов в доме Мурзина, тебе тоже пизда – однозначно. Ей-то само собой, но на нее тебе насрать, я понимаю. Поэтому ты этого своего мазо-хера пошевели. Пусть жопой своей быстрее вертит. Усёк? – Усёк, усёк, – закивал Игорь, который весь трясся. – Он все сделает, Влад, даже не сомневайся. Но как я его… пошевелю? Ты сам запретил мне ему даже писать… – И правильно запретил! – огрызнулся Влад. – Потому что ты – мудак. Ладно, связь с твоим пидрёнком я на себя возьму. А ты, тварь, бабло собирай. Ты на счетчике, усёк? – Усёк, – пролепетал Игорь. – Тогда уебывай, – отрезал Влад. *** Агазе (Республика Чамбе), октябрь 2007 года О том, что они летят в Чамбе, Саша узнал только в самолете. Он был неплохо подкован в географии, но о Чамбе знал лишь то, что эта маленькая страна находится на западе Африки, почти на экваторе. Африка никогда Сашу не интересовала. Он был влюблен в Европу, в ее старые города, узкие улочки, готическую архитектуру. Когда у него появились деньги, он стал часто летать в Европу. Один. Это была еще странность Саши. Он, ненавидевший внешний мир и страшившийся его, предпочитал путешествовать один. С санкции Хозяина, разумеется. Хозяин не возражал, только требовал, чтобы его доходная шлюшка не подцепила во время путешествия какую-нибудь «заразу». Но никаких постельных похождений у Саши в Европе не было. В Европу он летал не за этим. Он любил бродить по улицам больших городов: Парижа, Рима, Лондона… Таких разных и таких опьяняюще-захватывающих. Там он чувствовал себя свободным – не только внутри, но во внешнем мире. Это было невероятное чувство: идти по незнакомой улице, в городе, где тебя никто не знает. Быть невидимкой в городе, где все тебе чужие и ты всем чужой. Ни с чем не сравнимое ощущение. Не нужно ничего: ни красивых шмоток, ни кучи бабла, ни разнузданного траха – ничего. Просто идти одному по незнакомому городу безо всякой цели. Знать, что тебя никто не ждет и никуда не спешить. И еще знать, что у тебя есть Хозяин, который дозволил тебе это наслаждение. Саша осознавал всю нелепость своего мышления. Зачем какое-то дозволение? Ведь так просто: купить билет, сесть в самолет и… вот она, свобода. Но он понимал, что без санкции никогда не сделал бы этого. Потому что он был именно таким, извращенно мыслящим, ненормальным. И он видел, что все, кто считает себя нормальным, гордо именует себя свободным, на самом деле опутаны тысячами крепких нитей и скованы безчисленным количеством прочных цепей, которых либо не замечают, либо не желают замечать. Потому что так проще. Мнить себя свободными, будучи рабами. Саша предпочитал обратное: быть рабом, но в этом рабстве обретать подлинную свободу. Которая не зависит ни от кого и ни от чего. А сейчас он летел в экваториальную Африку. По воле Старшего. Старший приказал сопровождать его в поездке, цели которой Саша не знал, да и не интересовался. Пусть будет Африка, думал он. «У всего есть свое предназначение»