Притворись, прошу! (СИ) - "MMDL" - Страница 53

— Не уверен, что смогу проснуться в ближайшие тридцать часов…

— Напоминаю: Сара внизу.

— Кэм, приключись пожар — я не встану, что уж о Саре говорить.

Я душевно рассмеялся, но эти негромкие придыхания стали сплошь наигранными, стоило солнечному лучу отразиться золотым блеском на безымянном пальце Отиса. Совершенно ничего ведь незначащая мелочь, а неизменно не дает мне покоя…

Комментарий к Глава 31

Цитата из сети, чтобы объяснить двусмысленность, озвученную Кэмом, если вдруг вы ее не поняли:

“<…> при буквальном прочтении old fag может означать «cтарый педик», но фактически фаг/fag в имиджбордовом сленге используется как синоним слова «фанат» <…>”.

========== Глава 32 ==========

Обычно просыпаясь после пьянки, я помнил больше, чем в заставшее меня утро или, быть может, мучительно ясный день. Преодолевая номинально висящий тюль, солнечный луч выжигал мне оба глаза через веки. Я прикрыл лицо тыльной стороной ладони, попытался добраться до осознания, где я нахожусь, но сделать это было так же непросто, как оглядеться: из-за солнечного выстрела по сетчатке я видел яркое пятно, закрывающее бóльшую часть обзора. Но постепенно оно таяло; с пустотой в голове я изучал обстановку чужой спальни, приподнявшись на локтях. Край тонкого одеяла прикрывал лишь пах и бедра, зато Отис, спящий по-соседству, укутался по горло, размеренно посапывал в подушку. Воспоминания о прошедшей ночи накатывали страстными волнами, и стремление сбежать от труднопреодолимой неловкости нашептывало треснуть Отиса по взъерошенному затылку, обращенному ко мне. Однако вместо этого я откинулся обратно на подушку, зажал лицо обеими руками. Я и Отис… Я — и Отис!. Подумать только… Беззвучно я рассмеялся в ладони, поспешил покинуть постель. Ни матрас, ни пол не скрипнули; крадучись я обошел кровать, надел то, что оставил вчера на полу, мятое, но чистое — относительно чистое, после рабочего-то дня. В урне снежков из салфеток было на порядок больше: ах да, мы ведь на том не остановились — топлива хватило еще на пару-тройку взаимных забав…

Точь-в-точь сбегая после «секса на одну ночь», я на цыпочках вышел из спальни, бесшумно — заботливо притворил за собой дверь. Из кухни доносилась тихая фоновая музыка и незнакомые женские голоса, оказавшиеся вещающими с экрана планшета актрисами. Будучи на первом этаже в гордом одиночестве, Сара выглядела понурой, эмоционально усталой — я поймал ее с поличным, украдкой выглянув из-за угла. Уставившись в планшет, она жевала овощной сэндвич с белым хлебом, не столько погружалась в наигранные сериальные диалоги, сколько пребывала в собственных мыслях.

Будто заглянувший в учительскую школьник, я трижды стукнул костяшками по дверному косяку.

— С добрым утром…

Сара испуганно вздрогнула, оставила недоеденный завтрак возле планшета, прикрыв губы ладошкой. Сперва я решил, что она не совладает с эмоциями, расплачется, как вчера, но морщинки возле ее глаз были другими: Сара не собиралась рыдать — она давилась от смеха! Словно уворачиваясь от пули, она резко спряталась за дверцу холодильника; ничего с холодных полок не брала, искусно делала вид, что изучает ассортимент.

— При…вет, Кэмерон… — сквозь пальцы, по-прежнему прижатые к лицу, поздоровалась она. — Завтрак будешь?.. Могу бекон поджарить… яичницу… сосиску…

— Нет, спасибо, — глупо ухмыльнулся я, — одну я вчера уже попробовал…

С рокочущим хохотом Сара опустилась коленями на пол, держась слабеющей рукой за дверцу. Подыгрывать ей не было нужды — она все знает! Потому я, посмеиваясь собственной пошлинке, облокотился на столешницу в ожидании, когда же Сара отсмеется и утрет выступившие слезы. Она не торопилась вставать, оглянулась в беловатом зареве подсветки холодильника, умиленно подняв брови.

— Поняла? — опередил ее я. — Увидела? Или услышала?..

— Третье. Сложно было пропустить мимо ушей: наверху — вы будто кортиками друг друга по очереди закалывали, — снова рассмеялась она и, поднявшись, захлопнула холодильник. Солнечная улыбка Сары согревала меня, в памяти красиво сгорали фотографии ее вчерашней боли.

— Прости. Мы не должны были в чужом доме…

— Ой, да какой это чужой дом, — махнула она рукой, — не для Отиса, а ты — с ним.

— Да, «с ним» — похоже на то, — удовлетворенно просмаковал я эти два слова. — Но ты-то как?..

Пытаясь потянуть время, Сара утрамбовала за щеку остатки сэндвича, долго, задействуя мимику будто в немом кино, жевала и, наконец, развела руками без толики притворства.

— Вчера я была разбита, Кэмерон, не скрою… Но не столько из-за новости о Роберте, сколько по вине ударившего по затылку бумеранга: столько лет я считала Отиса виноватым в возникновении холода в наших отношениях, тебя — ответственным за разрушившийся брак, но вместо того, чтобы обвинять всех вокруг и успокаивать совесть ролью жертвы, мне нужно было за своими поступками следить. Нет, я не оправдываю Отиса, — поспешила добавить Сара, — он многое делал неправильно: замыкался, сбегал, а ведь нам необходимо было проводить время вместе, дабы оставаться родными людьми. Но какие бы у меня ни были причины, последние крупицы доверия, а вместе с тем и этот брак, уничтожила я… поддавшись слабости, найдя причины для принятия «утешений» со стороны… Когда вы вчера рассказали мне о Роберте, услышанное задушило меня дежа вю! Я вспомнила, как Отис в офисе признался в чувствах к тебе, пока мы спорили об условиях развода, свой ступор — и отца, Царство ему Небесное, который так и не смог жить открыто!.. И это все навалилось на меня, раздавило… Да, мне очень понравился Роберт, но что теперь сделаешь… Я смогла пережить каминг-аут отца моего ребенка, с которым прожила более десяти лет вместе, а тут — очаровательный партнер на — всего лишь! — одном свидании…

Сара умолкла, глядя на усыпанную хлебными крошками столешницу с мягкой полуулыбкой: ей было тоскливо, досадно — одиноко, но в то же время выглядела она посвежевшей, ведь вчера освободилась от тяжкого бремени — высказала Отису все, что утаивала даже от себя самой.

— Может, — предложил я, — ты отдохнешь, досмотришь серию, а уже я приготовлю нам с тобой завтрак поосновательне-ПЧХИ!

— О-о-о нет, уж лучше я, — непринужденно рассмеялась Сара, — а то еще чихнешь на сковородку! И имей в виду: Отис всегда во сне забирает одеяло, поэтому у нас их было два.

***

Мне нравился наш «офисный мирок»: псевдодружеские беседы в курилках и комнате отдыха, ни к чему не обязывающий флирт — поднимающий настроение, помогающий скинуть груз усталости с затекающих плеч. И все же впервые я с настолько громадной охотой рвался на работу! — после уикенда, начавшегося в одной постели с Отисом.

Первый день мы провели втроем: после того, как Сара позволила мне принять у нее дома душ, а одежда постиралась и высушилась, мы с Отисом сводили Сару в ресторан — болтали о будничных глупостях легко и непринужденно, словно всех нас связывала десятилетняя дружба. Никакой ревности в прошлом, никаких неудавшихся браков с нехваткой заботы и многолетними изменами. В те несколько часов, что мы просидели за столиком, я будто вернулся в университетские годы, ощущал себя невероятно молодым и счастливым!

В воскресенье я занимался своими делами. Мать Сары привезла Рину домой, и этот день бывшие супруги посвятили дочери. Вечером мне на телефон пришли несколько снимков, на которых Рина обнимала родителей, напяливала на Отиса обруч с ушами тигра, купленный, очевидно, во время похода в зоопарк, хвасталась мороженым — за минуту до того, как проглотила его чуть ли не целиком. Вдогонку Рина отправила СМС с приглашением на семейный ужин в ближайшую пятницу — первая и, вероятно, единственная женщина в моей жизни, которой я вряд ли смогу отказать.

И вот наступил понедельник!..

В холле я заметил в лифте знакомый затылок, промчался до кабины, громко топая по кафельным плитам, и в последний момент протиснулся меж закрывающихся дверей. Кроме нас, тут никого не было, однако Отис упорно игнорировал меня, уставившись на заднюю стенку лифта. Долго сверлить недоуменным взглядом его левое ухо я не смог: «Не понимаю, что происходит, но раз ты усиленно избегаешь меня, заявить о себе как можно громче — моя прямая обязанность!»