Сплошная видимость (СИ) - "MMDL" - Страница 8

— Перелом… — поникше передала я лишь одно из уймы сказанных ею слов.

Сидящий подальше от кабинета Люк склонился к коленям, запустил пальцы во взъерошенные волосы. На тыльных сторонах его ладоней темнела кровавая корка: повалив меня, он обзавелся ссадинами; но не сказал про это никому, навряд ли даже сам заметил. Уходя накладывать гипс, я шепнула папе на ухо. Он, обернувшись, показал Кэмерону на свои кисти — и на Люка. Теперь и о нем позаботятся. Ну а я — с трепещущими от паники бабочками у сердца — пошла впервые в жизни накладывать гипс…

Занявшийся этим медик был молод, улыбчив и болтлив: видать, сразу приметил, как сильно я нервничаю, и потому с порога начал забалтывать меня — засыпать вопросами и уточнениями к ним, чтобы сузить трубку мыслей и не давать страху и печали по ней протискиваться. Лежа на кушетке, я чувствовала только тепло больным предплечьем, смотреть старалась на клетчатый навесной потолок, пока интересующийся моей жизнью молодой мужчина, словно собирающий материал для написания моей полной биографии, проводил ловкие манипуляции с многострадальной правой рукой. В итоге он не позволил мне позлиться на Люка, пострадать из-за испорченного семейного отдыха — ведь я понимала, какая сцена последует, как только я освобожусь от внимания врачей…

Так и случилось. Я вышла из процедурной в коридор с загипсованной от локтя до запястья рукой, вдобавок подвешенной у груди в специальной медицинской упряжи. Из толстой молочной корки нелепо торчал большой палец, получивший личную прорезь в гипсе, остальные пальцы держались особняком, вся кисть ощущалась неестественно, будто вместо руки мне воткнули в кость ветку с пальцами-веточками поменьше, заготовленную для снеговика. Присутствующая часть семьи тотчас поднялась на ноги, как если бы к ним шел герой Второй Мировой; только на лице Кэмерона отражались вменяемая озабоченность произошедшим, умеренная жалость. Люк глядел на меня с ужасом, словно я вышла из кабинета без руки. Папа сморщил лицо от такой интенсивной сердечной боли, точно бы каждый миг, пока меня видел, сам ломал по косточке. В обществе улыбчивого болтливого врача мне было куда спокойнее…

Здоровой рукой я протянула отцу бумажку, говорить громко не могла из-за сдавливающего горло чувства вины за их неприглядные эмоции:

— На первом этаже — аптека. Нужно купить вот эти таблетки…

Папа взял рецепт, обнял меня за голову, боясь лишний раз прикоснуться к гипсу, и, сделав пару шагов к лифту, все-таки остановился, обернулся ко всем нам.

— Я сдам билеты: на паром и обратные, на самолет, — свои и Рины, и мы полетим домой, а вы отправляйтесь на пристань…

— Пап!.. — попыталась я отговорить его, но Кэмерон перебил его вместо меня, жаль, по другому поводу.

— Думаешь, мы будем веселиться на Гавайях без вас? Возвращаемся домой все вместе. Ближайшим рейсом.

— Никто никуда не возвращается! — выкрикнула я — так, будто через секунду отец мог затащить меня в самолет до родного города. — Планы не поменялись…

— Рина, — понимающе покачал головой он, — ничего страшного нет в возвращении домой. Ты ведь сама знаешь, что это далеко не последний наш совместный отдых. Тем более что в следующий раз мы полетим на Гавайи без тряски в доме на колесах. Да еще и всей семьей. Этот отдых с самого начала шел не очень гладко, в этом нет твоей вины…

…Но хотите сдать билеты и вернуться домой то вы из-за меня…

— Этот отдых с самого начала был уникальным, — возразила я, сжав в кулак здоровую руку. — И останавливаться на половине из-за какого-то ничтожного гипсика — самая большая глупость из всех!..

— Рина у тебя перелом, ты не можешь…

— Чего не могу? По горам карабкаться? И не собиралась! В бассейне отмокать? О да, это ж какие усилия там надо прикладывать, и как я справлюсь-то теперь! Все в порядке, — вовремя остановила я вереницу кривляний. — Пап, у меня и так сейчас настроение хуже некуда. Ты что, лишишь больную дочку заслуженного отдыха, возможности отвлечься от мысли о том, что два месяца я буду носить эту штуку?..

Знаю, это был подлый ход, который просто не мог не сработать. Лишний раз я ткнула Люка острой палкой прямо в рану, но тут уж пришлось выбирать: испортить отдых всем или спасти его, отделавшись малой кровью…

— Ты уверена? — тепло спросил Кэмерон из-за спины сомневающегося супруга. В этом его вопросе скрывалось обещание: «Если это действительно то, чего ты хочешь, я поддержу тебя — и вместе мы добьемся нужного результата…» — пути назад не будет.

— Да, — решительно кивнула я, и его ладонь тотчас приземлилась на папино плечо.

— Значит, сдавать билеты не надо, следуем нашему плану, внеся небольшие коррективы!..

— Чт… Нет! Да у нее же…!

Кэмерон отволок за локоть отца в сторону, что-то приглушенно, склонившись близко, к самому лицу, говорил, наверняка о чувстве вины, которое сожрет меня и Люка за испорченный семейный отдых, — ведь папа с нескончаемой тревогой в глазах поглядывал на нас, как на иголках ожидающих его решения. Дело было не в позволении от главы семьи: если хотя бы один из нас несчастен, испытывает грусть, раздражение или страх, остальные не смогут наплевать на это и веселиться в свое удовольствие; семья — это единство; семья — это ощущать боль другого как свою…

Наконец, они вернулись к нам. Рука Кэмерона по-прежнему покоилась на отцовском плече, словно он управлял мужем как марионеткой, хотя на самом деле таким образом он выражал поддержку, знал в полной мере, насколько нелегко будет для него принять любое из возможных решений.

Губы отца разомкнулись, воздух, поднявшийся из легких, еще не успел превратиться в звук, как вдруг Люк рывком встал, вытянулся по струнке, но взгляд выше наших ног не поднял.

— Я буду помогать ей во всем! — выпалил он. — Я бы и так это делал, но раз сам… то, конечно… — сбивчиво продолжал он, пока папа его не перебил:

— Твоя помощь Рине очень пригодится, учитывая, что скоро нам на паром. Твоя взяла, милая, — кивнул он мне. — Но как только почувствуешь себя плохо, сразу же сообщи мне или Кэму: даже на пароме — посреди океана — мы добьемся того, чтобы нас с него забрало какое-нибудь судно или прислали вертолет, чтобы добраться до больницы.

Это было похоже на правду: они и поодиночке способны на многое, а уж вдвоем способны горы свернуть, тем более ради членов семьи. Именно поэтому — за их преданность, заботу, любовь — я никогда не смогу попросить о подобном, даже если буду реветь от острой боли. Мне было страшно до жути от мысли о том, что на четверо суток я буду заперта в огромной консервной банке посреди бескрайнего океана, в которой вряд ли найдется медик квалификацией выше, чем медсестра или медбрат, а также аптека с серьезными препаратами — если выписанные таблетки случайно упадут за борт. Это первый мой перелом. Наверное, будет ужасно больно…

— Сразу же сообщу, — словесно и частыми кивками солгала отцам я.

Папа облегченно вздохнул, вспомнил о зажатом в руке рецепте и поторопился в аптеку. Мы решили тоже (но без спешки) спуститься на первый этаж и подождать его в холле. Когда я проходила мимо Кэмерона, он посмотрел на меня тяжело, без осуждения, однако, кажется, с полнейшим пониманием всех тех глупостей, что я способна совершить во благо семьи.

Комментарий к Часть 5

Следующие две части (напоминаю/уведомляю, что седьмая часть в моих миди обычно заключительная) планируются большими, так что, вероятно, чтобы не заставлять вас слишком долго ждать (ведь писаться они будут тоже не день и не два), буду публиковать каждую из них отдельными половинами; посмотрим.

========== Часть 6. Первая половина ==========

Комментарий к Часть 6. Первая половина

Как и писал ранее, делю эту часть надвое.

Белоснежный многоэтажный круизный лайнер впечатлял своими размерами что с людной пристани, что изнутри, ведь был похож на торговый центр с казино и ресторанами, впихнутый в обертку корабля. Лестницы покрывали торжественного вида ковровые дорожки, они же тянулись по длинным широким коридорам, в которых можно было запросто заплутать, если не обращать внимание на вездесущие указатели, утягивающие путешественников в бары, рестораны, залы с игровыми автоматами, магазинчики, салоны красоты и еще черт знает куда! Где-где, а на корабле я оказалась впервые, и если бы не вид на океан из окон да с палуб, это место и не ощущалось бы лайнером: так, роскошный ТЦ.