Совсем не мечта! (СИ) - "MMDL" - Страница 77

Сбегая от мандража и неуверенности за свои будущие любовные отношения, я нашла утешение в историях, похожих на увиденное мной, — и, как ни странно, это сработало! Когда я читаю слэш, я забываю о том, что рядом со мной нет никого, с кем любое объятие было бы прекрасным; когда я закрываю прочитанную гей-новеллу, ее «happy end» подпитывает мою веру в то, что и у меня в итоге все будет хорошо: если уж у них получилось таким сомнительным путем, то чем я хуже?

Брат не знает этого — и я ему никогда не скажу! Но его истории помогают мне держаться на плаву. Они отвлекают меня от жизненных невзгод, от уныния и отчаяния, показывают лучшую жизнь, где любовь всегда соединяет сердца. Его сюжеты и персонажи делают меня сильнее: я учусь отказываться от лишних людей в моей жизни и искать-искать-искать того самого особенного человека. Я меняюсь — и мир меняется в моих глазах! Его творчество делает мою реальность лучше… Но этого я ему ни за что не скажу!!!

Комментарий к Глава 56. Глазами Лизы Лиза поет отрывок из песни Ke$ha — Die young.

P.S. Надеюсь, получилось хотя бы частично ухватить суть некоторых фанаток слэша. А если нет — пусть истоки Лизиного увлечения будут в чем-то уникальны.

====== Глава 57 ======

Комментарий к Глава 57 Короткая история о том, как Марк и Антон ходят вместе по магазинам: https://ficbook.net/readfic/7172238/18278319

— Знаешь, — тяжело вздохнул Антон, и горячий воздух обласкал мою шею, — когда я надеялся испытать кровать, я имел в виду не совсем объятия… Что-то более…

Донести свою мысль он решил действиями, а не словами, и пронырливые пальцы приподняли низ моей футболки, обнажая бока и живот.

— Неа. — Моими усилиями белая ткань опустилась, и Антон недовольно нахмурился. — Мне еще мебель собирать.

— Мне это не нужно — у меня уже есть кровать. И ты в моей комнате. Я бы хотел воспользоваться парой этих фактов одновременно.

— Нет, — просто ответил я и, чмокнув бурчащего Антона в лоб, еле-еле вырвался из его цепких рук.

После появления кровати в комнате стало еще теснее, но эту проблему можно было решить, собрав платяной шкаф и вынеся по окончанию огромные коробки — чем я, собственно, и занялся. Неудовлетворенный дьяволенок следил за каждым моим движением. Его светлые волосы словно наэлектризовались, немного взвившись вверх, взгляд был напряженным и откровенно раздраженным; не самая лучшая идея злить того, чье любое желание ты пообещал исполнить…

Глухо хлопнула входная дверь, и я выронил отвертку на собранный каркас. Тело вытянулось по струнке, голова сама собой повернулась в сторону нового звука, точно в это самое мгновение я превратился в стоящего на стреме суриката. Антон мою опасливость не разделял: спокойно поднявшись с кровати, он вышел из комнаты и притворил за собой дверь. Конечно, он успокоил бы меня — не откажи я ему минут пять назад. Нервотрепка — вот мое наказание. Или же все на самом деле не в порядке?.. Господь милосердный… А что, если это Павел вернулся домой?.. А я в комнате Антона — был с ним наедине!.. И кровать собрана! Боже, насколько же мучительно он будет меня убивать, если сделает в корне неверные выводы?!

В коридоре послышались шаги — гораздо тяжелее, чем кошачья поступь Антона… Охваченный ужасом, лишь растущим с каждой секундой, я поставил каркас шкафа с задней стенкой вертикально, надеясь, что за этой махиной меня не будет видно. Антон же понимает, что сделает со мной Павел?! Мальчишке обязательно хватит ума сказать, что он один, но позволит ли ему это сделать уязвленность моим отказом?.. Ручка двери с щелчком опустилась, мое сердце споткнулось, как и я сам невесть обо что, и деревянный ящик, накрыв, с апокалиптическим грохотом придавил меня к полу. Благо полку я вставить не успел, иначе бы она отделила мою бестолковую голову от шеи!

В воцарившейся гробовой тишине я лежал под громадным шкафом в кромешной темноте… Я не пытался подняться, ведь в комнату кто-то вошел, и змеи, скручивающиеся внизу моего живота, были уверены, что это Павел; да и не смог бы я самостоятельно приподнять этот шкаф, так как руки были тесно прижаты к телу боковыми стенками. Только сейчас, обезопасившись по-черепашьи, я начал понимать, в какую безвыходную ситуацию себя загнал. Во-первых, сам я выбраться из-под этой громадины не сумею, так что придется в любом случае звать на помощь, а там уж или Павел мне поможет и сразу же убьет, или так оставит погибать. Во-вторых, я не успел приколотить заднюю крышку, только вставил ее в пазы: моя извращенная до грани сумасшествия фантазия руками Антона уже сняла заднюю панель, и все, что оставалось делать мне, не способному подняться из-за впивающихся в спину тонких, но весьма прочных планок, так это полагаться на его порядочность, которая почти всегда довольно легко сдается и уступает место похотливости. Воображаемые пальцы с жадным нажимом прошлись по моей пояснице, по ягодицам и бедрам — и от моего томного выдоха слегка запотел пол.

Недолго сексуальная фантазия спасала мое сердце от переработки. Пульс участился чуть ли не до скорости автоматной очереди, когда тяжелая поступь громыхнула и утихла в считанных шагах от моего укрытия. Кто-то с тихим низким смешком постучал в боковую стенку шкафа, и у двери раздался заливистый хохот Антона.

— Кто там?.. — обреченно отозвался я, и Антон на пороге «орнул».

— Я даже не знаю, что спросить, — с улыбкой в самом тоне произнес Влад, и я расслабился в своем деревянном панцире.

— Я думал, это Павел… И я застрял…

Утолщающаяся полоска света резанула по глазам — шкаф приподнялся, и я, как солдат под натянутой колючей проволокой, отполз подальше, чтобы Влад не поставил каркас на меня.

— Спасибо…

Опустив наполовину собранный шкаф, Влад выпрямился и с невероятным снисхождением взглянул на меня. Его губы разомкнулись, но слова потерялись где-то внутри, и он, методично покачивая головой, просто вышел из комнаты. Если поднапрячься, можно было четко услышать его мысли: «Боже, с кем же связался мой сын?..»

— Что это было? — рассмеялся Антон и сам развел руками — будто знал, что у меня вразумительного ответа нет. — Я отсутствовал минуту. Когда я оставлю тебя в следующий раз одного, ты задушишься, снимая футболку, или сможешь придумать еще более нелепую смерть?

Веселый, больше не помнящий моего отказа, Антон запрыгнул на новую кровать и продолжил погружаться в самое приятное занятие на свете: отдыхать, пока другой человек работает.

— Мне, знаешь ли, немного неловко после случившегося… — начал я, поправляя заднюю крышку шкафа, сместившуюся при падении.

— Еще бы я этого не знал: у тебя лицо как помидор.

— …мы можем поговорить о чем-нибудь еще?

— Например?

— Ну… вот кем ты хотел быть в детстве?

Антон с напыщенной яростью взбил подушку и отвернулся к стене.

— Это глупый вопрос.

— Почему?

— Потому что детские мечты наивны и непродуманны.

— Понятное дело! На то они и мечты!

— Ты будешь смеяться, если я скажу. Поэтому я предпочту промолчать.

— И тебе совсем не интересно узнать, кем я хотел быть в детстве? — как бы невзначай спросил я, и затылок ошпарил любопытный взгляд Антона. Да, этот малолетний доминант из меня веревки вьет, но и я за прошедшие месяцы научился паре-тройке трюков.

— Дай угадаю: ты расскажешь, если расскажу я?

— Именно, — с победоносной улыбкой кивнул я.

Какое-то время Антон молчал, и зависшую под потолком тишину нарушал только стук молотка в моих пальцах, прибивающего миниатюрными гвоздями заднюю стенку шкафа.

— Поделюсь, только если ты все расскажешь первым, — наконец принял решение Антон. Неудивительно: он нуждается хоть в самой чуточке контроля — это залог его безопасности.

— Хорошо. Когда мне было лет семь, я хотел быть киллером, — со смехом обернулся я, и Антон улыбнулся в сторону стены. — Мы с братом играли в стрелялки, мне нравилось оружие, фильмы про крутых наемных убийц — и маленький-я слегка поехал на этой теме. Потом в нашем арсенале появилась игра с главным героем-спецназовцем, и мне резко приглянулась уже эта профессия, ведь персонаж был невероятно крут! А годам к двенадцати я периодически жалел, что не живу в США, потому что тогда бы смог стать католическим священником — у них же такая классная черная одежда с белым воротничком! Думаю, подобная поверхностность мышления достаточно позорна, чтобы тебе не было стыдно рассказать о профессии мечты своего детства.