Совсем не мечта! (СИ) - "MMDL" - Страница 76

— Как упертого барана — я знаю, Лиза меня уже просветила. Впервые я был рад, что не получил желаемого: ведь если бы я переехал, то никогда бы не встретил тебя.

Я выпрямился и неуклюже взъерошил волосы, да только выступивший на моем лице румянец это не погасило.

— Кровать готова, — отрапортовал я, откладывая инструкцию по сборке в сторону.

— Еще нет.

Вместе мы отодвинули кровать к стене и водрузили на рейки матрас, сверху плюхнулась подушка — вишенка на торте первого шага к уюту. Пальцы Антона ласково коснулись моей ладони.

— Протестируем кровать вместе?..

====== Глава 56. Глазами Лизы ======

Захлопнув входную дверь, я скинула сандалии на коврике в прихожей и ступила в зеленые резиновые тапки с открытыми носками.

— Я дома!.. Мам?

Но, к моему удивлению, из кухни не высунулась голова матери. Ее невзрачные серо-голубые тапки я нашла у вешалки — наверное, вышла в магазин. Значит… я дома одна?..

Долго гадать, как же воспользоваться таким редким шансом, мне не пришлось! Один щелчок по любимому плейлисту — и из динамика мобильного телефона зазвучала энергичная мелодия, заводящая по нарастающей. Двигаясь в выученном ритме, я пела на всю квартиру, не боясь слышать в ответ «Не горлань!»:

— «I hear your heart beat to the beat of the drums!

Oh what a shame that you came here with someone!

So while you’re here in my arms!

Let’s make the most of the night like we’re gonna die young!»

Неказистой пародией на «Лунную походку» я добралась до светло-коричневой двери и спиной вперед вплыла в свою комнату, покачивая плечами и бедрами. Какой чудесный день!..

— Хм, танцы, да? — послышался позади скептический детский голос, и меня словно прошибло током. Пальцы в панике давили на сенсорный экран чуть ли не до трещин на стекле, но все же выключили трек.

Десятилетняя заноза в мягком месте стояла рядом с моим комодом. Пшеничные волосы, как и розовые футболка и шорты, были покрыты серой пылью: выходит, «кто-то» ползал под моей кроватью в поисках тайника со съестным.

— Милка! Я же просила не заходить ко мне в комнату! Тем более, когда меня дома нет!

Телефон пружинисто приземлился на подушку. Подскочив к сестре, я обхватила ее за плечи и вытолкала из спальни прочь. Прежде, чем дверь закрылась перед ее курносой мордашкой, до меня долетел вопль отчаяния:

— Зачем ты перепрятала шоколадки?!

— Не твое дело! — рявкнула я. Щелкнул замок. — Я принесу тебе что-нибудь позже! Сиди у себя!

— Хорошо! — так, точно обругивая меня, ответила криком Мила, и ее шаги утихли в левом конце светлого коридора.

Боже, она ведь не запустила свои загребущие руки в комод?! Вытащив громоздкий нижний ящик, из самого его дальнего угла я достала большую бархатную коробку и откинула крышку. Мой позор был на месте…

Друг на дружке ютились книги с гомоэротическими изображениями на обложках, вышедшие из-под пера моего двоюродного брата… Одного взгляда на них было вполне достаточно, чтобы понять основную линию сюжета, так что, и не читая эти высокорейтинговые истории, Милка могла бы «поехать кукушкой»… Но, слава Богу, она не забралась в мой комод так далеко. Обычно родители вообще не приближаются к моим вещам, так что маленькая постыдная тайна в относительной безопасности… В относительной — потому что Милка. Блин, как бы было здорово, если бы она была моей кузиной, а Марк — родным братом: этот оболтус настолько бесхребетный, что ни при каких условиях не нарушил бы границы моего личного пространства. Еще и вкусную вредную еду бы покупал; Милка же, как саранча, съедает мои запасы подчистую. Потому и приходится постоянно переносить тайник со сладостями и снэками.

Коробка с откровенными «голубыми» книжками отправилась на свое прежнее место, и я, кряхтя от боли в пальцах, вставила ящик обратно в комод и задвинула его. Мягкая прохладная постель приняла меня в свои объятия, и, раскинув руки, я невидящим взглядом уставилась в потолок.

Нет, я не лицемерка: я действительно не читала такие книжки брата — до того момента… Вернее, до двух моментов, которые, кажется, полностью изменили мою жизнь…

Я отчетливо помню, как в кинотеатре мое сердце запнулось, когда теплая ладонь Антона коснулась моего плеча… Повернувшись, я столкнулась с его уверенным взглядом и чудом не потонула в этих ясных голубых глазах… Его брови были сдвинуты, но сдержанная злость только добавляла ему сексуальности… Тогда я не имела ни малейшего понятия, почему он сердится и на кого, но теперь-то я знаю: он злился на Марка за то, что тот сближался с Диной. Антон посмотрел на мои губы, и неосознанно я облизала их. «Вот он — тот самый невербальный сигнал, о котором пишут в женских журналах. Он хочет поцеловать меня, я ему нравлюсь, это действительно было свидание, а не дружеский поход в кино!» — я была так взволнованна, счастлива! Мне было страшно до дрожи в коленях, ведь это мог бы быть мой первый поцелуй с парнем — и не с абы кем, а с Антоном!.. А вместо блаженства и тепла его мягких розовых губ мне досталась роль зрителя завязки к какому-то гей-порно… Иначе ведь и не скажешь; мне было бы заметно легче, целуйся они скромно, прилично, но они засосались так, что впору было цензурировать их рты!

Горько усмехнувшись испытанному не так давно шоку, я перевернулась на бок и подложила под голову плюшевого шарообразного слона.

Конечно, мне было больно и обидно до слез: где это видано, чтобы старшие братья уводили у своих сестер парней?! Но окончательно выбил землю у меня из-под ног тот факт, что их объятия и поцелуй были… красивы… То, как Антон, встав на диван, притянул к себе Марка за воротник его пальто… подаренного мной пальто!.. То, как Марк держал Антона за ремень, чтобы чувствовать тепло его тела животом и бедрами… Эти идиоты выглядели по-настоящему счастливыми, пока их губы не разъединились. Они сливались в единое целое через каждое прикосновение, и я поймала себя на мысли, что наш с Антоном поцелуй никогда бы не был таким… Дни напролет после того случая мое воображение делило экран на две половины: слева — брат и Антон гуляли, держась за руки, и их души будто бы смешивались в сплетении пальцев; справа — я вцеплялась в кисть Антона, ведя его по широкому школьному коридору, и больше это было похоже на похищение, чем на единение двух людей… Слева — Марк и Антон обнимают друг друга посреди заснеженной аллеи, как в каком-то романтическом фильме; справа — я висну на шее Антона в классе, точно душу его… Я бы поняла эту пустоту, отсутствие истинных чувств, если бы речь шла о ком-то другом, но ведь это — Антон! Я столько времени грезила о нем во сне и наяву, в голову лезли навязчивые картины прогулок под луной, поцелуев на мосту, объятий в постели — ох, стыдоба… Раз такие сильные эмоции оказались ложными и недостаточными для настоящих поцелуев и объятий, то… какие подойдут? Как сильно нужно влюбиться в человека, чтобы чувствовалось, что все взаправду? После того, как этот вопрос вечной жвачкой склеил все мои мысли, я больше не могла смотреть на парней вокруг как раньше — до сих пор не могу. «Этот — мил, но не более», «Этот — красив, но что с того?», «Этот — смел и с характером, но пары привлекательных черт маловато». Я ищу такого же человека, какого повезло найти Марку и Антону друг в друге. Но пока не нахожу… И моя жизнь казалась бы неполноценной без легких любовных эпизодов, если бы не второй случай, кувалдой забивший в мой внутренний мир это извращенное гомо-хобби!

Входя в открытую дверь квартиры Марка я наивно полагала, что он меня ждал: что наша братско-сестринская связь, испытанная временем и миллионом мелких и крупных ссор, мистическим образом помогла ему предсказать мой приход; что мы поговорим за фруктовым тортиком, большую часть которого, как пострадавшая сторона, съем я, и решим все мои проблемы — как всегда. Но из спальни доносились голоса, громкие, чистые, мелодичные! — мой разум самовольно проигнорировал очевидное, чтобы не останавливать меня, подходящую к приоткрытой двери. В то время увиденное отказывалось склоняться перед логикой — я не думала, что именно они делают, как и… куда… Но сердце пронзила глубокая боль от осознания того, как естественно они смотрелись… Их фигуры во всех подробностях отпечатались под моими веками, и сейчас я могу — мысленно, конечно! — от всей души поблагодарить Антона за то, что полы его рубашки и рука, пальцами проникающая в моего брата, скрыли те части тела Марка, которые видеть кузины у кузенов не должны… Не знаю, сколько я стояла у двери, не желая отходить; испугавшись, что меня заметили, я понеслась к выходу из квартиры, но навернулась и разрыдалась на полу аж по двум причинам. Во-первых, мне было страшно, что Марк все-таки заметил меня — думала, со стыда умру! А во-вторых… даже настолько противоестественная вещь в их исполнении была красива… Будет ли красива у меня?..