Совсем не мечта! (СИ) - "MMDL" - Страница 36

— О как… — только и смог ответить я. Своим вполне разумным монологом Лиза уничтожила для меня и сказку, и мультфильм…

Я еще не до конца уверен, но… кажется, я должен изнасиловать Антона…

====== Глава 27 ======

Четыре дня. До дня «Х» оставалось всего четыре дня…

Я разгадал загадку за пять дней до окончания школьной ярмарки Антона. Вечер того дня я провел за чем угодно, но не за обдумыванием своих ближайших планов. Я отгонял эти мысли чем только мог: я убрался во всей квартире, приготовил домашнюю пиццу с нуля, написал три громадных главы, а когда домашние дела закончились, пошел по магазинам, в итоге накупив всякого хлама вроде рогатки для скомканной бумаги, десятка мячиков-попрыгунчиков и разноцветных вешалок. Я изнывал. Мой мозг привык работать, мусолить хоть сколько-нибудь значительную мысль, но позволь я ему активничать, как все мои рассуждения уперлись бы в предстоящее… Антон хочет… чтобы я сыграл роль серого волка из «Красной Шапочки»… он хочет, чтобы я на него напал…

В ту ночь я практически не спал. Перед тем, как продолжить маяться по возвращению домой из магазина, я написал Антону на его новый телефон: «В 22:00 не звони: устал, ложусь спать». Лишь когда нажал «Отправить», я понял, что сообщение получилось сухим и бесчувственным, будто я пытаюсь отвязаться от прилипчивого, назойливого мальчишки. По крайней мере так бы почувствовал себя я, получив подобное СМС. А что я мог написать еще? «Целую» в конце?.. Не уверен, что мы уже достаточно близки для подобных любовных формальностей: мы даже не целуемся «по-семейному», просто так. Наши редкие поцелуи или предшествуют сексу, или происходят в разгаре него… Мы с Антоном встречаемся?.. Мы никогда не говорили об отношениях, у нас и свиданий-то толком не было. Если я сейчас предложу ему встречаться, он рассмеется, мол, какой я великовозрастный недалекий детина, не понял, что мы и так уже в отношениях!.. Или рассердится, хотя из-за чего… Но та девочка, что разговаривала с Антоном у парка, что всеми силами старалась обратить его внимание на себя, на ее лицо, на ее одежду, на ее позу — разжечь в нем романтический интерес… Чем чаще они будут видеться, тем чаще это будет случаться. Антон красив, он социален — ежедневно общается с большим количеством людей! Одной этой девочкой все не ограничится, точно так же, как не ограничилось и Лизой в свое время. Он всегда будет приковывать взгляды, притягивать чужое внимание, и мое желание впихнуть нас с ним в рамки официальных отношений — жалкая попытка отгородиться от этого, проявление слабости и неуверенности… Я не смогу его удержать силой, привязать к себе. Я могу тужиться, пыжиться, но если я ему надоем, он все равно уйдет, и это нормально. Так, как и должно быть. Вероятно, ему уже становится тоскливо с таким занудой, как я, раз его потянуло на ролевые игры. Пытается запить скуку, подсластив ее новизной… И я буду подыгрывать ему в этом. Я буду ему подчиняться, потому что иначе от растрескавшегося сердца отколется еще один громадный кусок и, возможно, ничто более не сможет держать мелкие осколки склеенными воедино — и не останется вообще ничего…

Я не помню момент, когда провалился в сон, лежа в темноте под кроватью. Сильно ограниченное пространство всегда успокаивало меня… Перед глазами мелькнул огонек луны, бросающей блеклые лучи на бесконечный черный лес. Я бежал по снегу, продираясь через еловые ветви, норовящие впиться в кожу, разодрать одежду, задержать и позволить волку с ярко горящими в ночи белыми глазами догнать меня. Я слышал его рык, и от этих раскатистых звуков кровь стыла в жилах. Моя нога по колено увязла в сугробе, когда я пытался перемахнуть через него. Высвободиться никак не удавалось: окоченевшие ладони проваливались в снег, не находя опоры. Я попытался выкопать свою ногу, но за моей спиной всего в паре шагов послышалось глубокое рычащее дыхание. Я обернулся медленно, боясь дать зверю повод накинуться на меня. Широкие лапы тяжело ступали по снегу, но и на сантиметр не тонули в нем. Глаза светились как фары, читая меня всего…

— Пожалуйста… — прошептал я, умоляюще глядя на волка. — Я не хочу вспоминать это во всех подробностях… Я не хочу чувствовать холод своими руками, не способен больше слышать последние хрипы… Я не выдержу, переживая это снова и снова!.. — Я рыдал, не спуская глаз с черного силуэта. — Я умоляю тебя, уйди!.. Забери с собой все это и убирайся! Потому что иначе лучше убей меня!

Мое полное отчаяние стало для него сигналом. Зверь бросился на меня, врываясь внутрь моего сознания, мелькая перед глазами застывшими образами, разносящими мою душу в хлам! Я закричал, попытался подняться — сбежать от самого себя! — но ударился головой о каркас, под которым заснул в поисках защиты… Мои щеки были мокрыми от слез, меня трясло, и от этой дрожи я был не способен вылезти из-под кровати… Я лежал на холодном полу, запертый внутри собственной головы, и задыхался от каскадов боли и беззвучных рыданий… Я ослаб — вот почему… Переживания, волнения из-за найденной отгадки истончили мою стену, и «волк» смог проникнуть внутрь, просочиться в едва заметную щель… Еще четыре дня подобных мучений я не выдержу… Я должен быть уверенным, перестать сомневаться, разобраться во всем и продумать каждую мелочь. Тогда я буду максимально спокоен и, значит, защищен…

Самым сложным было встречаться с Антоном в моей квартире и делать вид, что я все еще думаю над его мозговыносящей головоломкой. Но через день я уже был полностью уверен в том, что понял его задумку правильно. Я вспоминал его слова, и все они идеально ложились поверх моей отгадки: «…волк про­делал та­кую впе­чат­ля­ющую ра­боту, что­бы доб­рать­ся до Крас­ной Ша­поч­ки… напасть на Красную Ша­поч­ку в без­людном ле­су… роль жер­твы мне при­ят­нее…» Сомнений быть не может.

Лишь в тот день, когда я смог решить его сказочную загадку, Антон пришел в багровой кенгурухе. Сама его одежда была очередной подсказкой — вот он, его костюм Красной Шапочки! А вон там — мой костюм серого волка… Я бросил тревожный взгляд на вешалку, где на крючке покоилась серая ветровка. Мне суждено было быть волком в ней… Это не мое стремление к эффектности, которое не так давно критиковал Антон, и не привычка превращать жизнь в очередной сюжет, в главу, способную витиеватостью затянуть читателя. На соседнем крючке висело коричневое пальто: теплое, мягкое, укутывающее и согревающее, точно плед в ненастный день. Серая ветровка была иной: тонкий, далеко не самый мягкий материал был пронизан холодом, словно его ткали из снежных нитей, жестких, прочных… В этой шаблонной вещи не было души, пальто же было пропитано мной — моим характером, моими привычками, моей неловкостью и самой встречей с Антоном, ведь в тот день я надел пальто впервые!.. Будучи настоящим собой, я довел себя до нового «приступа»; я не способен выполнить зашифрованную в детской сказке просьбу Антона. Я не способен. Но способен волк.

====== Глава 28 ======

День «Х»…

Все несколько часов, проведенные у меня в гостях, Антон был хмурым и подавленным. На нем красовалась его багровая кенгуруха: в квартире было невероятно жарко, даже открытые нараспашку окна не спасали от дневного зноя, но Антон стоически переносил жару, и не думая раздеваться. Я смотрел на его слегка покрасневшее лицо и ощущал в груди невероятно огромный ком вины: это ведь все — одна большая финальная попытка, отчаянная надежда, что я догадаюсь о его желании в последнюю минуту… Отрываясь от пожелтевших страниц пузатенькой книги, позаимствованной когда-то очень давно из родительской домашней библиотеки, Антон встречал мои печальные глаза и улыбался из последних сил. Борясь с нарастающим в душе разочарованием, он умудрялся заботиться в первую очередь обо мне — в этой милой мелочи я видел истинное самопожертвование, и от этого уровень вины во мне возрастал, а взгляд становился все грустнее. Я обманываю его… Как те не шибко эмпатичные люди, что заставляют именинника думать, будто все забыли о его дне рождения: конечно, вечеринка-сюрприз станет для него настоящим восторженным шоком! — но те часы одиночества, которые он испытывал до того… пытка… Это я и делаю с ним?.. Пытаю его наигранным непониманием…