В чужом обличье (СИ) - "Мольфар" - Страница 74

Взволнованный своими мыслями и происходящим в целом, Реймонд даже не заметил, как Катрина приблизилась к нему, клюнула в щеку, шепнула «приходи» и скрылась, только корзинка в толпе и мелькнула. Он не знал, сколько простоял так, бездумно глядя ей вслед и поглаживая щёку. Покане вздрогнул, услышавещё один знакомый голос:

— Даже если бы ты был под иллюзией, всё равно узнала бы тебя. Ничего не изменилось, одни девки да развлечения на уме!

— Агата! — подпрыгнул Реймонд, разворачиваясь.

— Передавайте поклон уважаемому магистру Агостону Хатчету, — тут же сказал стоявший рядом с ней разряженный горец, подавая Реймонду повод от нагруженного вещами пони, кивнул Агате: — Домна.

Сходство с Гиозо у него определенно имелось, но что-то спросить Реймонд не успел. Алариш развернулся и пошёл в направлении моста через Карку, сочтя свою миссию выполненной.

— Как добрались? — спросил Реймонд первое, что пришло в голову.

Выглядела Агата ещё ужасней, чем Реймонд запомнил два года назад: лицо её стало ещё бледнее, спина — ещё сутулей, а чёрные глаза хоть и блестели всё так же ярко и остро, куда сильнее запали, словно у вытащенного из темницы узника. Реймонд подумал, что посадить вот этому бледному нечто в глухом чёрном платье Мурзика на плечо (хотя нет, лучше на руки — хрупкое агатино плечико эту тварь хвостатую не выдержит) да напялить остроконечную шляпу, так она отлично вписалась бы в компанию намрийских ведьм. Выглядела бы среди них этакой юной красоткой.

— Добрались с приключениями, — неожиданно злорадно оскалилась Агата, — но всё обошлось, спасибо пану Аларишу и его родственникам.

«Которые по дороге побили людей досаждавшего ей пана, если не самого пана», — понял Реймонд.

— А ты тут, смотрю, времени зря не терял, уже новых подружек себе завёл!

— Ой, не начинай, — устало вздохнул Реймонд. — Ревнуешь?

Агата пренебрежительно фыркнула.

— Парень, а первая хоть красивая была! — донёсся ещё один выкрик.

— Не слушай его, молодой! Лучше коза в загоне, чем дракон в небе! — заорали с другой стороны.

Реймонд понял, что если сейчас же не уведёт Агату прочь, кто-то из жителей столицы вполне может заквакать. Сам-то он был не прочь почесать язык или кулаки с такими же праздношатающимися гуляками. Но помнил, что парочку мелких, но очень неудобных проклятий Агата освоила ещё на втором курсе. И не горел желанием проверять, чему ещё она научилась за прошедшие годы.

— Идём отсюда, — оглянулся он, подхватывая пони под уздцы.

Потом спохватился и ткнул рукой:

— Вон туда. Видишь, где дом с красным флюгером, — пояснил Реймонд, здраво рассудив, что главное сейчас — быстрее уйти с площади, чем объяснять весь путь. — А вещей у тебя негусто.

— Зато в голове непусто, — постучала пальцем по лбу Агата. — Хотя кому я это рассказываю.

— Началось, — вздохнул Реймонд. — Нудишь, прямо как в старые добрые времена. Я, если хочешь знать, учился всё это время, да так, что аж голова трещала! Да еще и Хосе учил!

— Кто такой Хосе? — спросила Агата, затем смерила Реймонда взглядом. — Даже с твоей скоростью, так быстро завести ребёнка ты не успел бы. У тебя был сын ещё до приезда в университет? Почему ты о нём никогда не говорил?

Проходивший мимо горец незаметно для Агаты подмигнул Реймонду, мол, держись парень.

— Ты и про это хочешь всё знать? — простонал Реймонд. — Может, мне того, сразу список девиц-кандидаток тебе на утверждение подать?

— А то ты их всех помнишь, — простонала в ответ Агата, утирая пот со лба.

Реймонд посмотрел на неё озадаченно. Как-то не сообразил, что Агате, уроженке равнин Лахты, да ещё и проведшей четыре года безвылазно в университете, будет тяжело в горах. Та же, упрямо закусив губу, продолжала подъем. Полуденное солнце изрядно припекало, и с обряженной в длинное тёмное платье Агаты ручьями бежал пот.

— Будь ты хоть чуточку ответственней и серьёзней, — продолжала нотацию Агата, — это тебе бы выделили королевскую стипендию, а не мне!

— Уже жалею, что рассказал о тебе, — буркнул под нос Реймонд, отставляя локоть. За который Агата, помедлив, уцепилась.

Он-то поднимался легко, привычно, но кому приятно слушать все эти выговоры? Причем такие, от которых не сбежишь, не откажешься — сам же решил пригласить Агату в помощницы деду.

— Если ты намекаешь, — Агата сбивала дыхание, им приходилось останавливаться, но, едва переведя дух, она тут же возобновляла движение, упрямо, не собираясь сдаваться, — что без тебя меня бы не пригласили, то…

Аларишевский пони меланхолично пофыркивал, пользуясь их частыми остановками, чтобы ощипывать придорожные кусты.

— Слушай, я понял, — Реймонд поддержал её, когда нога Агаты соскользнула с округлого камня. Подождал, пока переведёт дыхание. — Твоя жажда знаний и содержимое головы — это прекрасно, без шуток, но ты бы поберегла себя. Успеешь высказать мне всё в башне, не задыхаясь.

— Опять увиливаешь от разговора! А я ведь приехала не просто так! Ты же сам об этом писал!

— Вот и хочу, чтобы твои мозги нам еще пригодились, — проворчал Реймонд, придерживая Агату и помогая ей идти. — И вообще, зря ты так, я тут всерьез учился и Хосе учил, а ты!

— Ты так… и не сказал… кто такой… Хосе.

— Сын, только не мой, а доньи Августины. Мастер-алхимик Августина Веласкес-и-Мараньяу, заезжая южанка, ищет тут драконье говно, а сына нам оставила. Сама увидишь. Учится хорошо, но в остальном — настоящее чудовище с ветром в голове и перцовой эссенцией в заднице.

Агата только тихо хмыкнула, взглядом показав, кто тут чудовище с ветром в голове и так далее.

— Пока ты не начала экзаменовать меня по восьмитомнику общей магии, — продолжал Реймонд, успевший понять, куда клонит Агата, и собраться с мыслями, — давай я тебе сам чего-нибудь расскажу! Значит, школы магии…

— Погоди, — перебила его Агата. — Так, ты у нас не разбирался… да ни в чём не разбирался. Гм, из какой же области тебе задать вопрос.

— Ну, ты это, лошадей-то не гони! Думаешь, я тут за месяц успел всё выучить?

Увлеченная мыслями, Агата перестала рваться вперед, сама не заметила, как зашагала равномерно. Медленно, с трудом, но равномерно, не сбивая дыхание.

— Лошадей, гм, кентавров? Нет, слишком просто. Единороги? Слишком известно. О! Расскажи мне про Ночную Кобылу!

Как и в университете, стоило прозвучать вопросу, как в голове стало удивительно пусто, завыл, заулюлюкал ветер. Пронёсся и стих, потому что теперь Реймонду было что рассказать.

— Ой, это такая заноза в заднице, просто ужас, — Реймонд невольно содрогнулся, снова переживая не лучшие воспоминания. — Припёрлись тут с пару недель назад ко мне Имраниши, мол, неладно у нас, выручай, не иначе как злые ранфийцы порчу наводят, а не выручишь — мы на тебя нашей родственнице королеве нажалуемся! Да как пошли сказки рассказывать про белую кобылу хромую, что по низинам болотистым в Астрене скачет да пастухов пугает до полусмерти. И что земля у них теперь родить не будет, и лихоманка всех потравит, да и вообще, саранча налетит.

— Суеверия, — фыркнула Агата.

— Знаю, она даже не белая была — серая, в яблоко. И бегала круглые сутки, только днём её не видно было, призрак же, энергетический конструкт. А ночью светится, вот Имраниши и пугались. Неделю эту с-собаку ловил, а она всё норовила в другом конце долины объявиться, возле меня-то люди бояться переставали, а вдали — наоборот. Говорил им, что надо просто не бояться, и оно само пройдёт — да какой там.

— Само? — хмыкнула Агата. — А появилось оно тоже «само»?

— Да нет, тут они правду сказали: ранфийцы нагадили, их там неподалеку целое войско стояло, вот они и бегали в предгорья, чтобы на своей земле не гадить, — отмахнулся Реймонд. — Только толку с остаточных загрязнений после их ритуалов не было бы, если бы Хэмиш Имраниш, дурачина, не перепугался и не решил свои сокровища в болоте рядом с Каркой захоронить. Прошел в самый центр болота, целых три золотых монеты и два зуба прикопал (явно ограбил кого-то, разбойник), да скотину охромевшую поверх клада зарезал, чтоб «охраняла», значит. Ну, призрак и поднялся.