В чужом обличье (СИ) - "Мольфар" - Страница 57

Агата торопливо сотворила знак Спасителя, коснувшись пальцами иконки в красном углу, и ещё раз тщательно изучила себя в зеркале, Поправила выбившийся из причёски локон. Чуть сдвинула в сторону обвивающую лоб вышитую ленту.

— Панночка Агата, что ж вы так долго? — сунулась в горницу Магдалена. — Ежели гостя на дворе не встретить — ить невместно оно выйдет, а батюшка ваш меня выпороть велит.

— Иду, баб Магда, иду, — покорно отозвалась Агата.

На негнущихся ногах она ступила в сени, спохватившись, пригнулась, чтоб не помять причёску о низкий дверной косяк, и выступила на крыльцо. Взяла у Магдалены заботливо приготовленный корец.

Вся дворня была уже тут. Щебетали и смеялись Лаура и Эдита, по такому случаю побросавшие стирку и глажку. Даже немую Зосю с собой притащили. У конюшни, красуясь, выступали гоголями Янек и Ежи. Работать у этих двух оболтусов получалось из рук вон плохо: они не столько грузили на подводу навоз, сколько придавали себе занятой вид, опасаясь запачкать сдуру напяленные выходные рубахи. За творящимся бедламом, хмурясь и покуривая трубку, неодобрительно наблюдал дед Матеуш. Но пока не вмешивался, сурово допрашивая мнущегося перед ним Венцека:

— Толком молви, шкет, кто едет-то?

— Дык всядник, дедку, — переминаясь на босых ногах, отозвался Венцек. Шмыгнул носом. — Со стороны Пржеплийки, как сказывали.

— Да что за «всядник»-то, малец? — рыкнул раздосадовано дед Матеуш. — Али панночка будет за-ради кажного «всядника» взад-вперёд бегать?

— Ну… всядник, он… — Венцек почесал кудрявый затылок, — всядник, в общем. Ненашенский.

— Тьфу, пропасть, — сплюнул дед Матеуш. — Нет, ты, малец, толком мне скажи…

Агата изо всех сил вцепилась в поддерживающий крыльцо резной столб. Сердце колотилось, как бешеное.

«Спаситель, пусть это будет молодой да пригожий пан, — мысленно взмолилась она. — Знаю, что недостойна я, но молю, не оставь меня в сей малой просьбе. Ах, и почему батюшка не сказал, с кем его ждать? Как бы я хотела, чтобы у меня всё случилось, как у…»

Она осеклась, не осмелившись продолжать даже в мыслях.

Гомон во дворе как-то вдруг стих, и в наступившей тишине глухо звучал приближающийся стук копыт. Агата задержала дыхание.

Из-за поворота дороги неторопливым шагом выехал обещанный Венцеком всадник, и Агата впилась в него взглядом, подмечая малейшие черты.

Был незнакомец высок и строен, и хотя одет небогато, но в седле держался горделиво и прямо. С молодого загорелого лица весело глядели на мир чуть прищуренные карие глаза. На голове у него был лихо сдвинутый набок выцветший берет, бывший когда-то зелёным, а когда незнакомец повернул голову, оглядывая собравшихся во дворе людей, стало видно, что не закрытое беретом ухо у него весело оттопырено, как у Венцека, и сквозь него светит встающее солнце.

Незнакомец встретился с Агатой взглядом, широко улыбнулся, и сердце её захолонуло.

— Ой, что ж я, старая, стою-то? — заохала Магдалена, сбегая с крыльца и кланяясь. — Будь как дома, добрый путник! Не побрезгуй гостеприимством нашим! А ну, Янек, Ежи, отворяйте ворота! Живее, бездельники!

Не чуя под собой ног, Агата спустилась с крыльца и с поклоном поднесла корец спешившемуся гостю:

— Испей с д-дороги, добрый путник.

— Во дела, — гость поражённо огляделся. И тоже неумело поклонился, принимая корец. — Примите мою благодарность, добрая домна. Признаться честно, я проехал половину света, но нигде не встречал столь тёплого приёма, как на вашем дворе.

И, вновь широко улыбнувшись, по-мальчишески почесал затылок.

Агата знала, что он скажет что-то такое, но всё равно не нашлась сразу, что ответить. Этот голос, глубокий и немного чуждо звучащий, этот не сходящий с неё взгляд… На выручку пришёл дед Матеуш.

— Нездешний у тебя выговор, добрый путник, — проскрипел он. — Из далёких ли краёв держишь путь?

— Ага, из них, — просто отозвался гость. — Зовут меня Реймонд Хатчет, я родом из Нуандиша, столицы славного королевства Перпетолис. Еду постигать премудрость в стольный Вагрант!

— Д-добро пожаловать, пан Реймонд, — спохватившись, проговорила Агата. — Меня Агатой зовут. Это дом моего отца, пана Тадеуша Войцеховского. От его имени приветствую тебя и прошу быть н-нашим гостем.

— С удовольствием, домна Агата, — отозвался Реймонд. — Благодарю за приглашение!

Агата коротко кивнула и набрала в грудь воздуха, пытаясь вместе с ним набраться и решимости, чтобы шагнуть вперёд. Всего один маленький шажок…

— А отчего ты, добрый пан Реймонд Хэтчет, без птицы на плече, — подозрительно спросил дед Матеуш.

— Э? Без птицы? — Реймонд широко распахнул глаза. Агате показалось, не столько удивился, сколько сделал вид. — А надо?

— Без птички певчей никак не можно, добрый пан, — упрямо проскрипел Матеуш.

Агата обмерла. Конечно, как же она могла забыть! Птица! Но ведь это означает, что…

— Ну, можно и певчую, — Реймонд демонстративно пожал плечами, а после нахмурился, напрягся, зашевелил беззвучно губами. И тут же выпрямился. — Вот и она!

Вся дворня ахнула. Агата и сама прижала ко рту ладонь, подавляя восторженный возглас.

На плече у Реймонда из языков золотистого пламени соткалась прекрасная птица с высоким гребнем и пышным хвостом. Раскрыла клюв, и по двору поплыли переливы соловьиных трелей.

Агата смотрела в улыбающиеся глаза чужеземца, и в голове её с бешеной скоростью проносились мысли:

«Какая птица!.. Но если он не показал её сразу, то был не уверен… Но теперь показал! Посмотрел на меня и показал! Значит, он маг! Настоящий маг, такой молодой, а уже вон как умеет!.. Батюшка, я тебя люблю!.. Спаситель, благодарю, что снизошёл к моей просьбе, я даже и мечтать не могла…»

Чувствуя, как горят уши, Агата шагнула к Реймонду вплотную и, поднявшись на цыпочки, быстро ткнулась губами в гладкую щёку. Волшебная птица перестала петь и застыла с глупо распахнутым клювом. Дворня за спиной разразилась радостными и одобрительными криками. И среди них Агата не сразу различила тонкий голос Венцека:

— Е-эдут! Еду-ут!

Оглянувшись, она заметила, что неугомонный взобрался на крышу и теперь тычет пальцем куда-то в сторону Пржеплийки:

— Еду-ут!

Из-за поворота дороги выехали двое всадников. В одном из них Агата без труда узнала отца, а другой…

Рядом с её отцом ехал какой-то толстяк, невысокий и красномордый. Выглядел он ровесником отца, и на плече его трепыхался, силясь взлететь и заполошно вопя, чёрно-оранжевый пернатый комок. Казалось, одну из его лап примотали к плечу толстяка, и теперь несчастная птица тщетно пытается вырваться.

Пан Тадеуш въехал на двор, оглядел столпившихся людей и произнёс в гробовой тишине, нарушаемой лишь цвирканьем и хлопаньем крыльев:

— Вот, пан Чеслав, познакомься, это дочь моя, Агата. А ты дочка, поклонись, да квасу принеси гостю. Привёз я суженого твоего, пана Чеслава Вашневского.

Мир потемнел и уплыл куда-то в сторону. Кажется, кто-то поражённо охал и ахал, но Агата уже того не слышала, пребывая в блаженном забытьи.

За приоткрытыми ставнями стрекотали сверчки. По полу тянуло ночным сквозняком, и Агата сидела, подобрав под себя ноги и укутавшись в одеяло.

«Спаситель, за что?.. Как же так, почему?..»

Глаза снова защипало. Агата шмыгнула носом и утёрлась влажным платком.

«Какая же я дура, как же я сразу не поняла…»

Гуляющий по комнате сквозняк дёргал огонёк единственной зажжённой лампадки, и от прыгающих по комнате теней казалось, что старая кукла Варя, сидящая на подоконнике, сочувственно качает головой.

«Что же теперь делать? Как я завтра буду…»

От панических, бегающих по кругу мыслей Агату оторвал тихий стук в дверь. Еле слышно скрипнули петли, и в щель просунулась рябое девичье лицо.

— Чего тебе, Зося? — охрипшим голосом спросила Агата. — Прислал кто?

Мыкнув, Зося проскользнула в светёлку и притворила за собой дверь. Она отошла в дальний от Агаты угол и, предупреждающе подняв руки, как-то вся встряхнулась.