Космос. Меридиан (СИ) - "pine wood / limitless the sky" - Страница 42

Все эти чудесные качества конечно были большим плюсом, эти же офицеры своим поведением и некоторыми высказываниями поспособствовали тому, что у землян появилось странное чувство собственной исключительности, и это уже становилось проблемой, потому что земляне в голове Льюиса должны были стать некими добрыми вестниками нового мира, а те, судя по всему, решили создать свой собственный рай на одной планете и никого в него не пускать, а главное, Льюиса из него не выпускать. Все это на данный момент не являлось какой-то серьезной проблемой, но тенденция намечалась устойчивая, поэтому тут уже Льюис начал осознавать, что пора бы выбираться из своей ракушки и начинать более открыто взаимодействовать с обществом, по мере возможности регулируя его мировоззрение.

На небе уже намечался закат, когда их аэромобиль в сопровождении еще нескольких таких же опустился на площадку перед военной базой с одной стороны и оравой мечущихся военных с другой.

— Как всегда, бардак, — уныло протянул Август, обреченно наблюдая, как военные бегают по плацу, поднимают опущенный флаг, что-то друг другу кричат, а кто-то спешно поднимает бычки.

— Они думали, что мы уже не приедем, и расслабились, — заступился Видар. — Они торчали тут весь день, я уже и не надеялся, что принцесса когда-нибудь соберется.

Все присутствующие синхронно посмотрели на «принцессу», ожидая взрыва и начала очередной перебранки, но, к счастью, та была занята разглядыванием своего мопса в окружении детей из приемки. Для Августа история с мопсом вообще как-то неожиданно благополучно закончилась, потому что Льюсу взбрело в голову поделиться своей радостью и показать детям мопсика, те в него мгновенно влюбились, как и волонтеры аристократы, оккупировавшие уже приемку, и в итоге пришлось оставить мопса с одним из самых сложных малышей, который вот уже несколько дней как забился в угол между колонной и стеной и боялся выходить. Его предлагали вытащить силой, но Льюис решил подождать и тогда же додумался принести мопса. Щен нашел путь к сердцу ребенка и тот перестал подвывать, как только к нему кто-то пытался приблизиться, и переключился на мопса.

Август на радостях отдал распоряжение продублировать уничтоженного мопса и отдать и его в приемку. Секретарь «продублировал» мопса слишком быстро, из чего Август сделал вывод, что его приказа ослушались и просто не прибили животину как положено. Август бы, может быть, и приструнил распустившегося подчиненного, но времени на это было жаль.

— Так вот почему ты злился! — восторженно воскликнул Льюис, увидев еще одного мопса в руках Августа. — Ты просто расстроился, что Тарханов тебя опередил?

— Ага… моя наивная простота, — пробормотал Август, вручая Льюису псину, успевшую в лифте напрудить ему в рукав, и Август с трудом не запустил ею в стену.

Вообще Август попытался всю живность втюхать приемке, но забрали только лисичку, потому что та была приучена к туалету и у нее почти полностью отсутствовала агрессивность, а сраную курицу, такую же в целом агрессивную, как и Клаус, вернули на место. Льюис правда подозревал, что Август Клауса все равно забрал бы обратно, потому что между этими двумя установилась странная гармония. Август очевидно периодически нуждался в способе выпустить пар и, приходя домой после тяжелого дня, забирался в свою огромную ванну в змеиной полуформе, к нему бежал радостный Клаус, которого тот брал за хвост и начинал лупить им о бортик ванны. Животина восторженно визжала и хрустела своими ломающимися костями.

— Господи боже! Это просто невыносимо! Вы оба ненормальные! — Льюис долго выдержать подобное зрелище не мог.

Наконец вакханалия на плацу завершилась и все выстроились в образцовую шеренгу. Льюис выключил коммуникатор и, поправив натирающий шею воротничок, вопросительно посмотрел на Августа.

— Мы идем?

— Да.

Льюис выбрался из салона и с трудом сдержал зевок. Хотелось спать. Последнюю неделю он вместе с группой ученых бился над решением проблемы в инфраструктуре, было несколько проектов, но все они не учитывали некоторых важных нюансов и буквально на днях нашли оптимальное решение, на которое требовалось очень много средств, и Льюис уже прикидывал, как будет вытряхивать их из Августа, потому что местного бюджета, который они наконец смогли свести из множества бюджетов всех дистриктов, с трудом пока хватало лишь на то, чтобы обеспечить новые учебные и медицинские программы.

Льюис так погрузился в свои мысли, что пропустил половину мероприятия, пока его не толкнул локтем Видар.

— Лу, вернись в реальность! Они тебя ждали весь день, — прошептал Видар.

— Ой!

Льюис смущенно вскинул взгляд, оторвав его от разметки на плацу. В первой шеренге стояли все знакомые высшие офицеры и военные руководители округов, на которые поделили Землю, за их спинами стояли помощники, а дальше солдаты, которых те уже сами выбирали по какому принципу приглашать. Вообще планировалось, что на встрече будет не больше ста разумных, но жестких рамок никто не устанавливал, потому что подразумевалось, это будет условно неформальная встреча, но, видимо, когда узнали, что на нее прибудет чистейший, туда просочились все кто мог. Еще и поэтому взбрыкнул Льюис, встреча была почти неформальной, а Август даже на нее стремился нарядить его как на какую-то важную межпланетную церемонию с огромным количеством журналистов.

Возможно за подобным поведением пряталась ревность и желание провести границу между Льюисом и всеми остальными, но Лу этому всячески сопротивлялся, а у Августа было слишком много дел и слишком мало свободного времени, чтобы тратить его на конфликты, поэтому большинство разногласий между ними почти никак не решались и не усугублялись, потому что личного времени почти не имелось, а когда оно появлялось, то им было уютно молчать.

Льюис медленно скользил взглядом по первым рядам и генералам, смотрел на каждого и улыбался. Стоило его взгляду перетечь на очередного разумного, как тот пытался стать еще лучшей версией самого себя.

Так и не дойдя глазами до конца шеренги, Льюис снова уткнулся в плац перед собой и прикусил щеку изнутри. Глаза генералов отличались от глаз обычных гражданских разумных, потому что они смотрели не со слепым восторгом, граничащим с фанатизмом, а с уважением и теплотой. За этими чувствами была предыстория совместной работы, вместе преодоленных трудностей и ликование победы, и горечь поражения. За каждым генералом была своя зона ответственности: внешняя оборона, внутренняя, разработка стратегии, космическая и химическая отрасли военки, биологическая безопасность и разведка.

Почти каждого из генералов Льюис знал, не со всеми виделся вживую, с кем-то только через интернет-связь, а кто-то назначался и взаимодействовал в основном с Августом, но все они боролись за выживание, за будущее, за справедливость и мир хотя бы на одной отдельно взятой планете. А некоторым остро хотелось пожать руку и сказать огромное «спасибо», но чертовы рукава и проклятущий этикет Августа…

Двое из ближе всего стоящих входили в число самых важных людей в жизни Льюиса: Гэри и Санхе занимались тем, что «расконсервировали» закрытые дистрикты*. Расконсервация была отдельной, одной из самых непростых военных задач, потому что «закрытые» дистрикты, продолжавшие по сей день держать оборону, имели на то причины, и чаще всего это были чудовищные преступления против разумных. Администраторы и владельцы дистриктов (если таковые по случайности оказались на планете) вытворяли со своими подневольными разумными самые чудовищные вещи, потому открытие дистрикта для них было равносильно смерти. Поэтому процесс расконсервации дистриктов был сложным, драматичным и часто сопровождался неизбежными потерями, ведь стараясь скрыть свои злодеяния, администраторы устраивали геноцид.

После расконсервации проходили публичные суды с вытряхиванием всех преступлений на всеобщую арену СМИ. Каждый раз это оказывалось информационной бомбой во всем содружестве планет. Руководство космического союза как могло пыталось препятствовать этому, но если это было возможно сделать в подконтрольных колониях, то на свободных планетах среди плюсов невозможно было ограничить информационный контент, поэтому, несмотря на сопротивление, жестокая реальность проникала в размеренную жизнь плюсов, вызывая дискуссии в том, кто виноват в таком положении вещей.