Космос. Меридиан (СИ) - "pine wood / limitless the sky" - Страница 41

В общем, кое-как все угомонились в тот вечер, но утром конфликт вспыхнул вновь, причем Льюис не собирался больше мириться с таким положением вещей.

— Мы меняем систему, а ты продолжаешь рядить меня как аристократа! — орал Льюис.

— Ты чистейший! Евгеник! Ты не можешь одеваться как простолюдин! — шипел Август.

— Я не евгеник и не чистейший!!! Заруби себе уже это на носу! Я Льюис! Просто Льюис!

Август обреченно рассмеялся.

— Ты просто идиот!

— Да хотя бы и идиот! Но я не собираюсь больше наряжаться в этот идиотизм! В нем чтобы отлить, надо всю свиту собирать! Пока ты чтишь эти убогие традиции аристократии…

— Это не «убогие традиции аристократии»! — предостерегающе прошипел Август. — Это многовековые традиции, не всегда даже имеющие прямое отношение к совету! Не каждый аристократ состоит в совете и не каждый владелец крупной корпорации аристократ!

Проблема с аристократией между ними стояла настолько остро, что они оба обходили ее стороной, но в итоге все это вылезло в очередной раз на поверхность. Льюис видел в аристократии пережиток кастовой системы, которую следовало уничтожить, а Август — фундаментальные традиции, которые нельзя уничтожать, а стоит условно прополоть грядку от сорняков и заблуждений, в любом случае договориться на эту тему не выходило от слова совсем, оба стояли намертво и решали насущные проблемы, надеясь, что все в результате сложится как-нибудь само по себе.

— В основе должны лежать нравственные принципы, а не выгодные узкому кругу лиц обычаи!

— Эти «обычаи» не на пустом месте взялись! Аристократия — пример для остальных разумных, эталон!

— Эталон?! Эталон неравенства и несправедливости?!

Спор в результате заканчивался ничьей, и не только потому, что аргументы обеих сторон имели зерно истины, но потому, что Августу нужна была поддержка древних аристократических фамилий, до сих пор достаточно влиятельных, некоторые из которых уже сейчас, несмотря на свое фактически оккупированное КС положение, проявляли открытую и смелую симпатию Льюису и Августу. Что не могло не вызывать уважение даже у Льюиса, но что бесило Лу в данной ситуации больше всего, так это то, что Август, как упрямый баран, соблюдал все предписанные этикетом нормы. Даже Рубиесы были более демократичны и одевали Льюиса пусть и экстравагантно порой, но не как незабвенного «сына небес».

— Ну конечно! Ты ведь был для них зверюшкой для развлечения! Чего бы тебя действительно не облачить как куртизанку?

— Господи, ты перестанешь мне когда-нибудь припоминать наряд с того состязания?! С которого вы меня, между прочим, выкрали!

— После твоего легендарного выступления с голым торсом мне пришлось приложить немало усилий, чтобы создать тебе достойную репутацию.

— Достойную репутацию?! — Льюис задохнулся от возмущения, но так и не найдя подходящих слов, схватил грызущего собственную лапу Клауса и запустил им в аристократа с «безупречной» репутацией.

Аристократ не только с «безупречной» репутацией, но еще и с безупречной реакцией от снаряда увернулся, но конструктивный диалог на этом завершился. Льюис перешел врукопашную, а Август — в оборону. запланированное мероприятие перенесли с утра на день, а потом и на вечер, потому что именно к вечеру случилось то, на что Льюис уже не рассчитывал: Август уступил, разрешив на внутренние мероприятия, которые касались только землян, одеваться упрямцу более демократично.

В результате Льюис облачился в подобранный Августом белоснежный костюм с длинными рукавами, почти скрывающими ладони, и высоченным воротником, почти упирающимся в челюсть, отчего Льюису приходилось приподнимать голову, и выглядело это слегка заносчиво и очень уж по-аристократичному. Льюис хотел возмутиться, но многообещающий взгляд Августа его от этого предостерег.

— Я буду в нем как бледная моль, — ворчал Льюис, идя вслед за Августом, как всегда облаченный в черный костюм, расшитый серебристой едва заметной нитью на плечах и груди.

— Ничего подобного. Хотя бы цветом подчеркнем твое положение.

— Ага, и рукавами.

— Рукавами тем более, хоть они спасают от твоей плебейской привычки жать всем подряд руки.

— Я уже давно этого не делаю!

— Не делаешь, потому что рукава не позволяют…

Льюис прикрыл на мгновение глаза и представил, как бьет Августа по его самоуверенной физиономии Клаусом, это помогло немного успокоиться. Вообще Льюис по обрывкам информации от Тарханова знал, что Август был в числе тех, кто оттеснил зарвавшихся мутантов от власти и помог остаткам аристократии прийти к власти, теперь он делает фактически то же самое, только не в пользу аристократов, но Август не хочет кардинальной рокировки позиций аристократов и мутантов, он планировал учесть свои предыдущие ошибки и провести этот процесс как можно мягче.

Льюис ломал голову, сколько же Августу лет и почему он так хорошо сохранился, но после посещения всех уровней лаборатории Августа у Лу зародилась догадка, и Тарханов ее косвенно подтвердил: в одном из отсеков хранилось множество криокапсул, среди которых были разумные с фамилией Вуивр. Как пояснил сам Август, это его родственники, которые заскучали и решили перепрыгнуть определенный временной промежуток.

Судя по обозначенным цифрам, кто-то очнется через несколько десятков лет, а кто-то вообще-то должен был уже очнуться.

— Время пробуждения уже прошло. — Льюис перевел озадаченный взгляд с капсулы на увлеченно разглядывающего серую стену Августа. — Почему разумный еще там? Он погиб?

Август долго молчал, прежде чем ответил.

— Нет…

— А почему тогда…

— Потому что если моя мама очнется, то поверь, я тебе покажусь просто душкой. Тем более с учетом того, что отец умер.

Льюис нервно сглотнул и решил не ворошить прошлое, тем более если в нем кроется создание, породившее Августа.

Это было почти рядовое посещение центральной военной базы со встречей руководителей. Обычно на такие мероприятия ездил либо один Август, либо Видар, либо они вдвоем, Льюис был на таких сборищах крайне редко, но сейчас к ним на орбиту прибыли командиры армии Саула вместе с несколькими кораблями-матками, которые остались на отдалении от планеты, чтобы не сбить ей магнитное поле, и кучей истребителей последних поколений в придачу.

Предстояла грандиозная встреча, которую Августин, конечно, распиарит через СМИ. Слияние армий, которые теперь должны будут наладить не просто сотрудничество, а срастание двух военных систем, и одной из проблем было то, что именно эта армия должна была стать первой (а возможно, и единственной), по замыслу космического союза, кто нападет на землян. В целом их военной мощи было достаточно для того, чтобы прорваться через достаточно сильную защиту Августа, но обоим армиям это грозило полнейшим истреблением, потому что силы были примерно равны, поэтому армада зависла на периферии в ожидании подкрепления, а потом Август с Тархановым и Никласом устроили КС «сюрприз» с Вельзувием, и с планом нападения пришлось повременить, а вскоре после условного возвращения Гедеона отцу окончательно забыть.

Теперь бывшие враги стали союзниками, и бесхозно болтавшаяся в космосе армия, пока их предводитель Саул осаждал на самом своем продвинутом корабле Вельзувий, должна была приземлиться хотя бы частично на Землю и продумать процесс интеграции, так чтобы две системы могли работать слаженно. Прибудут пока только высшие офицеры, и перед их появлением предстояло как-то прощупать отношение к этому событию самих военных командиров (тем более после недавних событий, когда многомиллионная толпа оккупировала космопорт, испугавшись, что их чистейшего вывезут с планеты), при всех очевидных плюсах данного события нельзя было исключать личной неприязни офицеров к новым союзникам, которые только недавно планировали, как будут уничтожать землян, а те — как будут отбиваться.

Конечно, проблему эту можно было решить, рубанув по офицерам лихой нагайкой: судить тех, кто будет дискредитировать союз, негативно отзываться о союзниках, провоцируя тем самым конфликты, но таких репрессий не хотелось, земляне достаточно натерпелись несправедливости, к тому же большинство высших военных чинов были в каком-то смысле бриллиантами среди разумных, талантливейшие и умнейшие разумные, которые отлично зарекомендовали себя. К тому же, так как Льюис в целом продолжал избегать публичности, разумные в поисках идеалов ориентировались на высших офицеров, превратившихся в общественных носителей новых идей. Они посещали светские мероприятия, давали оценку некоторым произошедшим событиям, в общем, были своего рода рупорами еще совсем юной системы.