Космос. Меридиан (СИ) - "pine wood / limitless the sky" - Страница 10

Чувства чистейших не имели значения до тех пор, пока чистейшего не венчали на пост евгеника в совете, но к этому моменту он уже проходил такую дрессуру, что в буквальном смысле ел из рук своего хозяина. Единственный, не самый приятный нюанс для опекуна тут был в том, что чистейший должен иметь сексуальную связь лишь с опекуном. Можно было завести искусного любовника из тех же чистейших, оставшихся не у дел, и порой так и делали, но это опасно хотя бы тем, что между партнером и евгеником могла завязаться нежелательная духовная близость, и опекун мог потерять ведущее место в приоритетах чистейшего, а учитывая капризность и умственную ограниченность подопечных, ожидать можно было любую глупость и само собой непослушание.

Бывали случаи, когда евгеник влюблялся в кого-нибудь из своего окружения и, дабы защитить его, публично просил защиты у другого клана. Тогда опекуны мгновенно теряли свою власть, потому что слово евгеника – закон. Благо евгеники об этом не сразу узнают, а некоторые так до конца этого и не понимают. Благодаря одной такой оплошности их клан и получил род чистейших в свои руки и уже несколько сотен лет успешно держит его в своих руках.

Механизм был настолько отточен и выверен, что почти не давал сбоев, и вот это «почти» заключалось даже не в чистейших, а в самих опекунах, которым приходилось разыгрывать мелодраму с существом, которое он презирает. Более того, человеку, у которого все космическое содружество фактически валялось в ногах, приходилось спать с существом, которое не всегда имело хотя бы терпимую по привлекательности внешность. Чаще всего венчали евгеника послушного, но больного, такого, который умрет где-то через десять лет собственной смертью, чтобы не докучать своим уродливым телом опекуну.

Конечно, опекун имел свой гарем, семью и вообще спал с кем хотел, но евгеник обычно об этом ничего не знал, пребывая в мыльном пузыре с розовым замком и мифическими единорогами, искренне полагая, что любимый убивается в лабораториях, чтобы достать для него лекарство. Трагичной любовной историей становился конец жизни любого евгеника. Опекун к этому времени уже не чаял, когда тот умрет самостоятельно, а евгеник умирая рыдал, заверяя любимого в своей вечной любви.

Помочь отойти евгенику в мир иной, к сожалению, было нельзя, потому что после смерти его тело тщательно исследовали и если там находили хотя бы намек на неестественные причины смерти, то род чистейших забирали у опекуна и передавали в другой клан-покровитель (эта передача обычно становилась трагичной страницей в жизни КС, потому что подковерные игры и военные столкновения приносили вполне серьезный урон).

Спать с презираемым существом на самом деле было очень трудно и физически, и психологически. Опекуны часто испытывали проблемы с эрекцией и острую степень брезгливости по отношению к евгенику, скрывать которую было крайне сложно, благо чистейшие искренне верили, что мир вертится вокруг их персоны, потому не могли даже предположить, что кому-то может быть неприятно рядом с ними.

В данных обстоятельствах хорошенькие близнецы с ладными, хрупкими фигурками вызывали особый интерес Магдала. С ними ему не придется пользоваться дополнительными стимулирующими средствами, чтобы переспать. Единственная и самая серьезная загвоздка заключалась в том, что было не совсем ясно, как действовать с близнецами.

Вообще, по наработанной схеме выбирали болезненного, покладистого чистейшего, привязанного к своему няню. Далее нянь становился одновременно и кнутом, и пряником, с одной стороны, тот уговаривал капризного чистейшего быть покладистым, был доверенным всех его чувств и тайн, а с другой – являлся заложником, потому что если вдруг чистейший поднимал бунт, то первым под удар попадал нянь, если, конечно, желание опекуна по какой-то причине не утратило в глазах евгеника вес.

С близнецами с самого начала все пошло наперекосяк: изначально наблюдатели ошиблись с определением няня, к которому привязались близнецы, точнее, у близнецов было двое нянь, хотя изначально предполагался один, так сказать, универсальный, но Пикси привязался к чужому няню, если эту связь вообще можно назвать «привязанностью», потому что действительно привязан он был только к брату.

Хайко вообще долго был себе на уме и проявлял не совсем адекватные наклонности в насилии, их даже попробовали разлучить, но быстро поняли, что это плохая идея. Нельзя было, чтобы близнецы замкнулись лишь друг на друге, потому что очевидно – ни один из них не будет докладывать о том, что на душе у его брата, и как с помощью этого им манипулировать. Требовался посторонний элемент между опекуном и близнецами, пришлось несколько раз сменить партию клонов, пока Хайко не среагировал на одного из няней.

Опекуны уже собирались отпраздновать удачу, но ведь это близнецы, с ними не может быть просто: нянь, как многим позже выяснилось, оказался дефектным, почему-то он не хотел исполнять свои обязанности. Психологи не скоро поняли, что почти вся личная информация, которую давал им нянь, была ложью от начала и до конца. Возможно, они бы еще долго пребывали в неведении, создавая неверные психологические карты близнецов, если бы один из молоденьких специалистов не заметил, что Хайко отказывается ходить в нарядных платьях и выбирает себе одежду, положенную гендером.

А6-23-01 до сих пор с тайным удовольствием вспоминал тот переполох, возникший среди психологов. Это был провал! Начали особенно скрупулезно изучать поведение близнецов, да еще так, чтобы нянь ни о чем не догадался, потому что он теперь был весомой фигурой. Ведь Хайко привязался к нему, а сам нянь был настолько безрассуден, что посмел пойти против устава, прекрасно осознавая последствия своего проступка.

Наблюдение показало просто пропасть из ошибок, огромный провал всего психологического корпуса. Промах был настолько серьезный, что Магдал о нем не скоро узнал просто потому, что специалисты испугались за свои шкуры. И не зря, большинство ответственных лиц Магдал собственноручно растерзал.

Он-то А6-23-01 услышал о ситуации гораздо раньше, еще до того, как сами психологи о ней узнали и начали постепенно докладывать, но до разумного рубежа не предупреждали об этом Магдала, дав ситуации ухудшиться. Все, что могло хоть как-то опосредованно создать проблему его начальству, было особой задачей А6-23-01, потому что всей своей оцифрованной душой он ненавидел ублюдка. Благо профессионализм, накопленный предшественниками, чей ИИ был в него вживлен, помогал А6-23-01 действовать на той грани, когда он оставался не при делах, просто там где-то позже, чем нужно, рассказал, тут преувеличил, немного исказил распоряжение, и вот уже отлаженная система начала по чуть-чуть давать сбои.

А6-23-01 сразу понял – с близнецами что-то не так. Точнее, с ними все так, они были прекрасны, просто не хотели становиться тупыми животными и вырывались из узких рамок, в которые их загоняли. Хайко оказался слишком нестандартным, чтобы вжиться в уготованную ему роль.

А6-23-01 заметил их еще в пять лет на празднике благодарности клану опекуна и с тех пор следил за ними. Именно он нашел дефектную партию нянек, именно он помог исказить о них информацию и подсунуть психологам. Партия эта была не вся бракованной, лишь несколько экземпляров, но А6-23-01 не сомневался, что его близнецы выберут именно тех самых. И он не ошибся, Пикси и Хайко заинтересовались именно «бракованными» экземплярами, и если Пикси сам по себе был беспроблемным в плане поведения ребенком, и его няню, в принципе, нечего было покрывать, то с Хайко просто бездна развернулась.

Единственной проблемой стало то, что очеловечившийся нянь стал допускать ошибки, подчищать которые приходилось А6-23-01, и если бы не его контроль, то о том, что Хайко умеет читать, стало бы известно еще несколько лет назад. Несмотря на все свое желание помочь близнецу, Инески, к сожалению, сам был запертой птицей в клетке, оттого не знал всех нюансов и часто светился на камерах с книжками, но у них был союзник, о котором они не знали, потому, если бы не одежда, никто бы о них еще очень долгое время не узнал.