Раненое сердце (СИ) - "полевка" - Страница 52

- Тигран, Том, дети, можете спокойно выйти оттуда, комиссия пересмотрит свое решение и позже сообщит результат, а вы приезжайте ко мне на чай. Хотя, наверное, вам надо налить чего-нибудь покрепче после таких переживаний? Я распоряжусь о кофе для тебя, Тигран, а для малыша Тома, пожалуй, лучше какао… с зефирками? Нет лучшего лекарства от всех неприятностей, чем какао с зефирками! Уж поверьте мне!

Комментарий к Дом, милый дом https://sun9-29.userapi.com/c845416/v845416535/86233/BkkNk8E8OGI.jpg Энди

====== Нет дыма без огня ======

Рану опять приснилась пустыня. Ночь. Побратимы сидят вокруг костра, невдалеке всхрапывают кони. Над головой звездное небо и на душе спокойно. Хорошо. Намир назначает дежурных на ночь. Рану выпадает первая вахта, остальные укладываются спать, а он сидит у костерка и протягивает к нему руки. Ночью в пустыне холодно. Хорошо, когда есть огонь, хоть маленький, но такой нужный… Он дернулся от неясной тревоги и проснулся. Спросонья не сразу понял, что случилось, и по привычке вначале вслушался в ночную тишину. Тихо. Не так, как в пустыне, хотя и там своих звуков хватает, но здесь была иная тишина. Где-то в соседних домах раздавались голоса, слышалась музыка, вот кто-то прошел по дорожке и у соседей хлопнула дверь. Но какая-то тревога дернула сердце. Ран принюхался, в воздухе слышался далекий запах дыма. Но не запах горелых проводов, а как будто кто-то развел камин и огонь радостно облизывает сухие ветки… Но только вот в доме не было камина, и даже плиты были электрические. Пожар? Ран подскочил с кровати и, быстро влетев в штаны, выскочил из комнаты. Нет, все в порядке. Дома тихо и дыма не видно. Они с Томом одни уже третью неделю. Олаф должен вернуться со дня на день, но пока все комнаты стоят пустые. В этом году к ним подселят сразу двоих новеньких, и Ран коротко помолился, чтобы это не были студенты-первокурсники. Опять начнутся попойки и навязчивое любопытство пресыщенных мажоров. Один только Альберто чего стоил. Он считал, что деньги родителей ставят его несравненно выше остальных людей, и сильно с посторонними не церемонился. Он оценивал людей по толщине кошелька и не смущался, когда перед ним лебезили и откровенно льстили. Он без стеснения лез в чужие дела и давал ехидные советы, считая свое мнение самым правильным, и с трудом воспринимал, когда ему возражали. На всякий случай прошелся по второму этажу, открывая двери и принюхиваясь. Но все было тихо. В комнате Олафа пахло им самим и рыбой. От запаха Альберта уже ничего не осталось. После того, как из комнаты вывезли все его вещи и перемыли с дезинфектантом полы и ванную, в комнате не было посторонних запахов. В комнате Урии и при нем не было ярко выраженного запаха. Все же, он был бетой, и кроме как потом и дешевым парфюмом, ничем не пах. Ран уже успокоился и решил отправиться спать дальше, но тут опять ему послышался запах костра. Не пожара, когда смрад горящей проводки и едкий запах химии, а теплый дух живого огня. Ран повел носом и спустился по лестнице вниз. Надо было разобраться, что происходит. На кухне было тихо, запах опять пропал, как будто издеваясь. На столе стояла пустая коробка из-под торта, а посудомойка помаргивала желтой лампочкой, извещая, что посуда помыта и ее можно доставать. Вчера вечером омежки праздновали поступление в медучилище. На удивление, но они решительно отказались от ближайшего училища, которое было неподалеку от института, и подали документы на третьем уровне. Благо, что после приснопамятного опекунского совета у Тома и Рана сняли привязку по расстоянию. Теперь было достаточно, чтобы у Рана стояла программка наблюдения за подопечным. Она отслеживала перемещение маячка на щиколотке Тома, и альфа в любой момент времени знал, где тот находится. Кроме этого, омега продолжал посещать психолога, но, похоже, Тома это уже не раздражало, как в первое время, когда он возвращался взъерошенный и надутый, как мокрый воробей. Ран открыл окно и принюхался к запахам на улице, может, это кто-то из соседей решил ночью развести костер? Нет, на улице пахло как обычно, травой, ночной росой и множеством людей, обитающих по соседству. Ран пожал плечами и отправился в комнату, но проходя мимо комнаты омеги, опять уловил тревожный запах. Ран напряженно приоткрыл дверь. Омежка что-то жег? Откуда такой запах? Но стоило открыть дверь, как в нос ударил запах течки и… и костра… Не понимая, что происходит, зашел в комнату и остановился у растерзанной кровати. У Тома началась течка… малыш метался во сне, задыхаясь от внутреннего жара. Ран растерянно завис, не зная, что делать. Его предупреждали, что у Тома может сбиться график и «ненастные дни» начнутся без предупреждения, но вот так резко… от Тома до этого момента вообще никак не пахло, прямо, как от беты. И если бы не было пометки в медкарте, что Том – омега и потерял ребенка, он бы в жизни не воспринял его, как омежку. Как ребенка-бету, да. От него даже карамелью не пахло, как от маленького ребенка. Просто запах чистого тела, с отдушкой шампуня или мыла, и все. От Энди, например, пахло морковью. Когда с легкой горчинкой, когда пряно-сладко, но запах был простым и понятным. В самом начале от него, правда, пахло помойкой и въевшимся запахом кислятины, но уже через пару дней жизни возле Тома и частого мытья вкупе с полноценной качественной едой, у Энди прорезался свой запах, который и завел Намира настолько, что тот закрыл глаза на его прошлое и даже на несколько следов зубов от неприжившихся меток. Когда они с Томом вернулись с побережья, от Энди пахло побратимом и, судя по его спокойному и расслабленному виду, у них все было хорошо. Но Том… да, он выглядел, как омежка, и все говорило, что перед ним омега, но только совершенно без запаха, ну просто совершенно… У омеги все равно должен был быть собственный запах, хотя бы карамельный, если он гормонально не дозрел, он должен был пробиваться неосознанно, как защитная реакция тела в случае опасности, или наоборот, в минуту спокойствия и расслабления. Но Том так долго был рядом, и в самом начале, когда его только выловили из реки, и позже, когда ребенок успокоился и осмелел, запаха не было совершенно. И даже на побережье, рядом с женщиной, он выглядел расслабленным и спокойным, но запаха у него не было, вообще никакого… И тут, стоило ему вчера поскакать радостным козликом, когда на коммутатор его и Энди пришли сообщения, что они зачислены на учебу, получите подарочек – течку и собственный запах. Ран старался глубоко не дышать, запах течки давил на сознание альфы. Запах был необычным. Обычно все омеги пахли цветами или фруктами, иногда, как например, Энди – овощами, но запах дыма? Очень нетипично для омеги… Альфы порой пахли весьма замысловато. Порой даже техническими запахами резины и всевозможных машинных масел. Но малыш Том и тут смог удивить. Альфа тихо вышел из комнаты, чтобы случайно не потревожить чуткий сон, и растерянно подпер дверь спиной. Он рассчитывал отправить Тома на время течки на второй уровень. Туда, где жила община с Сабаха. Там жили в основном беты, и, кроме того, там был Рафик. Он долгое время служил в гареме и прекрасно знал, как надо обходиться с омегами в такие дни. В общине было несколько обособленных домов, которые открывали исключительно, когда в общину приезжали соправители Сабаха. Хотя, в основном это были члены одной дружной семьи деда Айюба. Его сыновья с семьями: отец Салах адМин с супругом, когда сопровождали Тиграна на бал, или дядя Саид с супругами Шади и Олли, когда приезжали на выставку сыроделов. Дед Айюб тоже приезжал пару раз, сопровождая супруга Хани для вручения премии от научного сообщества каких-то там агрономов. Именно в таком доме он рассчитывал оставить Тома под контролем Рафика и защитой всех земляков, которые уже считали Тома «своим омежкой» за те несколько выходных, когда он тихой тенью сопровождал Рана и посильно помогал ему. Но теперь, когда течка уже в самом разгаре, везти слабоадекватного омегу в закрытой машине с альфой, только усугублять ситуацию, и, кроме того, у Тома после выкидыша первая течка могла быть опасной для его здоровья и следовало ее провести под наблюдением врачей-омегологов. Вызвать скорую помощь? Но Том может испугаться, что от него пытаются избавиться, и тогда все только усугубится. Оставить его в доме одного, а самому перебраться куда-нибудь? Но как можно оставить омегу одного в такое время? Его ведь могут обидеть, да и Олаф может вернуться, если не сегодня утром, так завтра… А потом Ран вспомнил маленький «санаторий» на самом краю кампуса. Именно там проводили течки одинокие омеги. А что, это, пожалуй, выход! Там закрытые комнаты на одного человека и медперсонал в обслуге, а еще крепкие беты в качестве охраны. Ран и не знал бы о наличии такого заведения, если бы не видел, как пара бет в медформе дерутся с полоумным альфой, которого не пускали внутрь к его паре. Да и полиция кампуса внимательно присматривала за подобным заведением. Здесь учились и жили не только мажоры-альфы, но и множество омег, которые, несмотря на деньги семьи, пытались быть самостоятельными. Ран позвонил в справочную кампуса и, узнав телефон санатория, обговорил ситуацию с дежурными врачами. Те попеняли, что омега не находится на учете у омеголога, а в медкарточке, закрепленной в персональном деле, очень мало данных, но потом смилостивились и спросили, в состоянии ли омега добраться до них самостоятельно, или прислать пару санитаров, которые донесут омегу на носилках или на руках. Ран внутренне рыкнул, вот еще! Доверить ребенка посторонним! Пусть и бетам! Нет, они доберутся до санатория сами. С той стороны трубки уверили, что комната для омеги будет готова к их приходу, врач осмотрит пациента и, в случае необходимости, сделает нужные уколы или окажет любую другую помощь.