Уйти в отставку (СИ) - "Леонардо НеДаВинчиный" - Страница 16

— Что-то последняя фраза не вызывает щенячьего восторга. Меня терзают смутные сомнения — мы в процессе не загнемся?

«Это вряд ли. Надо просто вырубить нейроны передней части поясной извилины и в МПЗ… то есть, в медиальной префронтальной зоне. Пройдет как по маслу, не волнуйся за свой ценный мозг. Я нейрохирург или где?» — жизнерадостно влетело в ухо.

— Умеешь ты приободрить. Буду ждать с нетерпением путешествия в кроличью нору. Только вытащить не забудь, ладушки?

«Оладушки!» — захихикала трубка.

— Кстати, на праздник расширения сознания Микаса Аккерман прибыть не соизволит. Она в Голливуде, видишь ли.

«Ни хрена ж себе! Когда узнал? Говорил с ней? Писал? Связь есть?»

— Узнал вчера. А говорить не стал. Для такого щастья Йегер имеется.

«И фиг с ней. Для эксперимента достаточно меня, тебя и нашего Сына турецко-подданного. Арлерт проконтролирует. У него есть базовое медицинское и навыки оказания первой помощи…».

— Очкастая, мне снова печально. Уверена, что не превратимся в овощи с грядки мамаши Кирштейн?

«Железно. Я ведь отправлюсь с вами».

— Ну утешила. Куда деваться.

«Пока, гражданин-начальник!» — раздался прощальный вопль.

Смартфон наконец-то заткнулся.

Заклеив створки дедулина шкафа крест-накрест липкой лентой, Леви погрозил пальцем наблюдающему за действом Поцу. Кошак и ухом не повел. Он хорошо покушал, и сейчас настало время утреннего туалета. Старательно облизав левую лапу, потер мордель, мол, не видишь, человек, я занят. Но стоило только руке почесать за ухом, автоматически сработала мурчалка.

— Ты у меня, похоже, домашний. Или был? — Шерсть оказалась мягкой, чистой. Поц «тарахтел» и щурился от кайфа. — Что, хозяева свалили туда, где лучше, тебя выкинули, и ты решил подать на них в суд?

Поц приоткрыл один глаз, стрельнул зеленой молнией и спрыгнул на пол. Кончик черного хвоста мелькнул в кухонной двери. Как многие представители семейства кошачьих, Поц, помимо независимого характера, обладал способностью к телепортации.

Белая футболка. Синие спортивные шорты. Кроссы. Защелкнуть спереди фастекс поясной сумки и готово. Пробежка поможет думать. Ведь некому кружить башку ветром цветущей степи с пряным привкусом счастья. Мальчишка не будет дышать рядом, приоткрыв пухлый рот. Изредка косить глазом из-под опущенных ресниц. И сердце не даст сбой, когда в глубокой зелени радужки вспыхнут искры живого пламени. Гибкие подошвы почти неслышно шуршат по плитке. Самое лучшее в беге — фаза полета. Кажется, стоит оттолкнуться сильнее, и взлетишь прямо к свободно парящим облакам. Навстречу солнцу… Впереди замаячили чугунные ворота, обмазанные десятком слоев черной краски: главная аллея тянулась от типа парадного входа с улицы Моргенштерна** до типа запасного выхода на улицу Горелые хаты. Шайтан побери на сковородку здешнюю версию Дариуса Закклея с его тягой к возвращению исторических названий! Леви остановился. Ничего себе, пронесся через парк насквозь и не заметил. Вытащив из поясной сумки бутылку, свинтил крышку и плеснул немного на лицо. Вода успела согреться, но тонкие струйки приятно освежили горящие щеки. И тут в жопе зажужжало. Нет сегодня отдыха для бедного еврея. На смартфоне красовалась чопорная физиономия главы Департамента градостроительства Елды-Марлийска. А вот это уже совсем интересно. Неужели решила лично поздравить с удачным завершением дела Лобова? Не похоже на нее. Обычно присылает на почту суда. Что ж, послушаем.

— Утра доброго, Карла.

«Есть разговор. Дело не терпит отлагательств. Встретимся в одиннадцать тридцать возле…»

— Я, конечно же, все понимаю, но сегодня у меня законный выходной. Еще хочу напомнить, что месяц не спал, не жрал, не срал из-за Лобова, с которым ты заключила контракт на строительство нового рынка у Арбузной пристани. Я понятно намекаю? И кота надо к ветеринарам везти. Если совсем приперло, подъезжай к парку со стороны Горелых хат. Подожду в тенечке.

В динамиках напряженно гудело рассерженное молчание.

«Скоро буду» — прозвучал короткий ответ.

Леви уселся на лавочку под пышным каштаном. Отхлебнув воды, задумался. Какая хрень стряслась у Карлы Йегер с утра посрамши? Впрочем, на фига грузиться: приедет — сама расскажет. Мысли в черепушке дрейфовали в сторону Флока, но затем изменили курс на комнату памяти. Там, запертые на семь замков, хранились лица, улыбки, смех, малиновые хвостики, дружеское похлопывание по плечу, копна светло-русых волос. Изабель Магнолия и Фарлан Чёрч. В мире титанов от них остались лишь имена и даты на серых камнях. Его названную семью навещают только снег и дождь. Еще осенний ветер проносится мимо, сметая с могил жухлую листву кладбищенских вязов. А здесь?.. Вдруг их тоже перекинуло после смерти? Не факт. Майк Закариус порван на тряпочки титаньим выводком, приведенным Звероподобным, а Миха Захарченко ни сном, ни духом, ни рылом, ни ухом. Тут прокурорская чуйка не подвела.

— Леви, давай договоримся сразу — ты не станешь отрицать очевидное. Так мы сэкономим время. — Сморщив тонкий нос, Карла с сомнением оглядела лавочку, но все-таки решилась присесть. Быстро примчалась. Видать, правда приперло.

— Согласен. Излагай.

— Вы с Ереном встречаетесь уже год, но позавчера ты его бросил. — Она вытянула из темно-синей сумочки пачку сигарет, но затолкала обратно и резко вжикнула молнией. — Не поверю, что нашел кого-то получше, а значит, женишься на Раловой… Мой сын, он отказался из-за тебя от шанса выбраться с этой помойки! Я не позволю искалечить ему жизнь…

Мда, объяснить бы ей доступно, что в другом мире съедена заживо человекообразной тварью, а любимый сынуля видел, как его матери ломали хребет. Стала бы тогда глава Департамента градостроительства гнать на родной Елды-Марлийск?.. Сидит тут в туфельках в тон сумочки, рассуждает о помойках, об Ерене беспокоится. Да, с названием городишке не повезло. Да, не столица какая-нибудь, зато тут запросто сходить подстричься к самой королеве Хистории. Не ценишь ты, Карла, что имеешь, потому что не знаешь — может быть иначе. И не лучше, а хуже. Здесь люди не согнаны за пятидесятиметровые стены, не трясутся от страха с утра и до глубокой ночи, пока не повезет ненадолго уснуть… Пропустив большую часть праведного гнева мимо мозга, сказал:

— Притормози, мамуля. Твой сынок сам послал меня такими словами, что не рискну повторить при даме. Хочешь выписать люлей? Не по тому адресу заявилась. Хреново воспитала — теперь разбирайся. — Вот дерьмо, зачем мальчишка Карле про них разболтал?! — А у меня ветеринарка сегодня по графику.

Леви поднялся с лавочки. Солнечный луч пробился сквозь разлапистую листву и ужалил в правый глаз. Жара потихоньку завоевывала каштановую аллею, расползалась по кривым улочкам старого города до бывшего Коммунистического тупика, накрывала торжище Арбузной пристани. Начинался новый день. Мирный. Без титанов.

— Бывай. — Воткнув бутылку с водой в карман сумки, потрусил обратно.

— Леви, подожди. — Он остановился, скосил глаза в сторону густой тени. Карла сидела, свесив голову. Едва тронутые сединой каштановые волосы закрывали лицо. — Не делай ему больно. — В голосе растерянность, даже беспомощность.

— Никогда. — Он не обернулся. Незачем. Не дура — поймет.

— Спасибо, — прошелестело в спину, и следом раздался удаляющийся стук каблуков по плитке.

Афишная тумба торчала у типа парадного входа половину вечности. Установленная еще при царе Александре-освободителе, она плевала на шквалы большевистского террора, рассвета и заката социализма. Ее не снесло волной перестройки, и только лихие девяностые оставили на крапчатом граните четыре пулевых: случилась стрелка с перестрелкой между кандидатом в мэры Дамиром Закклеевым и действующим градоначальником Фрицем. Сейчас тумба исправно исполняла свое исконное предназначение. Обычно Леви пробегал мимо, не обращая внимания на очередную морду, оскаленную притворным весельем или, наоборот, искаженную фальшивой болью, смешанной с любовью, политой алкоголем (шайтан побери судебную секретаршу Ралову вместе с ее плейлистом и Ольгой Пузовой!). Обычно пробегал. Но не сегодня. Сегодня он затормозил на скаку, едва не боднув ни в чем не повинного «урюка», который методично разгонял пузыри на глянцевой поверхности нового плаката.