Продукт (СИ) - "Sutcliffe" - Страница 65

Йорн поднялся, отошел футов на тридцать от края крыши, еще раз присмотрелся к окружающей обстановке, дождался, пока внизу одинокий студент на велосипеде свернет за угол, и ринулся вперед. Три секунды. Негромкий удар. Йорн припал всем телом к плоскости крыши и какое-то время напряженно прислушивался, не заявится ли кто-то из портеров, но никакого движения внизу не обнаруживалось, равно как не послышалось и никаких шагов на лестнице внутри здания.

– Сор, давай! – шепотом сказал Йорн, зная, что ракшас его услышит с расстояния в десяток метров.

Тихие, мягкие удары подошв по металлическому покрытию, тень юного чудовища в неудачно подобранных для данного случая светлых джинсах, мгновенная вспышка двух зеленовато-желтых зеркалец tapetum lucidum среди сгущающейся темноты и вибрация волной – Йорн схватил мальчишку за левую руку и за воротник куртки, подтянул, не давая сползти вниз.

– Пригнись, – сказал господин Йорн. Оба снова замерли. В темноте – почти осязаемо колотящееся сердце взбудораженного ракшаса, его нервное дыхание и шуршание одежды. В саду –привычное вечернее уханье горлиц среди ветвей угрюмых строгих деревьев; отдаленный шум долетает с Кингз Парэйд и невнятный, будто сквозь комья ваты просачивающийся, гул разговоров исходит из чрева Вебб Билдинг. Йорн не то, что слов, – даже самих голосов не мог различить, но в этом гуле чувствовалась характерная напряженная реверберация, которую Йорн не раз замечал у небожителей Системы, словно их собственное величие довлело над ними ничуть не меньше, чем над окружающими их глиняными человечками-плебеями. Они собрались здесь, в здании. Эрик Биркмайер по кличке «Змей» не ошибся, оставалось лишь определить, в каком из залов расположилось высокопоставленное собрание.

========== Провост Лодж (Часть 2) ==========

Йорн спросил Сёрэна, расслышал ли тот голоса провоста и его драгоценного гостя, пока господа расшаркивались на Кингз Парэйд, и сможет ли он их узнать теперь. Сёрэн подтвердил, что сможет, и немедленно с заговорщицким азартом последовал примеру господина: принялся прикладывать ухо к гремучему металлическому покрытию кровли и ловить малейшее колебание, проносившееся по телу здания. Йорн поманил подельника в сторону западного крыла, где находились, собственно, апартаменты. Было бы логично предположить, что ван Хоффен пригласит Югенда к себе в покои. Еще это загадочное присутствие в виде не то раба, не то рабыни… На кой черт Югенд притащил его с собой, да еще и провел по территории всего колледжа? И костюм подобрал красноречивый, чтобы все обратили внимание. Точнее сказать, не все, а те несколько человек, которые в этот час случайно станут свидетелями необъяснимого явления, и позже будут распускать полуфантастические слухи об увиденном.

Припав к кирпичной трубе напротив большого эркера, Сёрэн стал жестикулировать, подавая знаки Йорну.

– Я их слышу, это они, только ничего непонятно, – сообщил мальчик.

– Нам главное определиться, возле какого окна они засели. А потом запустим муху…

– Простите, кого, сэр? – переспросил Сёрэн.

– Сейчас увидишь. Пройдись к следующей секции, послушай там.

Юный делинквент почти ползком пробрался к последней трубе, довольно забавно сунул физиономию в отверстие дымохода, вызвав у Йорна невольный смешок, потом ласково обнял ее и прижался к кирпичам. С минуту Сёрэн выслушивал долетавшие из пропасти шумы, потом оторвался и отрицательно покачал головой.

– Возвращайся тогда, – махнул ему Йорн.

Сёрэн приполз обратно и умостился рядом с господином, поджав ноги по-турецки. Йорн между тем извлек из кармана куртки широкую плоскую имитацию сувенирной зажигалки «Zippo», снял перчатки и принялся ногтями подцеплять потайную крышку на донышке – ее постоянно заедало, нужно было подпилить язычок замка. Мальчик с восторженным напряжением пожирал взглядом руки господина Аланда и от любопытства едва ли не сунул в эпицентр процесса свой нос, чуть длинноватый по классическим канонам рабской красоты. Наконец, крышка отделилась от корпуса и на обсидиановую ладонь Йорна выпал робот-оператор мини-камеры. Размером и формой он в самом деле напоминал некое обобщенное насекомое с круглой головой-объективом, плоским тонким корпусом, защищающим электронную начинку, и двумя прозрачными пластиковыми крылышками, которые Йорн очень бережно развернул в стороны. На корпусе также имелись четыре прижатые «лапки» с довольно заметными круглыми «ступнями».

– У него на лапах электростатические пластины из углеродного волокна, – шепотом объяснил Йорн мальчику. – Может прилипнуть практически к любой поверхности.

– Вы сами его сделали? – спросил Сёрэн с придыханием.

– Нет, конечно. Но он действительно кустарный, посему много ограничений в плане энергопотребления, дистанционного управления. Если бы был настоящий военный, сейчас бы сидели в кафе и смотрели с тобой прямую трансляцию за рюмкой чая. Тем не менее, это весьма редкая и крайне дорогая игрушка. Вообще-то был в истории момент, когда дрона мог купить любой желающий, но тогда они были здоровые, как лошади, и шумные…

– Как лошади?! – поразился ракшасенок.

– Сёрэн… гос-споди… Ну не в буквальном смысле же! По сравнению с моим, конечно же. Величиной с ладонь, как минимум. Сейчас тоже большие есть – кинематографические в основном, полметра в поперечнике для устойчивости, чтобы камера не дрожала. А речь я веду к тому, что, когда дроны только поступили в массовое производство, они были общедоступны. Даже пиццу пытались ими доставлять. Потом, как Система сделала ставку на анонимное управление, – читай, на криптократию – все мало-мальски шпионское оборудование перешло под контроль Гвардии. Даже телевизионщики и строители могут их получить только в аренду на ограниченный срок и со всей начинкой, которая отслеживает перемещения аппарата, чтобы несогласованные съемки втихаря не проводили.

– А вы его все время носите с собой? Так же, как яд? – Сёрэн наклонил голову набок и проницательно сощурился на господина Йорна. Пожалуй, и вправду ощущалось что-то нервирующее в типическом движении ракшаса, ужасно раздражавшем когда-то Джорджа: словно это был эквивалент эротического рассматривания, лишь место Эроса во взгляде ракшаса занял Танатос. Йорн все больше поражался тому, как менялось выражение арктических детских глазенок бордельного гнотобионта по мере того, как ему открывались новые горизонты.

– Я много чего с собой ношу, Сор. Жизнь вынуждает быть ко всему готовым. Сейчас мы его посадим на окно. Если эти задернули шторы, то документальное кино посмотреть не удастся, но послушать радиоспектакль сможем вполне.

– А спектакль – это как кабуки? – неожиданно поинтересовался Сёрэн. – У нас было, только они там говорят непонятно. Но мне грим очень понравился…

– Я надеюсь, что в нашем случае они будут понятно говорить…Кабуки точно будет… черт…При императорском дворце, мать их… – рассеянно выругался Йорн, присматриваясь к окнам соседствующих с Вебб Билдинг зданий. – Так, давай ладонь и подержи «муху». Осторожнее только, не вздыхай над ней слишком горько, а то сдуешь.

Йорн снова извлек из потайного кармана свой второй телефон, попутно объясняя Сёрэну, что на самом деле это многофункциональное устройство связи, блокирующее архивирование входящих и исходящих данных «Инфосферой», а также способное подключаться к разнообразнейшей аппаратуре, не снабженной специальной защитой. Открывать стандартные электронные замки – сплошное удовольствие. Аппараты собирали под заказ небольшие артели умельцев, сотрудничавшие с «Аль Хорезми», только стоили они раз в десять дороже самого дорогого телефона на массовом рынке.

– Пальцы убери, сейчас взлетать будет, – сказал Йорн Сёрэну, сложившему ладонь ковшиком.

Господин Аланд активировал программу управления дроном, включил мини-робота, потом положил телефон на колени и открыл голографический экран. На нем отобразилось то, что снимала камера прибора в данный момент – кирпичная пыль, забившаяся под гладкие ногти белорукого мальчика. Сёрэн вздрогнул, потому что по его ладони, служившей в данный момент взлетно-посадочной площадкой, пронеслась легкая вибрация. У «мухи» затрепетали перед стартом крылышки. Мальчик очарованно смотрел, как устройство плавно поднялось в воздух и неспешно полетело в сторону скошенной крыши эркера, издавая едва слышное механическое жужжание, которое ракшас бы не спутал с гудением крыльев живого насекомого. Через несколько мгновений робот резко пошел вниз и исчез из виду за карнизом. Теперь в распоряжении Йорна остался только сигнал с камеры. На голографическом экране кружился и раскачивался сад, мелькнул зеленый занавес девичьего винограда, оплетавший эркер. Йорн прицепил на правое ухо наушник и сделал звук погромче. Сёрэн льнул к нему, чтобы одновременно расслышать передаваемые микрофоном звуки и разглядеть на голограмме происходящее. Такое наступление на личное пространство господину Йорну не нравилось, но деликатно отодвигаться уже надоело, хотелось оскалиться и зашипеть. Парень, очевидно, привык выжимать таким образом крупицы человеческого тепла из тех, с кем он хоть немного чувствовал себя в безопасности. Господин Аланд до сего момента считал, что нелюбовь к чужому прикосновению является естественным свойством рапакса – в конце концов это было бы логически объяснимо в случае одиночного хищника. Как ни странно, у Сёрэна неприязни к физическому контакту не наблюдалось, равно как не было у него дистанцированности и холодноватости, в которой часто упрекали Йорна. Мальчик-одуванчик с бесовскими глазами… И как только эксплуататоры вырастили в пробирке подобный ходячий оксюморон? У Йорна не вызывали физического дискомфорта только прикосновения Лизбет, даже от Элис, ставшей с возрастом сентиментальной и стремившейся при любом удобном случае обнять чудом возвращенного сына, Йорн старался вежливо уклониться. Джордж? Близость с хозяином была подобна возлежанию на гвоздях: путем долгой тренировки духа оказалось возможным научиться извлекать из нее особенный опыт, ничего общего не имеющий с тихим умиротворением искренней привязанности…