Мой очаровательный медведь (СИ) - Максименко Анастасия - Страница 32

Понимая, что самоконтроль летит к чертям и я не справляюсь, ощерился, утробно зарычав. Беря медведя под жесткий контроль, загоняя его глубоко внутрь, попутно объяснял, где он ошибся в своих суждениях. Почему не прав.

Отдаленно услышал тихий возглас Лены. Она испугалась.

В ноздри забился ее запах. Нежный, нужный, напополам с опаской и страхом.

Зверь мгновенно присмирел и виновато заскулил, наконец осознавая, и сам ушел вглубь подсознания.

Медленно вскинув голову, встретился с ее ошалевшим, опасливым взглядом и щитом в виде подушки.

— Кто ты на самом деле такой, Бернар Бьорн? — просипела она. — Что ты такое?

Лена

Не знаю, в какой момент все пошло не так. В какой момент все изменилось и в какой момент этот день, повернув не туда, стал верхом абсурда.

Сначала я переспала с Бьорном. И сама до конца не поняла, как же так получилось. Вот я стою возле ванной, опираясь спиной на закрытую дверь, а вот через минуту уже вижу Бьорна, и внутри словно что-то екает, а в голове пусто и странно.

Затем приходят непонятные и не менее странные чувства. Которые сейчас и идентифицировать не могу, кроме как назвать это помешательством.

Бредом свихнувшейся матки.

Затем были прохладные простыни и дикий, необузданный секс. И мне он понравился. Признаться, в первый раз я была готова согласиться со всем написанным в эротических книгах. Потому как большую часть написанного испытала сама.

Затем все усложнилось.

Понимая, что в большей степени произошедшее со мной было не совсем нормальным, я не всерьез спросила у Бьорна.

Не всерьез. Ведь уже была готова списать произошедшее на всплеск гормонов. Правда, откуда и с чего этим гормонам было бы взяться, тоже непонятно. Но не была готова к последствиям своего вопроса.

Лучше бы он отшутился. Или и вовсе промолчал, нежели бы я узнала неприглядную и даже страшную правду. Ну, или с какой стороны посмотреть.

Но он не отшутился. Не промолчал. А я узнала.

И теперь, сидя на постели с остекленевшим взглядом, боясь вдохнуть горячий терпкий воздух, отрешенно смотрела на то место, где еще пять минут назад сидел чертов Бьорн, не зная, что с этой правдой делать. И как жить дальше.

А еще теперь с легкостью могла сопоставить все эти вдохи, выдохи, трепещущие крылья носа и утробные нечеловеческие рыки. Хищные звериные черты.

Все оказалось просто и до абсурдного неправильно. Сложно.

Он был прав. Моя жизнь действительно перевернулась с ног на голову. Оставляя один бьющийся в сознании вопрос.

Что делать дальше.

Минутами ранее

Разнеженная и, что уж там, удовлетворенная я, с неким маниакальным удовольствием смотрела, как чертов самец, сверкая шикарной упругой задницей и длинными рельефными ногами, натянул штаны. Пряча в них свое внушительное орудие удовольствия. Притянул стул, уселся на него, расставив ноги по бокам, и откинулся на спинку.

Его прищуренный янтарный взор снова прошелся по моему завернутому им же самим в одеяло тельцу. Ехидные искры сменились неприкрытой нежностью и чем-то таким еще, что я даже испугалась. А вдруг померещилось? Но, приглядевшись, судорожно вздохнула. Не померещилось.

В груди сдавило, а сердце радостно трепыхнулось. Неужели я ему не безразлична? Неужели он действительно чувствует ко мне что-то большее, чем похоть и желание нагнуть и приставить свой каменный бархатный член к моему сокровенному?

Однако, всего через какие-то доли секунды все изменилось. Настолько, что от мимолетной, но всепоглощающей радости не осталось и следа.

Грудную клетку снова сдавило, только на этот раз далеко не от радости. От опаски и некого животного древнего страха.

На лицо Бернара набежала мрачная тень, а красивые губы поджались. Не знаю, о чем он сейчас думал. Но вряд ли о чем-то приятном.

Но затем стало еще хуже.

Мощные ладони крепко сжались, раня до крови кожу ладоней. Янтарные глаза остекленели. Смуглое лицо побледнело.

Мужчина тяжело задышал, а после произошло и вовсе нечто такое, из-за чего у меня возникло только одно стойкой желание. Выпорхнуть из окна. И как можно скорее.

Он зарычал.

Не так, как бывает, когда обычный мужчина зол. И он кричит. Или высказывает свое недовольство. И в его голосе действительно, бывает, проскальзывают рычащие нотки. Это все понятно. И именно подобное, подсознательно, мы называем рычанием, начитавшись любовных современных романов.

Нет.

Совсем, нет.

Он зарычал по-настоящему. Как могут рычать только дикие звери. Утробно и жутко.

От этого жуткого рыка на теле по стойке смирно встали волоски. А инстинкт самосохранения завыл об опасности. Я машинально отползла подальше, к спинке кровати, гонимая свихнувшимся инстинктом, вопящим: убежать и скрыться как можно скорее от этого сильного, опасного хищника, готового в любой момент наброситься и сожрать.

Но, похоже, это был все же не инстинкт самосохранения, а нечто совершенно иное. Потому как я, вместо того чтобы улепетывать, сверкая пятками, от этого непонятного «нечто», прикидывающегося человеком, отползла к спинке кровати, выставив подушку на манер щита, тихо просипела:

— Кто ты на самом деле такой, Бернар Бьорн? Что ты такое?

Мужчина, или кем он там на самом деле был, хотя уж точно не женщиной, как я ожидала, не разозлился. Он лишь устало прикрыл глаза, скрывая под веками приплюснутые зрачки, как у котов, только более широкие, выдохнул:

— Это и есть последствие нашей необратимой связи.

— Какой такой связи, — нервно икнула, обнимая подушку. — О чем вы говорите?

— Мы снова на «вы», — с горечью усмехнулся он. — Этого следовало ожидать, после того как я едва не сорвался. Иногда бывает, что я не могу его контролировать.

Бьорн опустил голову, уставившись на ноги. Я же нахмурилась, еще больше запутываясь во всем этом бреде сумасшедшего.

— Кого его? — прошептала. И тут же с долей истеричности добавила, заметив, как он дернулся в попытке то ли подняться, то ли поменять положение: — Только сидите на месте. И не вздумайте подняться!

Бернар выставил руки и, тяжело вздохнув, тихо произнес:

— Попробуй успокоиться. Прошу. А я попробую тебе все объяснить. По крайней мере, постараюсь.

И он попробовал. А я попробовала уложить в голове полученную информацию, с каждым его словом чувствуя себя не то окончательно свихнувшейся и попавшей в психушку. А происходящее ― или действием наркотических психушечных лекарств. Или сном. И лучше бы это было второе. Все же первое совершенно не прельщало.

Но также я подсознательно понимала, что это ни то и ни другое. Это, мать его, страшная реальность.

Или не совсем уж такая и страшная. Тут как посмотреть. Но в тот момент она, эта реальность, была именно такова.

Лена

Оказывается, в нашем мире существовали не только люди. Но и мифические оборотни. Спокойно существующие рядом с человеческой расой и даже имеющие с ними различные отношения. Дружбу и, господи, ущипните меня, любовь.

Оборотни прекрасно работали в человеческих компаниях, на высоких должностях. Создавали свои компании, в которых так же могли работать и оборотни, и люди. Или, наоборот, сугубо оборотнические.

Естественно, сами люди и не подозревали, с кем им приходится делить один рабочий кабинет. И понятия не имели, что за перегородкой твоего рабочего места в, например, центре поддержки, может оказаться совершенно не улыбчивый добродушный парень, а истинный, к примеру ― волк.

Оборотни не скрывались, но и не выставляли себя напоказ. Не заявляли о себе. Но оно и понятно. Люди уж точно не были готовы к подобному шагу.

Даже я, всегда трезво смотрящая на многие вещи, имеющая устойчивую психику (психолог подтвердил), и то сейчас тихонько подвывала, смотря в заледеневшие, уставшие глаза мужчины с приплюснутыми, почти вытянутыми зрачками.