Отдельный танковый (СИ) - Берг Александр Анатольевич - Страница 37

13 июля 1941 года, окрестности Минска.

-Товарищ капитан, точно вам говорю, очень удобное место для аэродрома. Я сам там в БАО служил, вся инфраструктура осталась неповрежденной, только взлетное поле повредили, но восстановить его не проблема.

-А ты не боишься старшина напороться на немцев?

-А на сам аэродром идти не обязательно. Есть одно место откуда весь аэродром как на ладони, причем расположено за речкой, так что с аэродрома туда быстро не добраться, надо в объезд или через мост или через брод идти, а это считай километров 10 будет.

-А мы с того места до аэродрома достанем, а то дальность наших минометов всего 3 километра.

-Даже с запасом достанем, там около двух километров. Километр от аэродрома до речки и от речки примерно километр.

-Хорошо старшина, уговорил.

Капитан Голиков оглядел своё воинство, за прошедшие почти две недели он из своего взвода собрал из окруженцев и отбитых пленных усиленную роту. Когда полковник Марков лихим налетом захватил Минск, то капитан Голиков вошел в состав еще пары десятков командиров, кто получил от полковника задание заняться поиском окруженцев и формированием отряда, который по команде начнет чистить дорогу для прорывающихся из Минска войск. В состав его бойцов попали минометчики, а в одной из закладок оставленных по пути Марковым как раз были пять батальонных 82 миллиметровых миномета с большим запасом мин.

-Ну что я вам говорил товарищ Капитан, вот они паразиты, все ямы и воронки на взлетке засыпали и теперь используют наш аэродром.

Старшина Белозеров, служивший раньше в БАО этого аэродрома, вместе с капитаном Голиковым в бинокли рассматривали аэродром. Только что приземлились немецкие бомбардировщики и к ним бежали техники, что бы заправить самолеты топливом и подвесить новые бомбы.

-У ссуки! — Пробормотал едва слышно старшина Белозеров — Ну погодите, скоро вы у нас попляшете, мы вам ещё покажем, где раки зимуют.

-Ну что старшина, место действительно хорошее, до аэродрома мы вполне достанем и уйти успеем.

-Товарищ капитан, так нам весь отряд для этого не нужен, вполне достаточно минометчиков и взвод прикрытия на всякий случай, а для маневренности можно грузовики взять. Полкилометра до дороги проехать по лесу вполне можно, а там лесная дорога, по которой мало кто ездит, так что уйдем, только по посту оставить на дороге на всякий случай. Как отработаем аэродром, так ракету дадим, и посты снимутся, а мы на машинах уйдем, у нас как раз три Захара и два трофейных грузовика, для минометчиков, мин и взвода прикрытия места хватит.

-Пожалуй… ладно старшина, твой план утверждается, берем минометы, триста мин и завтра утром выезжаем.

На следующий день пять грузовиков с раннего утра выехали с места стоянки и направились к облюбованной поляне. Приехав, бойцы быстро повыпрыгивали из машин и занялись делом. По одному отделению отправилось контролировать лесную дорогу, а еще одно отделение стало помогать минометчикам расставлять минометы и раскладывать рядом ящики с минами. Мамлей минометчик полез вместе с капитаном Голиковым на шикарный дуб, с которого открывался отличный обзор на аэродром. С собой мамлей взял полевой телефон, вниз тянулся кабель, соединяя его со вторым телефоном у минометов. Пришлось ждать больше часа. Пока на аэродром не стали возвращаться после боевого вылета самолеты. Ю-88 заходили на посадку и к ним тут же устремлялись техники для подготовки самолетов к новому вылету. Капитан Голиков ждал, он хотел подловить немцев перед самым взлетом, когда бомбардировщики будут заправлены и загружены бомбами и пилоты будут при них. Наконец заправка и загрузка были закончены и к самолетам направились пилоты. Голиков подождал, пока пилоты не подошли к своим машинам, и отдал приказ — Огонь!

Сначала были несколько пристрелочных выстрелов, но мамлей быстро внес поправки, и минометчики открыли беглый огонь. Среди самолетов стали вставать султаны разрывов. Техники и пилоты с началом обстрела бросились врассыпную, а мины начавшие рваться среди бомбардировщиков стали калечить самолеты. Сначала несколько самолетов загорелись, после того как из пробитых минометными осколками баков стал выливаться бензин, а потом рванул первый бомбардировщик. За пару минут минометы выпустили по 40 мин, после чего перенесли свой огонь на склады. Сначала загорелось топливо, потом после удачного попадания рванули бомбы, весь аэродром был в дыму и пламени, и большая часть обслуживающего персонала погибла, в том числе и практически все пилоты. Общий ущерб составил 48 бомбардировщиков Ю-88 и 12 истребителей Ме-109. Чрезвычайно довольные результатом, капитан Голиков и мамлей Голованов спустились с дуба, и быстро погрузившись в грузовики, рванули прочь, предварительно пустив для охранения ракету, пока разозленные немцы не сели к ним на хвост. Через пару километров они сделали остановку и дождались оба отделения охраны, после чего двинулись на соединение с отрядом.

14 июля 1941 года, Минск.

После того штурма, когда немцы попытались сходу отбить Минск, прошла уже неделя. Всё это время, хотя новых штурмов больше не было, но постоянные перестрелки шли почти весь день. Немцы пытались такой разведкой боем выявлять наши огневые точки и центры обороны. За прошедшие пару дней мои разведчики из РДГ скрали несколько языков и полученные от них сведения скажем так, настораживали. Согласно показаниям пленных они были из пятого и двадцатого армейских корпусов девятой полевой армии. Возможно, были и другие новые части, не знаю. С одной стороны это было конечно хорошо, так как эти части были сняты с фронта и поэтому нашим было полегче, а с другой стороны теперь это наша головная боль и нам придется с ними разбираться. Утром опять над городом закружили рамы, вот только нормально работать им не давали мои маркони. Они постоянно сканировали эфир и выделив канал воздушного разведчика стали его забивать, не давая ему корректировать начавшийся артобстрел. Всю неделю немцы обстреливали и бомбили Минск, правда с посредственными результатами. Бомбежкам мешала зенитная артиллерия, не давая немецким бомбардировщикам снижаться, а немецкие орудия мы давили контрбатарейной стрельбой, правда после того, как они рассредоточили свои орудия, то бороться с ними стало намного трудней. Сначала, после начала обстрела и бомбежки я подумал, что начался обычный день, но с передовой сообщили об активности немцев и скоро они предприняли новый штурм.

Я выслушивал в штабе сообщения с мест, когда сообщили, что на километровом участке на восточной окраине немцы гонят перед собой мирных жителей согнанных с близлежащих деревень. Я, как Носов при этом сообщении сразу вспомнил фильм «Блокада», когда немцы поступили точно также, тогда им навстречу еще вышел советский командир в исполнении Юрия Соломина. Думать надо было быстро. До наших позиций было около двух километров открытого пространства и за пять минут его не преодолеть. Использовать гаубицы было опасно, расстояние слишком маленькое, да снаряды слишком мощные. А вот дивизионные 120 миллиметровые минометы подойдут. Срочно перекинутый дивизион минометов успел в последний момент. Их тяжелые мины стали рваться среди шедших позади колхозников немцев. Доставалось и танкам с бронетранспортерами, которые двигались сразу за немецкой пехотой. Люди, при начале обстрела сразу попадали и после этого в дело включились наши пулеметы и орудия, которые стали бить поверх упавших людей. Немцы откатились назад, а наши рванули вперед, и скрылись среди городских построек, перебежав нашу линию обороны. Наши тяжелые орудия обрушили шквал огня по наступающим немцам и после того, как на полях окружавших город зачадили несколько десятков немецких танков и бронетранспортеров и умывшись кровью немцы отошли. Вечером по моему приказу разведчики сползали на поле, туда, где немцы гнали перед собой наших людей, и собрали документы у убитых, они оказались из 28-ой пехотной дивизии, 8-го корпуса, который оказывается тоже перебросили под Минск. Спускать немцам с рук такое я не собирался, а потому мои РДГ были ориентированы на уничтожение командира 28-ой пехотной дивизии. Пусть знают уроды, что за подобное будут отвечать собственными жизнями. Командир 28-ой пехотной дивизии генерал артиллерии Йоханн Зиннхубер был застрелен снайпером через три дня, а на месте его лежки, бросившиеся на поиск стрелка немцы, обнаружили табличку на немецком: «Так будет с каждым, кто будет уничтожать мирное население или гнать его перед собой в атаке.»