Привет! Я вернулся (СИ) - Филимонова Лина - Страница 23

Я снова оказалась не готова к встрече с ним. Он застал меня врасплох.

Опять…

Я иду к столу и нахожу карточку Матвея среди других карточек, принесенных мне медсестрой. Если бы я просмотрела их раньше, я была бы готова к встрече…

Так. Курс восстановительной терапии. Две недели… Он собирается пробыть тут целую вечность!

Собирался. Надеюсь, теперь передумал. Может, моя несдержанность к лучшему. Матвей приехал развлечься. А я его напугала своими рыданиями. Плачущая истеричная женщина — явно не то, что ему нужно.

Он уже сбежал…

Дверь снова открывается. Я вздрагиваю. Бросаю быстрый взгляд в зеркало. Выгляжу я так себе…

Это опять Матвей.

Вернулся, держит в руке пластиковый стакан с водой. Видно, сгонял к кулеру. Заботливый какой…

— Что вам нужно, пациент Иванов? — холодно спрашиваю я. — Я отказываюсь заниматься вашим лечением.

— Ты плакала, — говорит он.

И идет ко мне.

Я не собираюсь отступать. Я буду вести себя так, как должна была с самого начала — холодно и отстраненно.

— Да, — спокойно отвечаю я. — Это была истерика.

— Но почему…

— Потому! Хочу и истерю. Люблю, знаешь ли, устроить истерику в понедельник после обеда. Заряжаюсь энергией на предстоящую неделю.

Матвей растерянно таращится на меня.

— Настя…

Да, я несу откровенную дичь. Но делаю это уверенно. Беру пример с него. Наглость — второе счастье!

— А что это тут у тебя? Ты мне водички принес? Как мило!

Я беру стакан с водой из его руки и… опрокидываю ему на голову.

Матвей еще более растерянно хлопает глазами. Просто стоит столбом, и капли воды стекают по его лицу на рубашку.

— Если тебе действительно нужен курс восстановления, тобой займутся мои коллеги. Я поговорю с главврачом. А ты забудь дорогу в мой кабинет!

Настя

Выпроводив Матвея, я прямиком пошла к нашему главврачу.

С порога выпалила:

— Перенаправьте, пожалуйста, пациента Иванова к другому специалисту!

И, только увидев высоко поднятые брови Пал Степаныча, поняла, что погорячилась. Незачем вываливать на всеобщее обозрение свои проблемы…

Отправляясь к начальству, я была вся на эмоциях, головой не думала. А надо было подумать!

— Что случилось? — спокойно спросил наш бессменный главврач.

— Ничего, то есть… Я не могу с ним работать!

— Насколько я помню, в прошлый раз именно ты, Настенька, вела Иванова.

— Да…

— И он был чрезвычайно доволен! Заходил ко мне перед отъездом, очень тебя хвалил. И даже сделал щедрый взнос в наш фонд помощи детям.

— Да?

Про взнос я не знала. Матвей мне не сказал. Но это ничего не меняет!

— Так в чем проблема? — снова спросил Пал Степаныч, поправив очки на переносице.

— Я не могу с ним работать.

— Он грубит? Пристает к тебе? Ведет себя неподобающе?

— Нет, просто… Я просто не хочу!

— Настя, я тебя не узнаю. Что за детские капризы? Ты всегда была надежным дисциплинированным сотрудником!

— Да, всегда была. И после стольких лет безупречной работы… Пал Степаныч… Могу я позволить себе всего один каприз?

— Прости, дорогая, но нет. Не в этот раз.

— Но почему?

Я, действительно, чувствовала себя обиженным ребенком. Понимала, что веду себя крайне непрофессионально. И глупо. Но что еще мне оставалось делать?

— Видишь ли, Матвей Иванов очень просил, чтобы его восстановлением занималась именно ты. И я не могу ему отказать.

— Почему не можете?

— Потому что для меня важно, чтобы он остался доволен. Это для всех нас важно! Знаешь, кто в прошлый раз его к нам направил? Сам Селиверстов! Из министерства!

— И что? — буркнула я.

Хотя я прекрасно понимала, что.

Пал Степанычу очень нужен свой человек в министерстве здравоохранения. Скоро у нас будет очередная аккредитация, мы должны утвердить новые направления лечения. Экспериментальные направления! С этим могут быть проблемы. И благосклонность министерства будет очень кстати.

— Деточка, — снова обратился ко мне наш главврач. — Ступай, пожалуйста, к себе в кабинет. И подумай хорошенько, можем ли мы из-за твоих капризов рисковать лицензией.

— Да все не так…

— Все именно так. Иди и постарайся, чтобы наш пациент Матвей Иванов был всем доволен.

Я вышла из кабинета главврача, как оплеванная. Выставила себя дурочкой и истеричкой! И чего добилась? Приказа ублажать Матвея всеми способами!

Ладно, Пал Степаныч не так выразился. Но смысл был именно такой!

А потом еще Тимур подлил масла в огонь, когда мы с ним встретились на кухне.

— Ко мне сегодня Иванов приходил на массаж, — внезапно произнес мой коллега. — Помнишь такого?

И смотрит на меня внимательно.

Я не сомневаюсь, что пять лет назад Тимур догадался о нашем с Матвеем романе. Да невозможно было не догадаться! Догадался, но так ничего и не сказал. И я была ему за это благодарна.

Потом, когда у меня родился Ванечка, Тимур пытался завести разговор о его отце, намекал на Матвея. Я его оборвала. Сказала, что не хочу это обсуждать. И он больше не лез.

Тимур — настоящий друг.

Но он знает. Он точно знает, кто отец моего ребенка.

Матвей в городе. Он общается с людьми. И среди них есть те, кто знает мою тайну… Правда, их немного — Тимур, моя мама и Вика. Кажется, это все.

Но, возможно, еще кто-то из наших сотрудников догадался пять лет назад. Мы с Матвеем, конечно, скрывались. Но шила в мешке не утаишь.

И, если кто-то тогда догадался о романе, он мог догадаться и о том, кто отец моего сына. Я ни с кем это не обсуждала. Просто сообщила всем, что буду матерью-одиночкой.

Наверняка обо мне сплетничали. И, возможно, сплетничают до сих пор.

Вика! Вот кто может мне помочь. Надо срочно встретиться с подругой и, по совместительству, коллегой, которая тоже работает в нашей клинике.

Мне просто необходимо выговориться. Мне нужно решить, что делать. Только Вика может взглянуть на ситуацию здраво и что-нибудь мне посоветовать.

У меня голова сейчас совсем не варит. А у нее всегда мозги работают.

Сегодня я сама не своя. В кабинет УЗИ я влетела, забыв постучаться. Мне показалось, что табло “занято” не горело… Или горело? Не знаю. Мне сейчас так трудно сосредоточиться!

Вика была не одна. У нее на кушетке лежал пациент. Со спущенными штанами.

Это был Матвей!

— Что, тебя и тут ублажают? — выпалила я.

И еле удержалась, чтобы не швырнуть в него чем-нибудь тяжелым.

Настя

Ну и денек выдался сегодня!

Кошмар, дурдом и провал по всем фронтам. Я выставила себя дурой и истеричкой. Несколько раз!

Сначала с Матвеем. Потом с Пал Степанычем. А потом еще с Викой… и снова с Матвеем.

Да, Матвей лежал у Вики на кушетке. И она делала ему… УЗИ! А не то, что можно было подумать, услышав мою реплику.

И штаны у него были лишь слегка приспущены, как и положено при исследовании органов брюшной полости.

Никто никого не ублажал. Моя фраза прозвучала совершенно по-идиотски.

Осознав это, я выскочила из кабинета. И пошла принимать своего последнего на сегодня пациента, стараясь сосредоточиться на работе. И не краснеть каждую минуту, вспоминая свои сегодняшние ляпы.

“Это что, твой Матвей?!” — пришло мне сообщение от Вики. С кучей удивленных смайликов.

“Он не мой!”

“Я так и подумала. А он производит впечатление. Понимаю тебя”.

“Ничего ты не понимаешь! Он вернулся. И это ужасно!”

“Давай сегодня встретимся. После работы. В кондитерской”

“Давай! Я только Ваню заберу и отведу домой”

“Успокойся, все будет хорошо”.

“Не будет! Он все испортит”.

“Будет. И не спорь”.

Я заполняю документацию, снимаю халат, беру сумочку и выхожу из кабинета. Иду по клинике, как по минному полю. За каждым углом может оказаться Матвей!

То он навещает главврача, то делает массаж у Тимура, то Вика обследует его внутренности… Он везде!