Не убоюсь я зла (СИ) - "Elle D." - Страница 13

— Бери, — сказал он чуть-чуть неловко, протягивая коробку Джареду, который не сделал движения, чтобы её взять. — Это тебе, ну. Возьми.

Джаред постоял ещё немного и всё-таки взял. Дженсен улыбнулся облегчённо и радостно, и принялся торопливо снимать плащ. Джаред всё так же стоял, держа коробку в руках, и смотрел на него, пытаясь понять, что же во всём это неправильно.

— Открой, — попросил Дженсен, повесив плащ и снова оказавшись с Джаредом рядом.

Джаред сел за стол (почему-то у него чуть-чуть подрагивали колени) и разорвал обёрточную бумагу. Он сам не знал, что ожидал увидеть, и почему ему вдруг стало так страшно, словно он был жертвой сталкера, и мог получить в подарок от него только какие-нибудь человеческие органы или ещё что-то в таком духе. Но ничего подобного — под праздничной упаковкой оказался всего лишь мобильный телефон. Не такой навороченный, какой был у Джареда раньше, но хороший — с mp3-плэером, качественной видеокамерой и всем таким прочим.

— Я подумал, ты Бог знает когда ещё себе сможешь купить, — неловко сказал Дженсен, садясь с ним рядом. — А тебе ведь надо звонить как-то… ты же не виноват, что я ненавижу людей и что у меня дома телефона нет.

Он улыбался, говоря это (чёрт, за последние пять минут он улыбался больше, чем за предыдущие два месяца), но Джаред почему-то вздрогнул. Как он сказал… что ненавидит людей… ну, а за что их любить, в самом-то деле? Он выдавил улыбку, почему-то не в силах заставить себя смотреть Дженсену в глаза.

— Спасибо, — сказал он, кладя телефон на стол.

— Я тебе и мобильный пакет тоже купил. Там в коробке…

— Я же сказал, спасибо, — оборвал его Джаред с внезапной резкостью и порывисто встал.

Дженсен посмотрел на него пристальным, длинным взглядом.

— Что случилось?

Сердце у Джареда ёкнуло. Почему? Чёрт, что происходит? Почему ему стало так холодно? Он обхватил плечи руками, но под пронизывающим взглядом Дженсена невольно опустил руки.

— Энн Брокли умерла.

Взгляд Дженсена не дрогнул, не изменился. Джаред ощутил, как волна облегчения окатывает его с головы до ног. Это не он! Это всё-таки не…

— Какая Энн Брокли? — спросил Дженсен.

— Наша… твоя соседка. Из 212-ой. Ну та, толстая, гладила нам бельё.

Дженсен опустил и поднял ресницы. Чуть медленнее, чем обычно, чтобы это можно было принять за простое моргание.

— А, — сказал он. — Я не знал, что её звали так.

Он поднялся и открыл холодильник. Джаред смотрел на него во все глаза.

— Её убили. Зарезали… Приходили копы, спрашивали, где ты… где мы были этой ночью…

— А где мы были этой ночью, Джаред?

Джаред сглотнул. Боже. Нет, это безумие просто какое-то, нет… что за чушь, зачем бы Дженсен вдруг стал…

— Что это за одежда? — выдохнул он внезапно, не успев задуматься над тем, что говорит и надо ли это говорить.

— Где? — спросил Дженсен. Его голос опять звучал так же спокойно и ровно, как прежде, как в тот первый день, когда Джаред, почти ничего не помня, проснулся у него на диване.

— На-на тебе, — опять заикаясь, как с копами (да что за хрень, никогда раньше он не заикался!), выдавил Джаред. — Это не…. не твоя одежда. Я у тебя раньше не видел такой.

Помимо униформы дорожного полисмена, у Дженсена был плащ, пальто, две пары джинсов и три рубашки на все сезоны, и Джаред знал всё это очень хорошо, потому что всё это ему уже доводилось с Дженсена снимать. Он снова судорожно сглотнул — и это оказалось больно, — когда Дженсен повернул к нему голову и послал тему безмятежный, абсолютно непроницаемый взгляд.

И Джаред увидел, что из воротника, у него на затылке, торчит край несрезанного ценника.

— Эта одежда? — переспросил Дженсен, поддевая пальцем манжет. — Я её купил в магазине. Сегодня.

— А старая где?

— Испачкалась. Я был на месте аварии, — пояснил Дженсен, глядя Джареду прямо в глаза. — Тяжёлая авария, три машины всмятку. Шесть жертв. Много крови. Бывает.

Бывает… так буднично, так равнодушно — «бывает».

Джаред стоял, не в силах двинуться с места и изо всех сил стараясь не задрожать, когда Дженсен поставил на стол вынутую из холодильника бутылку молока, подошёл к нему и, бережно взяв его за шею, поцеловал. Это был расслабленный, глубокий, хозяйский поцелуй, от которого у Джареда кругом пошла голова и подкосились ноги. Пах обдало жаром, и Джаред сам не заметил, как вскинул руку и ухватил Дженсена за загривок, ероша ему волосы и прижимаясь к его губам с беззвучным стоном…

Он не сразу почувствовал, что под пальцами у него мокро.

Он застыл, и в тот же миг Дженсен мягко отстранился, придерживая его за талию. Потом провёл тыльной стороной ладони по его щеке.

— Иди в спальню, — шепнул он, потеревшись носом об его ухо. — Я быстренько в душ, а потом к тебе.

Джаред повернулся и пошёл в спальню.

И только там, закрыв дверь и привалившись к ней спиной, посмотрел на кончики своих пальцев, только что побывавшие у Дженсена в волосах.

Они были красными.

«Авария. Он сказал — была авария. Пять жертв… или шесть? Какая разница. Много крови… Он коп… Он же коп. Он был на месте аварии. Вот и всё».

Джаред не замечал, что стоит и дышит себе в ладонь, зажимая рукой рот изо всех сил. Осознав это, он убрал руку ото рта и резко выдохнул. Потом подошёл к кровати, сел и вытащил из ящика карточку детектива Дугласа. Красная влага на кончиках его пальцев оставила кровавый отпечаток на белом кусочке картона. Джаред отдёрнул руку, а потом снова сжал карточку, и сидел, глядя на неё изо всех сил, пока не услышал в гостиной шаги.

Когда дверь в спальню открылась, он быстро сунул карточку под подушку и, натянув на лицо улыбку, от которой трескался рот, повернулся к двери.

Свет в окне не горел. Джаред стоял через дорогу от дома, который за последние два месяца привык считать своим, и смотрел на фасад, сунув руки в карман и перебирая пальцами новенький мобильник, молчаливо и мёртво лежащий там. Было уже поздно — заполночь, и очень холодно. Ветер пронизывал до костей, и Джаред натянул капюшон курточки, зябко сжимая в кулак руку в левом кармане. Смена у него закончилась в пять, и он до ночи просто ездил на велосипеде по городу без единой мысли в голове — как в детстве, когда его отец только начал встречаться с Лорой и выставлял восьмилетнего Джареда «погулять», пока он будет трахать свою подружку на столе в кабинете. Джаред тогда тоже вот так брал велосипед и нёсся куда глаза глядят, подпрыгивая на кочках и перелетая канавы, и ветер свистел в ушах, а спицы велосипеда звякали и трещали под его бешено работающими ногами. Было проще сделать так, чтобы не работала голова, когда было занято тело.

Он не знал, что ему делать. Не знал, должен ли возвращаться туда, в этот дом, в эту маленькую квартиру с кухней-гостиной и огромным столом-экспозицией в тёмной спальне. У него не было неопровержимых доказательств своих подозрений, и только это его всё ещё останавливало… во всяком случае, он думал, что только это. Спросить Дженсена напрямик он не мог — не после того, как тот напропалую врал ему накануне днём, вернувшись в одежде с неснятыми ценниками и с кровью в слегка растрёпанных волосах. То, что он именно врал, сомнению больше не подлежало. И Джаред должен был понять намёк — должен был уйти, пока у него была ещё возможность не влезать по уши в новое дерьмо. Ему бы от старого отмыться — хорошо бы было…

Но в конце концов ноги, бездумно крутящие педали, опять привели его к этому дому. Джаред остановился, след с велосипеда и, прислонив его к фонарю, просто стоял и смотрел на окно гостиной, выходившей на эту сторону здания. В окне было темно. Дженсен мог быть в спальне, сидеть над своими макетами, или просто спать. А мог быть… не дома. Он мог быть Бог знает где. Бог знает с кем. И делать Бог знает что.

Джаред опять погладил в кармане мобильник, разрываясь между неуверенностью и судорожным желанием знать. Ветер задувал ему в капюшон, трепал волосы надо лбом и холодил щёки, но он совсем этого не чувствовал, не отводя напряжённого взгляда от окна наверху.