Машина времени - Уэллс Герберт Джордж - Страница 18

Я думал, что это была лишь простая детская привязанность, поэтому я слишком поздно понял, что я причинил ей, когда покинул ее. Точно так же я слишком поздно понял, чем она была для меня. Это маленькое кукольное существо, показывая мне так по-детски свою привязанность и заботливость обо мне, порождало во мне чувство как бы возвращения домой, когда я приходил из своих экскурсий к Белому Сфинксу. И всегда я невольно искал глазами ее маленькую стройную фигурку в белой, окаймленной золотом одежде, как только выходил на вершину холма.

От нее я узнал, между прочим, что чувство страха еще не исчезло в этом мире. Она была достаточно бесстрашна днем и притом чувствовала ко мне особенное доверие. Однажды у меня явилось глупое желание напугать ее, и я стал делать разные страшные гримасы. Но она просто смеялась над этим. Однако все темное пугало ее; она боялась теней, боялась темных предметов. Темнота внушала ей ужас. Эта боязнь темноты была настолько сильна, что невольно наводила меня на размышления и на наблюдения. Я открыл, между прочим, что эти маленькие люди собирались в больших домах, как только темнело, и спали вместе. Войти к ним ночью с огнем значило произвести среди них сильнейший переполох и напугать их. После наступления темноты я никого уже не видал снаружи, и никто не спал один. Но я был настолько глуп, что совершенно не думал, чем вызывается этот страх, и, несмотря на отчаяние Цины, я все-таки спал отдельно от толпы.

Цину это очень беспокоило, но в конце концов ее привязанность ко мне восторжествовала, и в течение пяти ночей нашего знакомства, включая и последнюю ночь, она спала, положив голову на мое плечо.

Но я теряю нить своего рассказа, говоря о ней. Должно быть, это было в ночь, предшествовавшую ее спасению. Я проснулся на заре. Спал я очень неспокойно, и мне снился очень неприятный сон, будто я утонул и морские анемоны проводят по моему лицу своими нежными щупальцами. Вздрогнув, я проснулся, испытывая странное ощущение беспокойства. Мне казалось, будто из комнаты только что выскочило какое-то сероватое животное. Я снова попытался заснуть, но не мог. Меня одолевала какая-то странная тревога. Это был тот ранний час, когда предметы только что начинают выступать из темноты, но, несмотря на отчетливость своих очертаний, они все же кажутся бледными и нереальными. Я встал, прошел в большой зал и через него вышел наружу, на плиты у фронтона дворца. Желая извлечь какую-нибудь пользу из своего раннего пробуждения, я решил посмотреть на восход солнца.

Луна заходила. Тускнеющее сияние лунного света и первые бледные проблески зари, смешиваясь вместе, окутывали все кругом каким-то таинственным полумраком, кусты были чернильного цвета, земля темно-серая, а небо бесцветное и унылое. Я взглянул на вершину холма, и мне почудились какие-то привидения. Поднимаясь по его склону, я три раза видел белые фигуры. Два раза мне казалось, что я вижу какое-то одинокое, белое, обезьяноподобное существо, которое быстро взбиралось на холм. Но в третий раз около развалин я увидал целую вереницу таких существ, тащивших какой-то темный предмет. Они быстро двигались, и я не мог проследить, куда они девались. Казалось, что они исчезли в кустах. Но я ведь сказал вам, что еще не рассеялись предрассветные сумерки. Я испытывал неопределенное ощущение холода, столь знакомое каждому в такой ранний час дня. Я не доверял своим глазам.

Когда небо на востоке стало светлее и, наконец, показалось солнце, лучи которого прогнали мрак и вернули жизненную окраску всему окружающему миру, я отправился тщательно исследовать окрестности. Но нигде не видел и следов моих белых фигур. Эго были просто порождения полумрака, царившего тогда.

– Должно быть, это привидения, – сказал я себе. – Хотел бы я знать только, к какому времени они принадлежат?..

Мне вспомнился при этом забавный парадокос Грент-Аллена, который сказал однажды, что если бы каждое поколение, умирая, оставляло после себя духов, то весь мир был бы переполнен ими! Конечно, согласно этой теории, их должно было накопиться бесчисленное множество, и поэтому нет ничего удивительного, что я сразу увидел четырех.

Однако все эти шутливые размышления не могли все-таки удовлетворить меня, и я продолжал все утро думать об этих виденных мною фигурах, пока не произошло приключение с Циной, изгнавшее их из моей головы. Каким-то странным образом я связывал появление этих фигур с тем белым животным, которое я спугнул во время своих бешеных поисков Машины. Но Цина отвлекла мои мысли. Скоро, впрочем, они снова овладели мной, и притом с еще большею силой.

Мне кажется, я уже говорил вам, что погода золотого века была гораздо теплее нашей. Я не берусь объяснить причину этого явления. Может быть, солнце стало теплее, а может быть, земля более приблизилась к нему. Принято думать, что солнце постепенно охлаждается. Люди, незнакомые с некоторыми научными теориями, например с теорией Дарвина-младшего, забывают, что планеты должны одна за другой приближаться к своему центральному светилу и в конце концов падать на него. После каждой такой катастрофы солнце должно светить ярче, с возобновленною энергией. Возможно, что какую-нибудь из внутренних планет уже постигла эта участь. Но, какова бы ни была причина, факт все-таки остался фактом. Солнце грело сильнее, чем у нас.

И вот в одно очень жаркое утро – думаю, что это было на четвертый день моего пребывания, – я искал убежища от жары и ослепительного блеска солнца в колоссальных развалинах, находившихся недалеко от того здания, где я ночевал и питался. Тут со мною случилось странное происшествие. Странствуя между грудами кирпича, я наткнулся на узкую галерею, конец которой и боковые окна были завалены упавшими массами камня. Вследствие контраста с ослепительным дневным светом эта галерея показалась мне сначала совершенно темной. Я вошел в нее ощупью, так как вследствие быстрого перехода от яркого света к темноте я ничего не мог разобрать, и перед глазами моими поплыли цветные пятна.

Но вдруг я остановился как вкопанный. Пара глаз, блестевших от отраженного света, следила за мной из темноты.

Старинный, инстинктивный страх перед дикими зверями сразу овладел мной. Я сжал кулаки и уставился на сверкавшие глаза. Я боялся повернуться. Тут мне пришла в голову мысль об абсолютной безопасности, в которой, казалось, жило это человечество, но тотчас же вспомнил я их странный ужас перед темнотой.

Преодолев свой страх, я сделал несколько шагов вперед и заговорил…

Охотно допускаю, что мой голос звучал грубо и неровно. Я протянул руку и прикоснулся к чему-то мягкому. Тотчас же глаза как будто отпрыгнули в сторону, и что-то белое промелькнуло мимо меня.

Я почувствовал, что душа ушла у меня в пятки, но все же повернулся и увидал удивительное, маленькое обезьяноподобное существо со странно опущенной вниз головой, пробежавшее по освещенному пространству, находившемуся позади меня. Оно толкнулось о гранитную глыбу, отпрянуло в сторону и в одно мгновение исчезло в густой тени под другой грудой кирпичных обломков.

Впечатление, полученное мною от этого странного существа, было крайне несовершенное. Я помню только, что оно было тусклого белого цвета, имело странные, серовато-красные большие глаза и что на голове и вдоль спины были тонкие волосы. Но я уже сказал вам, что это странное существо пробежало слишком быстро и я не мог хорошенько разглядеть его. Я даже не могу сказать, бежало ли оно на четвереньках или же только очень низко опустило свои руки.

После минутного колебания я отправился вслед за ним к груде обломков. Я не мог отыскать его, но через некоторое время в глубокой темноте я наткнулся на одно из круглых, напоминающих колодец отверстий, о которых я уже вам рассказывал. Отверстие это было полускрыто свалившимся столбом. Тут у меня внезапно мелькнула мысль: не могло ли это странное существо скрыться в колодце?

Я зажег спичку и, заглянув вниз, действительно увидал маленькое белое существо с огромными блестящими глазами, которое в упор смотрело на меня, быстро отступая вниз.