Доверие - Дуглас Пенелопа - Страница 13

Нажав на значок «Твиттера», перетягиваю его в корзину, потом делаю то же самое с «Фейсбуком», «Инстаграмом», «Снэпчатом» и электронной почтой. В магазине приложений удаляю все социальные сети, отрезая себя от мира. Я хочу многое сказать, но не готова разбираться с ответами. Лучше прекратить эту пытку. Аккаунты по-прежнему существуют, я просто лишена мгновенного доступа к ним.

Подсоединив телефон к зарядному устройству, я убираю его подальше от себя. В течение следующего часа распаковываю чемоданы и делаю перестановку в комнате. Я так и не решила, останусь ли тут, однако сегодня точно не уеду, к тому же мне нужно чем-нибудь себя занять, чтобы был предлог не спускаться вниз.

Белье кладу в верхний ящик комода, в следующие – одежду для сна и тренировок, футболки. Все остальное – жакеты, блузки, рубашки, брюки, джинсы – развешиваю… Слева направо, от темных цветов к светлым.

Обувь расставляю на полу перед шкафом. Мои туфли на каблуках не увидят света в здешних местах, но я другого и не ждала. Вообще, меня вполне устраивает, что не придется ни для кого наряжаться.

Несколько журналов и книг, которые привезла с собой, я раскладываю на пустые встроенные полки, косметички, фен и утюжки аккуратно размещаю рядом со столом, после чего отношу шампунь и кондиционер для волос в ванную. Свое мыло оставляю на краю ванны, затем достаю зубную щетку и выдавливаю на нее немного пасты.

Закончив чистить зубы, убираю щетку обратно в дорожный футляр, забираю ее вместе с пастой в спальню и ставлю на прикроватный столик. Дома я хранила гигиенические принадлежности в ванной, но только потому, что кроме меня ей никто не пользовался.

Мужчины ужасно неряшливы. Они забывают опустить сиденье унитаза, а, согласно результатам исследования, которые я однажды прочитала, мельчайшие частицы фекальных масс поднимаются в воздух при смыве. Бактерии могут попасть куда угодно. Нет уж, спасибо.

Я расчесываюсь и собираю волосы в хвост. Оглядев ванную, ищу, что бы еще сделать. Хоть что-нибудь.

Мне не хочется выходить из комнаты, к тому же завтра, возможно, опять придется собирать чемоданы, но я, по крайней мере, не думала о родителях, пока раскладывала вещи. Или пока злилась на Джейка.

Резко выдохнув через рот, все же покидаю спальню и спускаюсь на первый этаж. Из мастерской доносится звук дрели, с улицы – стук. Так как я ни черта не понимаю в конструировании мотоциклов, выхожу на крыльцо.

Слева стоит Джейк и прибивает к стене дома сайдинг, придерживая его одной рукой.

– Я могу помочь? – неохотно интересуюсь я, не глядя ему в глаза.

Он останавливается. Краем глаза вижу, что мужчина смотрит на меня.

– Иди сюда и подержи это, – инструктирует он.

Я спускаюсь с крыльца.

Преодолев газон, приближаюсь к нему и прижимаю доску ладонями рядом с его руками. Джейк забивает гвоздь, после чего добавляет еще два.

Когда он тянется вниз за новой доской, я следую его примеру и вдруг замечаю что-то на его талии. Футболка вновь свисает из заднего кармана мужчины, и я стараюсь рассмотреть его татуировку.

Моя Мексика. Темно-синяя надпись аркой огибает линию его талии слева, прямо над поясом джинсов.

Я держу сайдинг, пока мой дядя забивает гвоздь по центру. Обнаружив неподалеку еще один молоток, поднимаю его, тоже беру гвоздь из старой банки из-под кофе и устанавливаю острие на доску. Джейк стучит пальцем по точке на сантиметр выше.

– Сюда, – советует он и, взмахнув рукой, показывает линию гвоздей на других досках. – Равняйся на образец.

Я киваю и перемещаю гвоздь. Чувствуя на себе взгляд Джейка, начинаю постукивать молотком.

– Вот так, – говорит мужчина, потянувшись ко мне.

Но я убираю инструменты. Он сразу же отстраняется.

Устанавливаю гвоздь обратно, забиваю его в стену и случайно ударяю по краю шляпки, согнув металлическую ножку. Стиснув зубы, вытаскиваю испорченный гвоздь, тянусь за новым и пробую еще раз.

Джейк продолжает пристально смотреть на меня.

– Я ничему не научусь, если ты не дашь мне шанса.

Он отвечает с нотками юмора в голосе:

– Разве я что-то сказал?

Мы работаем молча, поднимаем одну доску за другой, забиваем один гвоздь за другим. Темп ускоряется, Джейк все реже следит за мной, вероятно, потому что я уже не замедляю его, хотя эта работа рассчитана на двоих. Почему Ной не помогал ему? Он в гараже, но дело двигалось бы гораздо быстрее, если бы его отец не пытался справиться в одиночку.

Слова, сказанные парнем утром, всплывают в памяти, и спустя несколько часов до меня наконец-то доходит их смысл.

Они не особо ладят, да?

Я едва не улыбаюсь, вдруг ощутив легкий дух товарищества с Ноем.

Джейк берет очередную доску; каждый из нас подхватывает свой конец, и мы устанавливаем сайдинг под предыдущим фрагментом. Когда я провожу рукой по краю в попытке взяться поудобнее, что-то острое вонзается в мою кожу. Зашипев, я бросаю доску и поднимаю ладонь, обнаружив в ней длинную толстую занозу.

Я морщусь, осторожно тяну за половину, выпирающую наружу, усиливаю давление, когда та не поддается. Боль пронзает руку. Мне нужно больше света.

Прежде чем я успеваю развернуться в сторону дома, Джейк хватает меня и осматривает щепку.

– Я сама справлюсь, – говорю ему, пытаясь высвободиться.

Однако он пропускает мои слова мимо ушей, надавливает на кожу там, откуда торчит кусок древесины, фиксируя его, и отламывает длинный конец.

Дернувшись, я втягиваю воздух сквозь зубы.

– Кто научил тебя стрелять? – спрашивает Джейк, прощупывая оставшуюся часть занозы. – Не представляю, чтобы Ханнес занимался чем-либо на открытом воздухе, для чего не требуется яхта или гольфмобиль.

Я резко поднимаю глаза, смотрю ему в лицо. Это вторая насмешка за сегодня.

Джейк на мгновение встречается со мной взглядом, словно выжидая, что я скажу.

– Ты не грустишь при упоминании о нем.

Похоже скорее на наблюдение, чем на вопрос.

Мои плечи немного напрягаются от неловкости, ведь я понимаю, какой реакции он ожидает.

Я веду себя неправильно, и мужчина это заметил.

Отведя взгляд, слышу едва различимый пронзительный рев мотоциклетных моторов, который постепенно приближается.

– Мне не хочется говорить об отце.

– Да, мне тоже.

Он поддевает щепку большим пальцем, стараясь ее вытащить, а я отдергиваю руку.

– Перестань.

Но Джейк лишь усиливает хватку и тянет мою ладонь обратно.

– Не двигайся.

Пока он возится с занозой, звук моторов становится все громче. Я замечаю группу спортивных мотоциклов, несущуюся по гравийной подъездной дорожке. Около пяти парней тормозят на площадке за пикапом моего дяди. Они снимают шлемы, хохоча. Все одеты в яркие комбинезоны, очень в стиле мотокросса. Или Суперкросса, или как там это называется.

Ной выскакивает из гаража, подходит к одному из ребят.

– Привет, чувак.

Они обмениваются рукопожатием, после чего он продолжает вытирать машинное масло со своих пальцев, расхаживая вокруг байков.

– Эй, как дела? – обращается Ной к другому парню. – Ты сегодня гонял?

Молодые люди разговаривают, а Джейк крепче сжимает мою руку, разворачивается и утягивает меня за собой в мастерскую.

Добравшись до верстака, он включает лампу и кладет мою ладонь под нее, чтобы рассмотреть получше.

– Извини, – произносит Джейк.

– Что?

Я смотрю на него.

– За колкость в адрес твоего папы, – поясняет он, по-прежнему изучая занозу. – Я сволочь. Уверен, с собственными детьми я облажался всеми возможными способами, поэтому не мне судить.

Обернувшись, я вижу Ноя, болтающего с друзьями, один из которых все еще сидит на мотоцикле и прикуривает сигарету, глядя в мою сторону.

– Ты оказалась не такой, как я предполагал, – тихо говорит Джейк.

Мой взгляд возвращается к нему.

– Сложной, – поясняет мужчина. – Непредсказуемой. Но, даже если бы я смог понять тебя, сомневаюсь, что способен утешить. – Он слабо улыбается. – Меня не огорчила их смерть, Тирнан, однако мне жаль, что ты расстроена.