Гимназистка (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 63

— Меня осматривал военный целитель, — как можно независимей ответила я. — Если бы что-то можно было подцепить, он бы вытащил. Но и он, как все остальные, утверждает, что моё прошлое полностью стёрто и строить свою жизнь мне придётся с чистого листа. Если и были у меня какие-нибудь неприятности, связанные с вами, то я этого не помню.

— Неприятности? — Он улыбнулся одними кончиками губ, словно лишь вежливо обозначал эмоцию, которую не испытывал вовсе. — Вы думаете, я способен доставить барышне неприятности?

— Я в этом уверена, — твёрдо ответила я. — Если мы были с вами знакомы раньше, то вы точно принесли мне неприятности. Вы не производите впечатление благоразумной личности.

— Если уж на то пошло, Лиза, вы тоже. Но первое впечатление не всегда верное. Может, дадим друг другу второй шанс?

— Зачем?

Тут я поняла, что мы слишком долго стоим на лестнице, резко отвернулась и шагнула вниз, поэтому Волкову пришлось говорить мне в спину:

— Затем, что наши кланы всегда были союзниками. И мы, как их представители, не должны враждовать.

— Мы и не враждуем, — чуть дёрнула я плечом. — Хотя, честно говоря, мне нет дела до дел клана Рысьиных.

На улицу я выскочила с превеликим облегчением и с наслаждением втянула морозный воздух. Холод всегда помогал мне мыслить трезво, остужая разгорячённую голову, отгоняя страх. Не останавливаясь, я поймала на ладонь большую причудливую снежинку. Снег падал мягкими красивыми хлопьями, кружащимися в свете газовых фонарей, и ложился на крыши, деревья, тротуар мягким искрящимся покрывалом. На миг мне показалось, что я внутри рождественской открытки. Не хватало только весёлых улыбающихся человечков. Увы, мы с Волковым, на эту роль никак не подходили.

— Зато им есть дело до вас, — с явным намёком сказал Волков, который опять шёл рядом, и опять, стоило скосить глаза, как я увидела это странное красное свечение, исходящее от моего попутчика. — И будет, пока…

Он замолчал, я повернулась к нему, уже спокойно отметив, что свечение опять пропало, и прямо спросила:

— Пока что? Если вы хотите помочь избавиться от опеки княгини, самое время доказать, что вы мне не враг, господин штабс-капитан.

— С превеликим удовольствием, Лиза. — Он положил мою руку на свой локоть и склонился к самому моему уху. — Более того, наш клан готов оказать вам полную поддержку и всестороннюю помощь в обмен на то, что вам и так не принадлежит.

— Вы сейчас о чём, господин штабс-капитан? — Руку я выдернула и вставила в муфту, которую раньше полагала исключительно декоративным элементом. Так вот, оказывается, для чего она нужна — прятать руки от навязчивых ухажёров. — Боюсь, мне сейчас не принадлежит ровным счётом ничего. Извольте говорить прямо, без экивоков.

Нет, я, конечно, понимала, о чём речь, но хотелось бы услышать подтверждение. Убедиться, что у меня не паранойя, а развивающееся быстрыми темпами предвидение.

От руки Волкова, чуть пошевелившего пальцами, разошлось окутавшее нас плетение против прослушки. Значит, этот тип в артефактах не нуждается, в отличие от Юрия. Более того, похоже, он чувствует, когда тревожат поддерживаемые им плетения, не зря же насторожился у Хомяковых. Но проверять это я не стала, лишь вопросительно посмотрела.

— Всё-то вы понимаете, Лиза, — недовольно сказал Волков. — Хотите прямо? Извольте. Мне нужен артефакт. Цену определяете вы. В пределах разумного, разумеется.

— А разумное — это сколько? — невольно заинтересовалась я.

Не то чтобы я собиралась продавать непонятно что, но узнать, сколько это непонятно что стоит — почему бы и нет? Может, удастся хоть приблизительно определить ценность того, чем я якобы владею.

— Особняк в Царсколевске. Банковский счёт. Бриллианты. Более того, вы можете рассчитывать занять… весьма высокое положение, — он выразительно прищурился, намекая непонятно на что.

Всё это было столь же обтекаемо-невнятно, как и его просьба.

— А если я откажусь? — осторожно спросила я.

— То я всё равно получу то, что считаю нужным, — чуть лениво ответил Волков и оскалился в хищной улыбке. — Только вы в этом случае ничего не получите.

Окутывавшая нас сфера чуть бликовала, когда мы проходили рядом с фонарями. Но уверена — лишь для меня, посторонние ничего не замечали. Редкие прохожие не обращали внимания не только на сферу, но и на нас. Я чуть прищурилась: точно, здесь двойное плетение, второе наверняка делает нас незаметными для возможных зрителей. На Волкова я теперь посмотрела с куда большим интересом: наверняка он знает и другие, куда более нужные мне плетения. Впрочем, и от этого я не откажусь. Я в который раз с благодарностью вспомнила Шитова, показавшего плетение для лучшего запоминания, незаметно его воспроизвела и постаралась уложить в памяти то, что невольно показывал мне штабс-капитан.

— Так мы договорились, Лиза? — неправильно понял мой интерес Волков.

— Увы, — огорчила я его. — Когда я говорю, что ничего не помню, это включает в себя и интересующий вас артефакт.

— Это можно обойти.

Его лицо дышало рыцарской готовностью прийти на помощь страдающей деве. Но к его несчастью, я уже знала, как именно это обходится.

— Княгиня уже предлагала клятву полного подчинения, — насмешливо уточнила я. — Увы, этот вариант мне не подходит. Артефакт ещё неизвестно, найдётся ли, а свободу я точно потеряю. Кстати, а как он выглядит?

— Кто?

— Артефакт.

— Увидите — сразу поймёте, — недовольно ответил Волков, не пожелав удовлетворить мою девичью любознательность. — Возможно, мы ошибаемся, и его действительно у вас нет.

— Мы — это кто?

— Curiosity killed the cat*, — неожиданно ответил Волков. — Знаете, что это значит?

— Разумеется, — удивлённо ответила я. — Известная английская пословица.

— Вы кладезь неожиданностей, Лиза, — усмехнулся он. — Знаете английские пословицы, в то время как в вашей гимназии преподают языки французский и немецкий.

Нет, я понимала, что Волков — не случайное лицо в моём окружении, и всё же такая осведомлённость оказалась неожиданной и довольно пугающей. Ситуацию нужно было исправлять, и срочно, поэтому я улыбнулась и заявила:

— Можно знать выражения, не зная языка. Они весьма выигрышно встраиваются в разговор, когда совсем нечего сказать. Например, латинские поговорки. Memento mori**. Прекрасно звучит, правда?

Сказала и тут же поняла, что совсем не прекрасно, а напротив — зловеще. Ничего более неподходящего или, напротив, подходящего, к данной ситуации выдать я не могла. Намёк Волкова на мой второй облик был довольно прямолинеен, но что мне стоило вспомнить что-нибудь на английском, и не про смерть, а про собак? The dogs bark, but the caravan goes on***. Великолепнейше же подходило. «Вы лайте, лайте, а я всё равно буду делать то, что считаю нужным». В конце концов, именно кошка может смотреть на короля, собаки там и рядом не пробегало. Даже если собака не совсем собака, а целый волк. Так и рысь — не домашняя мурлыка.

— Правда, — согласился Волков, настороженность из взгляда которого никуда не ушла. — И что же это значит?

— Не помню. — Я наморщила лоб, словно пыталась выцепить из глубин памяти то, что туда не опускалось. — Кажется, моментально в море.

В этот раз Волков с трудом сдержал смех и галантно сказал:

— Глубина ваших знаний потрясает.

— Не зря же я учусь в лучшей гимназии Ильинска, — гордо ответила я, надеясь, что удалось сгладить невольную оплошность и она не будет иметь для меня фатальных последствий.

— А вы сильно изменились, Лиза, — неожиданно сказал Волков.

— Да, мне все говорят, что я очень похудела, — я сделала вид, что не поняла его намёка.

— Я про ваш характер, — продолжил он.

— А мы были знакомы раньше?

— Были. — Он опять доверительно ко мне склонился. — И очень близко.

— Только не говорите, что я вам тоже обещала выйти за вас замуж, — торопливо прервала его я, стремясь уйти с одной опасной темы, но сдуру перескакивая на другую.